Великая Румыния
| Серия статей о | |
| Румынах | |
 | |
| Культура | |
|---|---|
| Исторические общности | |
| Диаспора | |
| Родственные народы | |
| Наречья румынского языка | |
| Традиционный ареал обитания | |
| Этногенез • Румынизация • Румынизм • История | |
| Портал «Румыния» |
Вели́кая Румы́ния (рум. România Mare) — идея максимального расширения границ Румынии. Реализовалась во время существования Королевства Румыния[1], когда после объединения Румынии и провозглашения её независимости в ходе вооружённых конфликтов и войн границы государства были максимально расширены.
Содержание
История
Во время Второй Балканской войны в состав Румынии вошла Южная Добруджа, затем, после распада Российской империи, в Бессарабии была провозглашена Молдавская Демократическая Республика, которая объединилась с Румынией. После распада Австро-Венгрии в ходе Чехословацко-венгерской войны Трансильвания и Буковина также объединилась с ней. Период между 1918 и 1940 годами был временем наибольшего расширения границ государства. После бессарабско-буковинского похода РККА, территориальных уступок Венгрии и Болгарии территория Румынии значительно уменьшилась. Это повлекло за собой смену режима на прогерманский.
Апогей
С началом Великой Отечественной войны Румыния вновь начала расширяться. Гитлер позволил Румынии аннексировать Бессарабию и Заднестровье, где в её составе образовалась Транснистрия. В националистической румынской литературе, издававшейся в то время, писалось, что за Днестром живут обрусевшие румыны, а вся территория от Прута до Южного Буга исторически тесно связана с Румынией и должна принадлежать ей[1][2]. Уже в ходе германского наступления вглубь Советского Союза в румынской прессе писалось о возможной передаче Румынии территорий до Днепра. В газете «Курентул» был издан материал, в котором писалось о необходимости расширить территорию государства до Уральских гор и таким образом обеспечить создание «Румынской империи до ворот Азии»[1].
Поражение
Однако идея не была реализована в связи с контрнаступлением советских войск. После поражения Румынии во Второй мировой войне было вновь официально закреплено отделение от Румынии Бессарабии и Северной Буковины, в то время как отторгнутая от Венгрии Северная Трансильвания была Румынии возвращена. В настоящее время, после распада СССР и падения режима Чаушеску в Румынии, попыток реализовать идею Великой Румынии в границах 1918—1940 гг. официально не предпринималось, однако идея создания объединённого государства Румынии и Молдавии (в её международно признанных границах) пользуется определённой популярностью.
См. также
Напишите отзыв о статье "Великая Румыния"
Примечания
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Великая Румыния
– Что плохо, батюшка?– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
