Пантелеев, Александр Петрович
Пантелеев Александр Петрович | |
режиссёр, сценарист, актёр | |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: |
город Новочеркасск, |
Гражданство: | |
Дата смерти: | |
Место смерти: | |
Награды и премии: |
Александр Петрович Пантелеев (14 июля 1874, Новочеркасск — октябрь 1948, Ленинград) — русский и советский режиссёр, сценарист и актёр.
Содержание
Биография
Родился 14 июля 1874 года (по другим данным — в 1872 году[1]) в Новочеркасске (по другим данным — в станице Елизаветинской)[2].
По окончании реального училища поступил в Петербургский Технологический институт, откуда ушел после первого курса и вступил в труппу Александринского театра. В 1896 году окончил Драматические курсы при театре и служил в его труппе.
В 1912—1917 годах — постановщик фирмы «Русское кинодело», участвовал в создании около 30 (по другим сведениям - 14[3]) кинофильмов. Наиболее интересным является фильм «Дерево смерти, или кровожадная Сузанна» о немецком шпионе/докторе ботаники, скармливающем своих жертв гигантскому растению-людоеду. Интересен он главным образом своим «главным аттракционом» («дерево-вампир - сложное бутафорское сооружение с гибкими резиновыми шлангами, изображавшими ветви»)[4]. Ни один из фильмов этого периода не сохранился.
После октября 1917 года принял активное участие в советизации Александринского театра, в котором проработал до 1923 года.
В 1918 году — член Петроградского Кинокомитета и ведущий режиссёр его киностудии (позднее — «Севзапкино»). В 1918 г. поставил один из первых советских фильмов «Уплотнение» (сохранилась половина фильма).
В 1919—1921 годах преподавал в Институте экранного искусства.
В 1926 году работал на бакинской киностудии АФКУ.
С 1927 года — актер передвижных театров Ленинграда, изредка снимался в кинопостановках Ленинградской киностудии. В 1930-е годы работал в научно-популярном и учебном кино.
Умер в октябре 1948 года в Ленинграде.
Семья
- Жена — Пантелеева Анна Алексеевна актриса «кинофабрики Совкино» (ныне «Ленфильм»).
- Сын — Пантелеев Юрий Александрович — советский адмирал.
Награды
- Герой Труда (1933).
Фильмография
Режиссёр
- 1909 — Что за комиссия, Создатель, быть взрослой дочери отцом? (фильм утерян)
- 1915 — Ураган страстей
- 1915 — Тайна великосветского романа
- 1915 — На ножах
- 1915 — Дерево смерти, или кровожадная Сусанна
- 1915 — Во имя прошлого
- 1915 — Больная страсть
- 1916 — Тёмный Петроград
- 1916 — Ведьма
- 1916 — Арапская страсть
- 1917 — Человек без чести
- 1917 — Месть судьбы
- 1917 — И были разбиты все грёзы
- 1918 — Уплотнение (совместно с Д. Пашковским, А. Долиновым)
- 1922 — Чудотворец
- 1922 — Скорбь бесконечная
- 1922 — Сказ о том, как лапотники в разум вошли
- 1922 — Отец Серафим
- 1922 — Нет счастья на земле
- 1923 — За власть Советов
- 1925 — Палачи
- 1925 — Ленинградский инвалид
- 1926 — Песнь тундры
Сценарист
- 1918 — Уплотнение (совместно с А. Луначарским)
- 1922 — Нет счастья на земле
- 1922 — Сказ о том, как лапотники в разум вошли
- 1925 — Ленинградский инвалид
- 1934 — На Луну с пересадкой
Актёр
- 1922 — Нет счастья на земле — Наумов
- 1923 — Комедиантка — камердинер
- 1925 — Степан Халтурин — столяр
- 1935 — Дубровский
Напишите отзыв о статье "Пантелеев, Александр Петрович"
Примечания
Ссылки
- [encspb.ru/object/2803930658/ Пантелеев Александр Петрович :: Энциклопедия Санкт-Петербурга]
Отрывок, характеризующий Пантелеев, Александр Петрович
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.