Пантелеимонов монастырь (Афон)

Монастырь
Монасты́рь свято́го Пантелеи́мона на Афоне
Страна	Греция
Гора	Афон
Конфессия	Православие
Епархия	Константинопольский патриархат
Тип	Мужской
Первое упоминание	XV в.
Дата основания	XI
Реликвии и святыни	мощи Святого Пантелеимона
Настоятель	Евлогий (Иванов)
Статус	Действующий монастырь

Монасты́рь свято́го Пантелеи́мона на Афоне (греч. Μονή Αγίου Παντελεήμονος); также известен как Ро́ссикон (греч. Ρωσσικόν) или Но́вый Ру́ссик — один из 20 «правящих» монастырей на Святой Горе Афон в Греции. Традиционно считается «русским», хотя по составу насельников стал вполне русским лишь в последней четверти XIX века, когда перешёл под фактический контроль Российской Церкви и российского правительства (вплоть до начала Первой мировой войны).

Как и все прочие афонские монастыри, будучи патриаршей ставропигией, находится в прямой канонической юрисдикции Константинопольского Патриархата; насельники, по действующей с 1924 года Уставной Хартии Святой Горы, обязаны принимать гражданство Греческой Республики (даётся автоматически при поступлении в монастырь). В настоящее время занимает 19-е место в иерархии святогорских обителей.

История

Первоначальное русское монашеское поселение на Афоне существовало уже в XI веке и было признано в качестве отдельного монастыря в 1169 году (обитель Фессалоникийца).

Во времена монголо-татарского ига на Руси большинство монахов были греками и сербами.

В конце XV—XVI в монастыре жили преимущественно сербы, что засвидетельствовано документами переписки администрации обители с московскими властями того времени.

В XVIII веке монастырь пришел в такое бедственное состояние, что в 1726 году в нём, по свидетельству Василия Григоровича-Барского («первое посещение Афонской Горы»), осталось лишь двое русских и двое болгарских монахов при игумене-болгарине. В 1735 году монастырь был объявлен греческим.

Около 1770 года греческие иноки Пантелеимонова монастыря переселились в принадлежавшую монастырю прибрежную келлию в честь Воскресения Христова, где в начале XIX века монастырь был заново отстроен господарем Валахии Скарлатом Каллимахи; а Старый Россик остался действовать как скит.

После восстановления нормального течения жизни на Афоне (с прекращением турецкой военной оккупации) в 1830 году, после Адрианопольского мира, монастырь не получил своих прежних имений назад, так как они отошли другим монастырям за долги; Протат даже хотел исключить обитель из списка монастырей, но такое решение было отклонено Константинопольским Патриархом Константием I.

Игуменом с 1821 года был грек Герасим, благоволивший русскому присутствию. Русское присутствие в монастыре стало возрождаться с прибытием в него в 1830-х иеромонаха Аникиты (в миру князя Ширинского-Шихматова) и иеромонаха Иеронима (купеческого сына Иван Соломенцов; † 1885).

После кончины 24 марта 1846 года общего духовника русских на Афоне старца иеросхимонаха Арсения отец Иероним стал преемником его по духовному влиянию на Святой Горе между русскими, и не только между ними, но даже и среди греков, болгар, сербов, и святогорцев других народностей. Отец Иероним не искал этого влияния, это было естественным плодом его подвижнической жизни, опытности духовнической и сердечного участия ко всякому нуждающемуся.

Монастырь пользовался покровительством русской императорской фамилии и во второй половине XIX века значительно разросся и отстроился.

В 1861 году духовной собор старцев монастыря постановил отправить в Россию иеромонаха Арсения Минина для сбора добровольных пожертвований. В августе 1867 года он привёз в московский Богоявленский монастырь святыни из Пантелеимонова монастыря, для которых позднее, на деньги благотворителей, им была построена Афонская часовня (в 1929 году закрыта и снесена большевиками).

Первым русским игуменом стал в 1875 году архимандрит Макарий (Сушкин). Значительный рост количества насельников из России вызывал трения и конфликты; русские насельники желали официального признания российской юрисдикции за монастырём, а также иными русскими поселениями на Афоне. В начале XX века российский Святейший Синод и правительство рассматривали и сам монастырь, и всех русских насельников на Афоне как находящихся также и в их юрисдикции (наряду с оттоманским подданством). Такая практика была прямо запрещена Уставом Святой Горы, принятым в 1924 году. Хотя после второй мировой войны Русская православная церковь и власти СССР числили Пантелеимонов монастырь среди обителей РПЦ, к тому не было никаких церковно- или гражданско-правовых оснований. В конце 1980-х насельникам монастыря Константинопольским Патриархатом было прямо указано на недопустимость возношения имени Московского Патриарха на общественном богослужении.

К концу XIX века стал самым большим монастырём на Святой Горе по площади и численности братии. К 1903 году там насчитывалось 1446 монахов, а к 1913 году — более 2000. Россикон многократно страдал от пожаров, наиболее известные случаи: в 1307 году, когда монастырь был сожжён каталонскими пиратами, и в 1968 году.

Вследствие политики Константинопольского патриархата, направленной на выдавливание русских монахов с Афона и действий властей Греции по ограничению прибытия граждан СССР на Афон, в Пантелеимоновом монастыре в начале 1970-х годов осталось 13 монахов; в письме Патриарху Московскому Пимену от 9 сентября 1972 года схиархимандрит Гавриил (Легач) писал: «…Наш Монастырь находится в крайне затруднительном положении и, особенно из-за неимения братства. С течением времени постепенно число уменьшается — старики вымирают, а пополнения нет, такое положение и уже здесь живущих приводит в уныние и безнадежность. Мы, зная любовь Русского Народа к Святому Афону, верим и надеемся, что Вашим Святейшеством и всей Русской Церковью будут приняты все возможные меры к тому, чтобы этот русский (почти последний на Афоне) уголок с его святынями оставался и продолжал своё существование для утешения каждого верующего русского человека…»

После визита на Святую Гору Патриарха Пимена в 1972 году (первое в истории посещение Афона Всероссийским Патриархом), ситуация, при активном содействии правительства СССР, с пополнением братии стала немного улучшаться.

Первым из руководителей России, посетившим Россикон, был Владимир Путин (9 сентября 2005 года).

• Rossikon – the St Panteleimon Monastery on Mount Athos · 2016 · Image 2.jpg

  В Русском на Афоне Свято-Пантелеимоновом монастыре

• Rossikon – the St Panteleimon Monastery on Mount Athos · 2016 · Image 1.jpg

  Владимир Путин во время посещения монастыря

Подвижники, реликвии и сокровища

Монастырь отмечен подвигами ряда русских насельников, наиболее известный из которых — старец Силуан, скончавшийся здесь в 1938 году.

Сокровище монастыря — библиотека, сильно пострадавшая во время пожара 1959 года, и несколько бесценных святынь, среди которых мощи Святого Пантелеимона, стопа Андрея Первозванного, честная глава апостола Луки, мощи Иоанна Предтечи, апостолов: Петра, Филиппа, Фомы, Варфоломея и Варнавы; первомученика Стефана, Исаакия Далматского, Дионисия Ареопагита, бессребренников Космы и Дамиана, Кирилла Иерусалимского, Трифона и многих других. Здесь же находится чудотворная икона Божией Матери, именуемая «Иерусалимская», икона св. Иоанна Предтечи, древняя икона св. великомученика и целителя Пантелеймона и икона священномученика Харалампия.

Монастырская библиотека содержит более 20 000 книг и рукописей.

В XIX веке колокола монастыря считались самыми большими в Греции.

По состоянию на 2006 год братия монастыря составляла около 50 монахов и послушников.

Подворья и скиты

Также монастырю Святого Пантелеимона в разное время принадлежали:

• Старый Нагорный Руссик. Ныне в нём проживает один монах Иона.
• Андреевский скит. После смерти последнего русского насельника перешел к монастырю Ватопед.
• Скит Новая Фиваида. В этом скиту подвизался с братией иеромонах Рафаил (Берестов).
• Скит Крумица (Кормилица). Находится практически на границе Афона, недалеко от городка Уранополи(с). Вокруг скита расположены многочисленные виноградники монастыря. Скит являлся монастырской здравницей, во времена расцвета в нем было несколько сотен монахов. На данный момент скит восстанавливается несколькими насельниками, отправленными из монастыря св. Пантелеимона. Во время большого пожара на Афоне в августе 2013 года скит чудом уцелел. Примечательно, что огонь подошел к скиту в ночь на память св. Пантелеимона, и, хотя вокруг выгорела под корень вся растительность на многие километры, скит и виноградники остались нетронуты пламенем.
• Ильинский скит. Основан Паисием Величковским, ныне приписан к монастырю Пантократор.
• Скит Богородицы Ксилургу (Древодела). Древнейшая русская обитель в мире, в 2016 году в скиту отмечается 1000-летие русского православия на Афоне.

Монастырь имеет подворья в Москве (Храм Никиты Мученика на Швивой горке за Яузой) и в Санкт-Петербурге.

Также монастырь имеет подворье в Стамбуле. Русское подворье и действующий храм Святого Великомученика Пантелеимона находится в районе Каракёй, по адресу Hoca Tahsin Sokak, No 19, Karaköy, Istanbul

21 октября 2012 года в Киеве при храме святителя Михаила было открыто подворье Пантелеимонова монастыря.

19 июня 2014 года [afonit.info/index.php/novosti/novosti-russkogo-monastyrya/3346-resheniem-sinoda-upts-skit-prep-siluan-afonskogo-perepodchinen-kievskomu-podvoryu-svyato-panteleimonova-monastyrya-na-afone решением Синода УПЦ] скит прп. Силуана Афонского, открытый 5 января 2013 года в с. Загребля, Житомирской области, был присоединен к Киевскому подворью Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне.

Игумены

• игумен Савва (1803 — 14 апреля 1821) грек
• игумен Герасим (1821 — 10 мая 1875) грек
• архимандрит Макарий (Сушкин) (1875—1889)
• схиархимандрит Андрей (Верёвкин) (1889 — †12 ноября 1903)
• схиархимандрит Нифонт (Четвериков) (1903 — †24 октября 1905)
• архимандрит Мисаил (Сопегин) (ноябрь 1905 — 31 мая 1909)
• архимандрит Иакинф (Кузнецов) (31 мая 1909 — 16 января 1927)
• схиархимандрит Иустин (Соломатин) (1 апреля 1940 — †17 августа 1958)
• схиархимандрит Илиан (Сорокин) (1958 — 18 января 1971)
• схиархимандрит Гавриил (Легач) (26 апреля 1971 — 4 июля 1975)
• архимандрит Авель (Македонов) (11 июля 1975—1979)
• схиархимандрит Иеремия (Алёхин) (июнь 1979 года— †4 августа 2016)
• иеромонах Евлогий (Иванов) (с 2 октября 2016)

Ссылки

• [sv-afon.orthodoxy.ru/ag_oros/019/19_pante.htm Монастырь Пантелеимонов]
• [greece-info.ru/turismgreece/publish/putin2005.html Ульянов Олег Германович: «Русский на Святой горе Афон Свято-Пантелеимонов монастырь перед вызовом времени».] (Интервью полномочного представителя Пантелеимонова монастыря в преддверии визита президента России Путина на Афон в августе 2005 года).
• [mk.tula.ru/articles/a/789/ Ирина Парамонова: «Тульский след на греческой земле».] (Статья о первом русском настоятеле монастыря, уроженце Тулы отце Макарии (М. И. Сушкине)).
• ВЕЛИКАЯ СТРАЖА Книга первая Иеросхимонах Иероним, старец-духовник Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря. Москва: Издательство Московской Патриархии. 2001 год, 848 стр.
• [www.pravenc.ru/text/77102.html АФОН] // Православная энциклопедия. Том IV. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2002. — С. 103-181. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-009-9
• [www.afon.in.ua Сайт Киевского подворья Свято-Пантелеимонова монастыря Св. Горы Афон]
• [wikimapia.org/31076381/ru/Скит-прп-Силуана-Афонского Скит прп. Силуана Афонского на карте]

Отрывок, характеризующий Пантелеимонов монастырь (Афон)

– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.