Иоанн Павел II

Его Святейшество папа римский Иоанн Павел II Ioannes Paulus PP. II<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
264-й папа римский
16 октября 1978 года — 2 апреля 2005 года
Избрание:	16 октября 1978 года
Интронизация:	22 октября 1978 года
Церковь:	Римско-католическая церковь
Предшественник:	Иоанн Павел I
Преемник:	Бенедикт XVI
Образование:	Ягеллонский университет, Папский университет святого Фомы Аквинского
Учёная степень:	Доктор богословия
Имя при рождении:	Кароль Юзеф Войтыла
Оригинал имени при рождении:	Karol Józef Wojtyła
Рождение:	18 мая 1920(1920-05-18) Вадовице, Польская Республика
Смерть:	2 апреля 2005(2005-04-02) (84 года) Ватикан
Похоронен:	Собор Святого Петра
Принятие священного сана:	1 ноября 1946 года
Епископская хиротония:	28 сентября 1958 года
Кардинал с:	26 июня 1967 года
Автограф:
Награды:
Иоанн Павел II на Викискладе

Святой Иоа́нн Па́вел II (лат. Ioannes Paulus PP. II, итал. Giovanni Paolo II; до интронизации — Ка́роль Ю́зеф Войты́ла, польск. Karol Józef Wojtyła польское произношение ; 18 мая 1920 года, Вадовице, ныне Малопольское воеводство, Польская Республика — 2 апреля 2005 года, Ватикан) — папа римский, предстоятель Римско-католической церкви с 16 октября 1978 по 2 апреля 2005 года, драматург, поэт, педагог. Беатифицирован 1 мая 2011 года папой римским Бенедиктом XVI. Канонизирован 27 апреля 2014 года папой римским Франциском и сослужившим ему папой на покое Бенедиктом.

В 1978 году 264-й папа Иоанн Павел II стал первым римским папой неитальянского происхождения, избранным за последние 455 лет (Адриан VI, ставший папой в 1523 году, был голландцем по рождению), одним из самых молодых понтификов в истории и первым папой славянского происхождения. Однако есть версия, что Иоанн Павел II был вторым понтификом-славянином: возможно, первым папой славянского происхождения являлся Сикст V, его отец Сречко Перич был родом из Черногории.

По длительности своего понтификата он уступает только Апостолу Петру и папе Пию IX (1846—1878). Преемником Иоанна Павла II стал германский кардинал Йозеф Ратцингер, принявший имя Бенедикт XVI.

Биография

Детство

Кароль Юзеф Войтыла родился 18 мая 1920 года в городе Вадовице около Кракова в семье поручика польской армии К. Войтылы, в совершенстве владевшего немецким языком и систематически обучавшего немецкому своего младшего сына, и учительницы Эмилии Качоровской — родившейся в Кракове римокатолички, по происхождению с Холмщины, согласно ряду источников русинки или украинки, возможно, поэтому будущий римский папа любил и уважал православие и считал, что христианство должно дышать двумя лёгкими — западным и восточным. Когда Каролю исполнилось 8 лет, умерла его мать, а в 12 он потерял старшего брата Эдмунда.

В юности увлекался театром и мечтал стать профессиональным актёром: когда его друзья спрашивали о том, не желает ли он стать священником, неизменно отвечал «Non sum dignus» (с лат. — «Я недостоин»). В 14 лет попробовал себя в школьном драматическом кружке, ещё в юности написал пьесу «Король-Дух». Возглавлял школьное Марианское общество. В этом же возрасте совершил своё первое паломничество к главной святыне Польши в городе Ченстохова. В 1938 году Кароль принял таинство миропомазания и получил своё среднее образование.

Юность

Кароль учился чрезвычайно успешно. Окончив классический лицей в 1938 году, накануне Второй мировой войны, он поступил на факультет полонистики Ягеллонского университета в Кракове, где изучались филология, литература и философия народов Польши. Писал стихи: в 1939 году составил сборник под названием «Псалтырь эпохи Возрождения» (куда вошли различные стихотворения, в том числе одно, посвящённое матери, а также стихотворная драма «Давид»). В своей лирике Войтыла описывает своё преклонение пред Господом и возможные глубины счастья и скорби. Помимо занятия литературной деятельностью, он успел пройти вводный курс русского языка и курс церковнославянской письменности. Тогда же стал членом «Студии 39» — театрального кружка.

Начало Второй Мировой войны встретил в Кракове, где молился в Вавельском кафедральном соборе, когда на город падали первые бомбы. 2 сентября вместе с отцом покинул Краков и отправился на восток страны, где, по общему мнению, польская армия собирала силы для контратаки, однако после встречи с советскими войсками им пришлось возвратиться обратно.

Во время немецкой оккупации, когда большая часть профессуры университета была отправлена в концлагерь и официально занятия прекратились, посещал занятия «подпольного университета», а чтобы избежать угона в Германию и содержать себя и отца, так как оккупанты не выплачивали отцу пенсию, на которую они ранее жили, работал в каменоломне компании Solvay близ Кракова, потом перешёл на химический завод этой же компании. Он призывал польских рабочих не переносить ненависть к оккупантам на непричастных фольксдойче, русинов и гуралей из самих рабочих.

С поздней осени 1939 года и до середины 1940 года написал множество стихотворений и несколько пьес на библейские сюжеты, а также начал перевод на польский язык «Царя Эдипа» Софокла. В это время Кароль всё ещё был уверен, что своё будущее свяжет с театром или наукой, однако на его судьбу кардинальным образом повлияла встреча с Яном Тырановским, владельцем портняжной мастерской.

Тырановский был главой нелегального религиозного общества «Животворный розарий»: члены кружка встречались для молитвенного общения и размышления о «Таинствах Розария», число которых составляло 15 (соответствуют пятнадцати основным событиям жизни Иисуса Христа и Девы Марии). Соответственно, Тырановский искал 15 молодых людей, которые были бы готовы посвятить себя любви к Богу и служению ближним. Организация подобного сообщества в то время была крайне опасной, и её членам грозила отправка в лагерь и смерть. Раз в неделю Кароль с другими молодыми адептами собирался у Тырановского, где тот читал со своими воспитанниками книги по истории религии и сочинения католических мистиков. Будущий папа чрезвычайно высоко отзывался о Тырановском и считал, что именно благодаря ему он открыл для себя мир подлинной духовности.

Тогда же он стал одним из инициаторов действовавшего подпольно «Рапсодийного театра», представления которого сводились к одному лишь произнесению текста. Театр ставил пьесы о социальной и политической несправедливости, о борьбе угнетённых: Кароль и другие члены труппы считали, что их затея может поддержать польскую культуры во время оккупации и сохранить дух нации.

18 февраля 1941 года умер Кароль Войтыла-старший. Кончина отца стала переломом в жизни Кароля. Впоследствии он вспоминал: «К двадцати годам я потерял всех, кого любил. Бог явно готовил меня к моей стезе. Отец был тем человеком, который объяснял мне таинства Божии и помог их постичь». После этого момента Кароль окончательно решил, что он не будет ни актёром, ни преподавателем ― он будет священником.

В 1942 году Кароль Войтыла записался на общеобразовательные курсы подпольной Краковской духовной семинарии, обратившись для этого к кардиналу Сапеге, который впоследствии стал ещё одним его наставником: для Войтылы это означало начало ещё более напряжённой и рискованной жизни, поскольку он продолжал работу в карьере и участие в театральной труппе. Весной 1943 года Кароль наконец принял трудное решение, встретившись со своим театральным наставником Мечиславом Котлярчиком и сказав ему, что он уходит из театра и собирается принять сан. После окончания семинарии он изначально думал о том, чтобы поступить в кармелитский монастырь и жить тихой жизнью монаха.

В 1944 году архиепископ Краковский кардинал Стефан Сапега по соображениям безопасности перевёл Войтылу вместе с другими «нелегальными» семинаристами на работу в епархиальное управление в архиепископском дворце, где Кароль оставался до конца войны.

В марте 1945 года, после освобождения советскими войсками Кракова, в Ягеллонском университете возобновились занятия. К новому режиму Войтыла (как и Сапега), относился крайне осторожно: ещё в 1941 году в одном из своих писем он писал, что «коммунизм ― демагогическая утопия, а у Польши и польских коммунистов нет ничего общего, кроме языка».

Ещё в юности Кароль стал полиглотом и достаточно бегло разговаривал на тринадцати языках — на родном польском, и кроме того на словацком, русском, эсперанто, украинском, белорусском, итальянском, французском, испанском, португальском, немецком и английском, а также знал латынь.

Служение церкви

1 ноября 1946 года Кароль Войтыла был рукоположён в священники и через несколько дней отправился в Рим для продолжения богословского образования.

Летом 1947 года совершил поездку по Западной Европе, во время которой вынес не только приятные, но и тревожные впечатления. Много лет спустя после этого он писал: «я с разных сторон увидел и стал лучше понимать, что такое Западная Европа ― Европа после войны, Европа великолепных готических соборов, которую, однако захлёстывала волна секуляризации. Я осознал всю серьёзность вызова, брошенного церкви, и необходимость противопоставить грозной опасности новые формы пастырской деятельности, открытой для более широкого участия мирян».

В июне 1948 года в Папском Международном Атенеуме «Ангеликум» он защитил докторскую диссертацию по произведениям испанского мистика XVI века, реформатора ордена кармелитов, св. Иоанна Креста. Затем вернулся в Польшу, где в июле 1948 года его назначили помощником настоятеля прихода в селе Негович, что на юге страны в гмине Гдув, где служил под началом Казимежа Бузалы, которого глубоко уважал Сапега. В деревне новоиспечённый священник сразу завоевал большое уважение: так однажды местные представители тайной полиции задумали распустить приходское отделение Католической ассоциации молодёжи и усиленно искали доносчиков среди прихожан, однако предать патера Войтылу никто не согласился. Кароль учил прихожан не противиться властям открыто: он считал, что в такие трудные времена лучше вести себя лояльно и смиренно.

В декабре 1948 года Академический сенат Ягеллонского университета в Кракове признал действительным полученный Войтылой в Риме диплом и удостоил его докторского звания.

В августе 1949 года был назначен помощником священника в приходе Св. Флориана в Кракове, но в сентябре 1951 года временно освобождён от должности для подготовки к экзамену на звание университетского преподавателя.

В 1953 году Войтыла защитил на богословском факультете Ягеллонского университета в Кракове диссертацию о возможности обосновать христианскую этику, исходя из этической системы немецкого философа Макса Шелера. После защиты диссертации в октябре 1953 года начал преподавать в университете этику и нравственное богословие, но вскоре коммунистическое правительство Польши закрыло богословский факультет, и учёбу вынуждены были перевести в Краковскую духовную семинарию. Тогда же ему предложили преподавать в Люблинском Католическом Университете, где в конце 1956 года он возглавил кафедру этики.

4 июля 1958 года по назначению папы Пия XII отец Войтыла стал вспомогательным епископом Краковского архиепископства и титулярным епископом Омби. 28 сентября 1958 года состоялось рукоположение в епископа, которое совершил львовский архиепископ Эугениуш Базяк в сослужении с титулярным епископом Даулии Францишком Йопом и титулярным епископом Ваги Болеславом Коминком. 16 июля 1962 года после кончины Архиепископа Эугениуша Базяка был избиран капитульным викарием Краковского архиепископства.

В период между 1962 и 1964 годом он принимал участие во всех четырёх сессиях Второго Ватиканского Собора, созванного папой Иоанном XXIII, являясь одним из самых молодых его участников. Сыграл важную роль в подготовке пастырской конституции «Gaudium et spes» и декларации о религиозной свободе «Dignitatis Humanae». Благодаря этой работе, в январе 1964 года был возведён в сан архиепископа, митрополита Краковского.

26 июня 1967 года папа Павел VI возвёл его в кардиналы-священники с титулом церкви pro hac vice Сан-Чезарео ин Палатио.

На посту кардинала стремился всячески противодействовать коммунистическому режиму в Польше. Во время событий в Гданьске народ вышел на улицы после резкого повышения цен на товары, и на подавление беспорядков были выдвинуты сотрудники милиции и войска, в результате чего несколько человек погибли. Войтыла выступил с осуждением актов насилия со стороны властей и потребовал «права на хлеб, права на свободу... подлинной справедливости... и прекращения устрашения». Кардинал также продолжал свою давнюю тяжбу с государственной властью: так, он подавал петиции о постройке новых церквей, выступал за отмену воинской повинности для студентов семинарий, защищал право давать детям католическое воспитание и образование. Вся эта деятельность имела частичные успехи.

В 1973―1975 годах Павел VI 11 раз приглашал Войтылу в Рим для частных бесед, что свидетельствует о том, что между ними сложились довольно тесные отношения. В марте 1976 года Войтыла читает перед другими кардиналами свои проповеди на итальянском (а не на латыни: знание итальянского повышало шансы на избрание понтификом). После этого нового польского кардинала стали чаще замечать: так, в том же году газета «The New York Times» включила его в список десяти наиболее вероятных преемников Павла VI.

В августе 1978 года, после смерти Павла VI, Кароль Войтыла участвовал в конклаве, избравшем папу Иоанна Павла I, однако тот скончался всего через 33 дня после избрания — 28 сентября 1978 года.

В октябре того же года состоялся ещё один конклав. Участники конклава оказались расколоты на сторонников двух претендентов-итальянцев — Джузеппе Сири — архиепископа Генуи, известного своими консервативными взглядами, и более либерального Джованни Бенелли — архиепископа Флоренции. В конечном итоге Войтыла стал компромиссным кандидатом и был избран папой. При восшествии на престол Войтыла принял имя своего предшественника и стал Иоанном Павлом II.

Папа Иоанн Павел II

1970-е годы

Иоанн Павел II стал папой 16 октября 1978 года, в возрасте 58 лет.

Как и его предшественник, Иоанн Павел II старался упростить свою должность, лишив её многих королевских атрибутов. В частности, говоря о себе, он использовал местоимение я вместо мы, как это принято у царствующих особ. Папа отказался от церемонии коронации, проведя вместо неё простую интронизацию. Он не носил папской тиары и всегда стремился подчеркнуть роль, которая обозначена в титуле папы, Servus Servorum Dei (с лат. — «раб рабов Божьих»).

1979 год

• 24 января — папа Иоанн Павел II принял министра иностранных дел СССР Андрея Громыко по его просьбе, что стало беспрецедентным событием, поскольку дипломатических отношений между СССР и Ватиканом в то время ещё не было, а всем было известно отношение папы к коммунистической идеологии и очевидное недружелюбие советской власти к католицизму.
• 25 января — началась пастырская поездка папы в Мексику — первое из 104 зарубежных путешествий понтифика.
• 4 марта — вышла первая папская энциклика Redemptor Hominis (Иисус Христос, Искупитель).
• 6 марта — папа Иоанн Павел II составил завещание, которое он постоянно перечитывал, и которое, за исключением нескольких добавлений, осталось неизменным.
• 2 июня — Войтыла впервые приехал в родную Польшу в качестве главы Римско-католической церкви. Для поляков, находившихся под властью атеистического просоветского режима, избрание их соотечественника папой стало духовным толчком к борьбе и появлению движения «Солидарность». «Без него коммунизм бы не кончился или, по крайней мере, это произошло бы намного позднее и с бо́льшей кровью», — так передавала слова бывшего лидера «Солидарности» Леха Валенсы британская газета Financial Times. За всё время понтификата Иоанн Павел II восемь раз навещал родину. Самым важным, возможно, стал визит 1983 года, когда страна ещё не оправилась от шока, вызванного введением военного положения в декабре 1981 года. Коммунистические власти опасались, что визит папы будет использован оппозицией. Но папа не дал повода для обвинений ни тогда, ни в свой следующий визит в 1987 году. С лидером оппозиции Лехом Валенсой он встретился исключительно в частном порядке. В советские времена польское руководство давало согласие на приезд папы с обязательным учётом реакции СССР. Тогдашний руководитель Польши генерал Войцех Ярузельский, соглашаясь на визит папы, хотел показать, что он прежде всего поляк и патриот, а уже потом коммунист. Позднее папа сыграл большую роль в том, что в конце 1980-х смена власти в Польше произошла без единого выстрела. В результате его диалога с генералом Войцехом Ярузельским тот мирно передал власть Леху Валенсе, получившему папское благословение на проведение демократических реформ.
• 28 июня — состоялась первая консистория понтификата, в ходе которой папа вручил красные кардинальские шапки 14 новым «князьям церкви».

В 1980 году Ватикан с государственным визитом посетила английская королева Елизавета II (она же глава Англиканской церкви). Это был исторический визит, учитывая, что многие столетия британские монархи и римские понтифики были непримиримыми врагами. Елизавета II первой из британских монархов посетила Ватикан с государственным визитом и даже пригласила папу в Великобританию с пастырским визитом к 4 млн британских католиков.

Покушение

13 мая 1981 года правление Иоанна Павла II чуть было не оборвалось в результате покушения на ватиканской площади св. Петра. Впоследствии Иоанн Павел II пришёл к убеждению, что пулю отвела от него рука самой Божией Матери.

Покушение совершил член турецкой ультраправой группировки «Серые волки» Мехмет Али Агджа. В Италию он попал после побега из турецкой тюрьмы, где отбывал срок за убийство и ограбление банков. Агджа тяжело ранил Иоанна Павла II в живот и был арестован на месте.

В 1983 году папа навестил находящегося в заключении Али Агджу, приговорённого к пожизненному заключению. Они поговорили о чём-то, оставшись вдвоём, но тема их разговора до сих пор неизвестна. После этой встречи Иоанн Павел II сказал: «То, о чём мы говорили, останется нашим секретом. Я говорил с ним, как с братом, которого я простил, и который имеет моё полное доверие».

В 1984 году Али Агджа дал показания, согласно которым к покушению были причастны болгарские спецслужбы, после чего обвинения были предъявлены троим гражданам Болгарии и троим гражданам Турции, в том числе болгарскому гражданину Сергею Антонову, которого объявили координатором покушения. Получила распространение версия о причастности к этому КГБ. Однако все обвиняемые, кроме Агджи, были оправданы за отсутствием улик.

По просьбе Иоанна Павла II Агджа был помилован итальянскими властями и передан в руки турецкого правосудия.

В 2005 году Али Агджа заявил, что к покушению были причастны некие ватиканские кардиналы.

2 марта 2006 года были опубликованы выдержки из доклада комиссии итальянского парламента, занимавшейся расследованием обстоятельств покушения на Иоанна Павла II.

Глава специальной комиссии парламента Италии сенатор Паоло Гуцанти, член партии «Вперёд, Италия» (возглявляемой Берлускони), сообщил журналистам: «Комиссия полагает, что, вне сомнения, руководители СССР были инициаторами устранения Иоанна Павла II». Доклад основан на информации, опубликованной бывшим начальником архивного отдела КГБ СССР Василием Митрохиным, бежавшим в Великобританию в 1992 году. Этот доклад, однако, никогда не считался в Италии официальным, сама специальная комиссия была распущена и впоследствии обвинена в клевете, а доклад — в подтасовках, призванных очернить социалиста Романо Проди — соперника Берлускони на предстоящих выборах.

1980-е годы

• В 1982 году произошла встреча папы Иоанна Павла II с Ясиром Арафатом.
• 11 декабря 1983 года Иоанн Павел II стал первым понтификом, посетившим лютеранскую церковь (в Риме).

1986 год

• 13 апреля, впервые с апостольских времён, папа посетил синагогу (в Риме) и приветствовал иудеев, которых он назвал «старшими братьями».
• 27 октября в итальянском городе Ассизи прошёл Всемирный день молитвы за мир с участием представителей различных религий со всего мира.

С 1 по 12 апреля 1987 года состоялась поездка папы в Чили и встреча с Пиночетом.

1 декабря 1989 года папа впервые принял в Ватикане советского лидера — им стал Михаил Горбачёв. Биограф Иоанна Павла II Джордж Вейгел оценил это событие так: «Визит Горбачёва в Ватикан стал актом капитуляции атеистического гуманизма как альтернативы развития человечества». Встреча стала переломным моментом в дипломатических контактах между СССР и Ватиканом и в процессе возрождения католической церкви в СССР. 15 марта 1990 года между Ватиканом и СССР были установлены официальные отношения, имеющие дипломатический статус. Уже в апреле 1991 года был подписан официальный документ о восстановлении структур католической церкви в России, Белоруссии и Казахстане. А в августе 1991 года по особому распоряжению Михаила Горбачёва был поднят железный занавес, и более 100 тысяч юношей и девушек из СССР без виз, по внутренним советским паспортам, отправились на встречу с папой римским в Польшу.

1990-е годы

12 июля 1992 года понтифик объявил о своей предстоящей госпитализации в связи с необходимостью удаления опухоли в кишечнике.

30 декабря 1993 года были установлены дипломатические отношения между Ватиканом и Израилем.

29 апреля 1994 года понтифик поскользнулся, выходя из душа и сломал шейку бедра. По мнению независимых экспертов, с этого же года он начал страдать болезнью Паркинсона.

В мае 1995 года, когда Иоанну Павлу II исполнилось 75 лет, он обратился к своему ближайшему советнику, кардиналу Йозефу Ратцингеру, возглавлявшему Конгрегацию доктрины веры, с вопросом о том, не должен ли он оставить свой пост, как приписывает каноническое право Католической Церкви епископам и кардиналам, достигшим этого возраста. В результате проведенного историко-теологического исследования был сделан вывод, что для Церкви предпочтительнее престарелый Папа, чем «Папа в отставке».

21 мая 1995 года Папа просил прощения за зло, причинённое католиками в прошлом представителям других конфессий.

19 ноября 1996 года понтифик принял в Ватикане лидера Кубы Фиделя Кастро.

1997 год

12 апреля Иоанн Павел II совершил поездку в Сараево (Босния и Герцеговина), где говорил о гражданской войне в этой бывшей югославской республике как о трагедии и вызове для всей Европы. На пути папского кортежа были обнаружены мины.

24 августа Папа принял участие во Всемирном католическом дне молодёжи в Париже, на который собралось более миллиона юношей и девушек.

27 сентября понтифик в качестве слушателя присутствовал на концерте рок-звёзд в Болонье.

21 января 1998 года Папа начал пастырскую поездку на коммунистическую Кубу. На встрече с Фиделем Кастро во Дворце революции в Гаване Папа осудил экономические санкции против Кубы. Одновременно Папа передал Фиделю Кастро список из 302 имён кубинских политзаключённых. Кульминацией исторического визита стала месса на площади Революции в Гаване, где собралось около миллиона кубинцев. После этого визита власти Кубы освободили нескольких узников, позволили праздновать Рождество, согласились разрешить въезд на остров новым миссионерам, в целом отношение к церкви стало более либеральным.

1999 год

11 марта в Риме состоялась первая встреча Папы с президентом Ирана Мохаммадом Хатами. Этот визит помог Ирану выйти из международной изоляции.

7 мая началась папская поездка в Румынию. Иоанн Павел II стал первым Папой, посетившим православную страну.

13 июня Папа посетил Варшаву и во время визита провёл беатификацию 108 блаженных польских мучеников — служителей церкви, погибших в годы Второй мировой войны.

8 ноября Папа посетил Тбилиси (Грузия).

2000-е годы

2000 год

В 2000 году Папа был удостоен высшей награды США — Золотой медалью Конгресса

12 марта понтифик совершил обряд Mea Culpa — покаяние за грехи сынов церкви.

20 марта начался папский визит в Израиль, в ходе которого он молился у Стены плача в Иерусалиме.

13 мая римский первосвященник открыл «третью тайну» Фатимской Божией Матери, связанную с предсказанием покушения на его жизнь в 1981 году.

2001 год

4 мая в Афинах понтифик просил прощения за разорение крестоносцами Константинополя в 1204 году.

6 мая в Дамаске Иоанн Павел II стал первым папой, посетившим мечеть.

До последних своих дней папа старался поддержать паству в постсоветских республиках СССР. В июне, уже будучи тяжело больным, он побывал в Киеве и Львове, где собрал сотни тысяч паломников. В сентябре последовал пастырский визит в Казахстан и Армению, в Ереване совершил богослужение у Вечного огня Мемориала жертвам геноцида в Османской империи. В мае 2002 года состоялся визит в Азербайджан.

12 сентября, после терактов в США, глава Римско-католической церкви призвал президента Джорджа Буша не допустить преобладания логики ненависти и насилия.

5 ноября 2003 года понтифик принял в Ватикане Президента России Владимира Путина.

2004 год

29 июня состоялся официальный визит в Ватикан Вселенского Константинопольского патриарха Варфоломея I.

27 августа папа направил в дар Русской православной церкви список иконы Казанской Божией Матери, который хранился в его личной капелле.

2005 год

• 1 февраля — Иоанн Павел Второй был спешно доставлен в римскую клинику «Джемелли» в связи с острым ларинготрахеитом, осложнённым спазматическими явлениями.
• 23 февраля — на прилавках книжных магазинов Италии появилась последняя книга, принадлежащая перу папы, — «Память и идентичность».
• 24 февраля — произошла повторная госпитализация понтифика, в ходе которой ему была проведена трахеостомия.
• 13 марта — папа выписался из больницы и вернулся в Ватикан, однако впервые не смог принять непосредственного участия в богослужениях Страстной недели.
• 27 марта — понтифик попытался обратиться к верующим после Пасхальной мессы из окна Апостольского дворца, выходящего на площадь Святого Петра, но так и не смог произнести ни слова.
• 30 марта — Иоанн Павел II в последний раз появился на публике, но не смог поприветствовать верующих, собравшихся на площади Святого Петра в Ватикане.
• 2 апреля — Иоанн Павел II, страдавший болезнью Паркинсона, артритом и рядом других заболеваний, скончался в возрасте 84 лет в 21:37 по местному времени (GMT +2). В его последние часы возле его ватиканской резиденции собралась огромная толпа людей, молившихся об облегчении его страданий. По заключению ватиканских врачей, Иоанн Павел II умер «от септического шока и сердечно-сосудистого коллапса».

• 8 апреля — состоялись похороны.
• 14 апреля — в Ватикане состоялась премьера многосерийного телефильма «Кароль. Человек, ставший Папой Римским». Премьера планировалась на начало апреля, но была отложена в связи со смертью понтифика.
• 17 апреля — завершился траур по усопшему папе и официально закончился отпущенный ему земной срок правления. По древнему обычаю были сломаны и уничтожены личная печать Иоанна Павла II и перстень, так называемый Pescatore («Перстень рыбака»), с изображением первого папы, апостола Петра. Печатью Иоанн Павел II заверял официальные письма, оттиском перстня — личную корреспонденцию.
• 18 апреля — в первый день Папского Конклава 2005 года итальянский телевизионный канал «Canale 5» начал показ многосерийного телефильма «Кароль. Человек, ставший Папой Римским».

Деятельность

Антикоммунист и консерватор

С именем Иоанна Павла II связана целая эпоха — эпоха крушения коммунизма в Европе, — и для многих в мире именно он стал её символом наряду с Михаилом Горбачёвым.

На своём посту Иоанн Павел II проявил себя неустанным борцом как против сталинистских идей, так и против негативных сторон современной капиталистической системы — политического и социального угнетения народных масс. Его публичные выступления в поддержку прав и свобод человека сделали его символом борьбы против авторитаризма во всём мире.

Будучи убеждённым консерватором, папа решительно отстаивал устои вероучения и социальной доктрины католической церкви, доставшиеся в наследство от прошлого. В частности, во время своего пастырского визита в Никарагуа Иоанн Павел II публично решительно осудил популярную среди части латиноамериканских католиков теологию освобождения и персонально священника Эрнесто Карденаля, вошедшего в состав сандинистского правительства Никарагуа и нарушившего правила Святых апостолов «не вступатися в народныя управления». Римская курия вследствие отказа священников выйти из правительства Никарагуа даже в течение продолжительного срока после разъяснения римского папы лишила их сана несмотря на то, что церковь Никарагуа этого не сделала.

Католическая церковь при Иоанне Павле II сохранила непримиримую позицию в отношении абортов и средств контрацепции. В 1994 году Святой Престол сорвал принятие ООН предложенной США резолюции по поддержке планирования семьи. Иоанн Павел II выступал решительно против гомосексуальных браков и эвтаназии, против рукоположения женщин в священники, а также поддерживал целибат.

При этом, сохраняя основополагающие каноны веры, он доказал способность католической церкви развиваться вместе с цивилизацией, признав достижения гражданского общества и научно-технического прогресса и даже назначив покровителями Европейского Союза святых Мефодия и Кирилла, а покровителем Интернета — святого Исидора Севильского.

Покаяние католической церкви

Иоанна Павла II в ряду его предшественников выделяют уже одни только покаяния за ошибки, совершённые некоторыми католиками в ходе истории. Ещё во время Второго Ватиканского собора в 1962 году польские епископы вместе с Каролем Войтылой опубликовали письмо к немецким епископам о примирении со словами: «Мы прощаем и просим прощения». А уже будучи папой, Иоанн Павел II принёс покаяние от лица западно-христианской церкви за преступления времён крестовых походов и инквизиции.

В октябре 1992 года Римско-католическая церковь реабилитировала Галилео Галилея (через 350 лет после смерти учёного).

В августе 1997 года Иоанн Павел II признал вину церкви в массовом уничтожении протестантов во Франции во время Варфоломеевской ночи 24 августа 1572 года, а в январе 1998 года принял решение открыть архивы Святой инквизиции.

12 марта 2000 года в ходе традиционной воскресной мессы в соборе Святого Петра Иоанн Павел II публично покаялся в грехах членов католической церкви. Он просил прощения за грехи деятелей церкви: церковные расколы и религиозные войны, «презрение, акты враждебности и умолчания» по отношению к евреям, насильственную евангелизацию Америки, дискриминацию по половому и национальному признаку, проявления социальной и экономической несправедливости. Никогда в истории человечества ни одна религия или конфессия не приносила подобного покаяния.

Иоанн Павел II признавал обвинения в адрес католической церкви — в частности, в молчании во время событий Второй мировой войны и Холокоста, когда католические священники и епископы ограничились спасением евреев и других преследуемых нацистами людей (см. историю раввина Золли и мн. др.).

Миротворец

Активно выступая против любых войн, в 1982 году во время кризиса вокруг Фолклендских островов он посетил и Великобританию, и Аргентину, призвав страны к миру. В 1991 году папа осудил войну в Персидском заливе. Когда в 2003 году году в Ираке снова началась война, Иоанн Павел II отправил одного из кардиналов с миссией мира в Багдад, а ещё одного благословил на беседу с Президентом США Джорджем Бушем, во время которой папский легат передал американскому президенту резко отрицательное отношение Ватикана к американо-британскому вторжению в Ирак.

Межконфессиональные отношения

В межконфессиональных отношениях Иоанн Павел II также сильно отличался от своих предшественников. Он стал первым папой, который пошёл на контакты с другими конфессиями.

В 1982 году, впервые за 450 лет с момента отделения англиканской церкви от римско-католической, папа римский встретился с архиепископом Кентерберийским и совершил совместное богослужение.

В августе 1985 года по приглашению короля Хассана II папа выступил в Марокко перед пятидесятитысячной аудиторией молодых мусульман. Он говорил о непонимании и вражде, которые существовали ранее в отношениях христиан и мусульман, и призывал к установлению «мира и единства между людьми и народами, составляющими на Земле единое сообщество».

В апреле 1986 года папа впервые в истории католической церкви переступил порог синагоги, где, сидя рядом с верховным раввином Рима, произнёс фразу, ставшую одним из наиболее цитируемых его высказываний: «Вы — наши возлюбленные братья и, можно сказать, наши старшие братья». Через много лет, в 2000 году, папа посетил Иерусалим и коснулся Стены плача, святыни иудаизма, а также побывал в мемориале Яд ва-Шем.

В октябре 1986 года в Ассизи состоялась первая межрелигиозная встреча, когда на приглашение понтифика обсудить проблемы межконфессиональных отношений откликнулись 47 делегаций от различных христианских конфессий, а также представители 13 иных религий.

4 мая 2001 года Иоанн Павел II посетил Грецию. Это был первый визит главы римско-католической церкви в Грецию с 1054 года, когда произошёл раскол христианской церкви на католическую и православную.

6 мая 2001 года Иоанн Павел II совершил молитву о мире в Дамаске и вошёл в мечеть Омейядов.

Апостольские визиты

Иоанн Павел II совершил более 100 зарубежных поездок, посетив около 130 стран. Чаще всего он посещал Польшу, США и Францию (по шесть раз), а также Испанию и Мексику (по пять раз). Эти поездки были призваны содействовать укреплению позиций католицизма по всему миру и установлению связей католиков с иными религиями (в первую очередь, исламом и иудаизмом). Всюду он всегда выступал в защиту прав человека и против насилия и диктаторских режимов.

В целом, за время понтификата папа проехал более 1 167 000 км.

Несбывшейся мечтой Иоанна Павла II осталась поездка в Россию. В годы, предшествовавшие падению коммунизма, его поездка в СССР была невозможна. После падения железного занавеса посещение России стало политически возможным, но против приезда папы выступила Русская православная церковь. Московский патриархат обвинил Римско-католическую церковь в экспансии на исконную территорию православной церкви, а патриарх Московский и Всея Руси Алексий II заявил, что пока католики не откажутся от прозелитизма (попыток обращения православных в католичество), визит главы их церкви в Россию невозможен. Визиту папы в Россию пытались способствовать многие политические лидеры, включая Владимира Путина, но Московская патриархия осталась непреклонной. В феврале 2001 года премьер-министр Михаил Касьянов, пытаясь обойти недовольство Московского патриархата, предлагал папе римскому совершить в Россию не пастырский, а государственный визит.

По мнению архиепископа Тадеуша Кондрусевича, в 2002—2007 годах митрополита архиепархии Матери Божией, одним из главных достижений за время понтификата Иоанна Павла II стало восстановление в России административных структур Римско-католической церкви в феврале 2002 года. Именно эти преобразования, однако, обострили и без того сложные взаимоотношения между Святым Престолом и Московским патриархатом.

После смерти

Отклики на кончину Иоанна Павла II

В Италии, Польше, странах Латинской Америки, Египте и многих других в связи со смертью Иоанна Павла II был объявлен трёхдневный траур. Бразилия — самая большая в мире католическая страна (120 млн католиков) — объявила семидневный траур, Венесуэла — пятидневный.

На смерть Иоанна Павла II откликнулись политические и духовные лидеры всего мира.

Президент США Джордж Буш назвал его «рыцарем свободы».

«Уверен, что роль Иоанна Павла II в истории, его духовное и политическое наследие по достоинству оценены человечеством», — говорится в телеграмме соболезнования российского президента Владимира Путина.

«Почившего предстоятеля древней Римской кафедры отличали преданность избранному в юности пути, горячая воля к христианскому служению и свидетельству», — сказал патриарх Московский и Всея Руси Алексий II.

«Мы никогда не забудем о том, что он поддерживал угнетенные народы, в том числе палестинцев», — заявил, по словам пресс-секретаря Лиги арабских государств, её генеральный секретарь Амр Муса.

Премьер-министр Израиля Ариэль Шарон, открывая еженедельное заседание правительства, сказал: «Иоанн Павел II был человеком мира, другом еврейского народа, признававшим право евреев на Землю Израиля. Он немало сделал для исторического примирения между иудаизмом и христианством. Именно благодаря его усилиям Святой Престол признал Государство Израиль и установил с ним дипломатические отношения в конце 1993 года».

В заявлении председателя Палестинской национальной администрации Махмуда Аббаса подчеркивалось, что Иоанна Павла II будут помнить как «выдающегося религиозного деятеля, посвятившего свою жизнь защите мира, свободы и равенства». С соболезнованиями выступили также палестинские партии и движения, включая Народный фронт освобождения Палестины, большинство членов которого в момент возникновения составляли восточные христиане (армяне и православные), ХАМАС и «Исламский джихад».

«Куба всегда считала Иоанна Павла II другом, который защищал права бедных, выступал против неолиберальной политики и боролся за мир на планете», — заявил министр иностранных дел Кубы Фелипе Перес Роке.

Похороны

Прощание с папой римским Иоанном Павлом II и его похороны стали самой массовой чередой церемониальных событий в истории человечества. 300 тысяч человек присутствовали на траурной литургии, 4 млн паломников проводили понтифика из жизни земной в жизнь вечную (из них более миллиона составили поляки); более миллиарда верующих, принадлежащих к различным христианским конфессиям и исповедующих разные религии, молились за упокой его души; 2 млрд зрителей следили за церемонией в прямом эфире.

На похороны понтифика съехались более 100 глав государств и правительств — 11 монархов, 70 президентов и премьер-министров, несколько руководителей международных организаций, в том числе Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. И ещё около двух тысяч членов различных делегаций — всего из 176 стран. Россию представлял премьер-министр Михаил Фрадков.

Церемония похорон папы Иоанна Павла II, состоявшихся 8 апреля 2005 года в ватиканском соборе Святого Петра, была основана на литургических текстах и положениях апостольской конституции, утверждённой Иоанном Павлом II в 1996 году.

В ночь на 8 апреля был прекращён доступ верующих в собор Святого Петра, и тело Иоанна Павла II поместили в кипарисовый гроб (по преданию, из этого дерева был изготовлен крест, на котором распяли Иисуса Христа) — первый из трёх причитающихся понтифику при захоронении гробов (два других — цинковый и сосновый). Перед закрытием крышки гроба лицо Иоанна Павла II было накрыто специальным куском белого шёлка. По традиции в гроб положили кожаный мешочек с монетами, выпущенными за годы понтификата Иоанна Павла II, и металлический пенал со свитком, содержащим жизнеописание Иоанна Павла II.

После молитвы гроб перенесли на паперть перед фасадом собора Святого Петра, где в 10 часов утра кардиналы отслужили заупокойную мессу. Траурную службу вёл Йозеф Ратцингер, декан Коллегии кардиналов, префект Конгрегации доктрины веры. Литургия шла на латыни, однако отдельные места читались по-испански, по-английски, по-французски, а также на суахили, польском, немецком и португальском языках. Патриархи Восточнокатолических церквей отпевали папу по-гречески.

По окончании церемонии прощания тело Иоанна Павла II было перенесено в грот базилики (собора) святого Петра. Иоанн Павел II похоронен рядом с мощами святого апостола Петра, в капелле Матери Божьей Ченстоховской, святой покровительницы Польши, неподалёку от часовни создателей славянского алфавита святых Кирилла и Мефодия, в прежней могиле папы Иоанна XXIII, прах которого в связи с его канонизацией в 2000 году был перенесён из крипты собора Святого Петра в сам собор. Капелла Матери Божией Ченстоховской в 1982 году по настоянию Иоанна Павла II была отреставрирована, украшена иконой Святой Девы Марии и изображениями польских святых.

Беатификация Иоанна Павла II

В латинской традиции, начиная с установления папы Урбана VIII от 1642 года, принято различать процесс причисления к лику блаженных (беатифицированных) и святых (канонизированных). Позднее при папе Бенедикте XIV были установлены требования, которым должен соответствовать кандидат: его сочинения должны соответствовать учению Церкви, проявленные им добродетели должны быть исключительными, а факты чуда, совершённые по его заступничеству, должны быть подтверждены документально или свидетельскими показаниями.

Для канонизации необходимо как минимум два чуда, по заступничеству покойного. При беатификации и канонизации мучеников факта чуда не требуется.

Вопросами прославления занимается Конгрегация по делам святых в Ватикане, которая изучает представленные материалы и направляет их, в случае положительного предварительного заключения, на утверждение папе, после чего в соборе Святого Петра открывают икону новопрославленного.

Сам Иоанн Павел II причислил к лику святых и блаженных больше людей, чем все его предшественники после XVI века. С 1594 года (после принятия Сикстом V в 1588 году апостольской конституции Immensa Aeterni Dei, касающейся, в частности, и вопросов канонизации) по 2004 год произведены 784 канонизации, из них 475 — во время понтификата Иоанна Павла II. К лику блаженных Иоанн Павел II причислил 1338 человек. Он объявил Терезу Младенца Иисуса Учителем Церкви.

Папа римский Бенедикт XVI начал процесс причисления к лику блаженных своего предшественника — Иоанна Павла II. Об этом Бенедикт XVI сообщил на собрании священников в Базилике Святого Иоанна на Латеране в Риме. Обязательным условием для беатификации является совершение чуда. Считается, что Иоанн Павел II несколько лет назад исцелил от болезни Паркинсона французскую монахиню Мари Симон-Пьер. 1 мая 2011 года папа Бенедикт XVI беатифицировал Иоанна Павла II.

29 апреля 2011 года тело папы Иоанна Павла II было эксгумировано и размещено перед главным алтарем собора св. Петра, а после беатификации перезахоронено в новой гробнице. Мраморную плиту, которой была накрыта прежняя могила понтифика, отправят на его родину — в Польшу.

Канонизация Иоанна Павла II

Решение о канонизации было принято в результате кардинальской консистории, которую провел папа Франциск 30 сентября 2013 года. 3 июля Конгрегация по канонизации святых Святого Престола сделала заявление, что необходимое для канонизации второе чудо при содействии понтифика произошло 1 мая 2011 года. Чудо произошло в 2011 году в Коста-Рике с женщиной по имени Флорибет Мора Диас, которая исцелилась от аневризмы сосудов головного мозга благодаря молитве и заступничеству Иоанна Павла II.

27 апреля 2014 года Иоанн Павел II был причислен папой Франциском к лику святых.

Труды

Иоанн Павел II является автором более 120 философских и богословских работ, 14 энциклик и пяти книг, последняя из которых — «Память и идентичность» — вышла в свет накануне его госпитализации 23 февраля 2005 года. Самая популярная его книга — «Переступить порог надежды» — разошлась тиражом в 20 млн экземпляров.

Самой важной целью для Иоанна Павла II как главы католической церкви была проповедь христианской веры. Иоанн Павел стал автором ряда важных документов, многие из которых оказали и оказывают огромное воздействие на Церковь и на весь мир.

Первые его энциклики были посвящены триединой сущности Бога, а самой первой стала «Иисус Христос, Искупитель» («Redemptor Hominis»). Эта сосредоточенность на Боге продолжалась на протяжении всего понтификата.

Энциклики

Во время своего понтификата Иоанн Павел II написал 14 энциклик.

Латинское название	Русское название	Краткое содержание	Дата написания	Текст энциклики
1. Redemptor Hominis	«Искупитель Человека»	О Иисусе Христе как Искупителе мира. Иоанн Павел II представляет план своего понтификата	4 марта 1979	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_04031979_redemptor-hominis_en.html Redemptor Hominis]  (англ.) [krotov.info/acts/20/voityla/19790309.html «Искупитель Человека»]  (рус.)
2. Dives in Misericordia	«Бог, Богатый Милосердием»	О Божьем Милосердии, которое дано Церкви и всему миру	30 ноября 1980	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_30111980_dives-in-misericordia_en.html Dives in Misericordia]  (англ.) [www.claret.ru/misericordia.html «Бог, Богатый Милосердием»]  (рус.)
3. Laborem Exercens	«Совершая Труд»	В ознаменование девяностой годовщины энциклики римского папы Льва XIII «Rerum Novarum». Раскрывает социальное учение Римско-католической церкви, касающееся конфликта наёмного труда и капитала	14 сентября 1981	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_14091981_laborem-exercens_en.html Laborem Exercens]  (англ.) [krotov.info/acts/20/voityla/19810914.html Совершая Труд]  (рус.)
4. Slavorum Apostoli	«Апостолы Славян»	В память святых Кирилла и Мефодия. Объявляет их Покровителями Европы и показывает их роль в деле евангелизации славянских народов	2 июня 1985	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_19850602_slavorum-apostoli_en.html Slavorum Apostoli]  (англ.) baznica.info/article/slavorum-apostoli-apostoly-slavyan/ «Апостолы Славян»]  (рус.)
5. Dominum et Vivificantem	«Господа Животворящего»	О роли Святого Духа в жизни Церкви и мира	18 мая 1986	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_18051986_dominum-et-vivificantem_en.html Dominum et Vivificantem] (англ.) [katoliksochi.ru/chitalnyj-zal/pap-dok/encykliki/ip2-encikliki/dominum-et-vivificantem.html «Господа Животворящего»] (рус.)
6. Redemptoris Mater	«Матерь Искупителя»	О роли Девы Марии в жизни Церкви	25 марта 1987	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_25031987_redemptoris-mater_en.html Redemptoris Mater]  (англ.) [katoliksochi.ru/chitalnyj-zal/pap-dok/encykliki/ip2-encikliki/redemptoris-mater.html «Матерь Искупителя»] (рус.)
7. Sollicitudo Rei Socialis	«Забота о Делах Социальных»	В ознаменование двадцатой годовщины энциклики Римского Папа Павла VI «Populorum Progressio». Раскрывает социальное учение Римско-Католической Церкви	30 декабря 1987	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_30121987_sollicitudo-rei-socialis_en.html Sollicitudo Rei Socialis]  (англ.)
8. Redemptoris Missio	«Миссия Искупления»	О миссионерском характере Церкви	7 декабря 1990	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_07121990_redemptoris-missio_en.html Redemptoris Missio]  (англ.) [katoliksochi.ru/chitalnyj-zal/pap-dok/encykliki/ip2-encikliki/redemptoris-missio.html «Миссия Искупления»] (рус.)
9. Centesimus Annus	«Сотый Год»	В ознаменование столетней годовщины энциклики «Rerum Novarum». Раскрывает современное социальное учение Церкви	1 мая 1991	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_01051991_centesimus-annus_en.html Centesimus Annus]  (англ.) [katoliksochi.ru/chitalnyj-zal/pap-dok/encykliki/ip2-encikliki/centesimus-annus.html «Сотый Год»] (рус.)
10. Veritatis Splendor	«Сияние Истины»	Раскрывает фундаментальные вопросы, касающиеся морального учения Римско-Католической церкви	6 августа 1993	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_06081993_veritatis-splendor_en.html Veritatis Splendor]  (англ.) [katoliksochi.ru/chitalnyj-zal/pap-dok/encykliki/ip2-encikliki/veritatis-splendor.html Сияние Истины"] (рус.)
11. Evangelium Vitae	«Евангелие Жизни»	Раскрывает фундаментальные вопросы, касающихся ценности, достоинства и неприкосновенности человеческой жизни	25 марта1995	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_25031995_evangelium-vitae_en.html Evangelium Vitae]  (англ.) [katoliksochi.ru/chitalnyj-zal/pap-dok/encykliki/ip2-encikliki/evangelium-vitae.html «Евангелие Жизни»] (рус.)
12. Ut Unum Sint	«Да Будут Все Едино»	Посвящена экуменизму	25 мая 1995	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_25051995_ut-unum-sint_en.html Ut Unum Sint]  (англ.) [katoliksochi.ru/chitalnyj-zal/pap-dok/encykliki/ip2-encikliki/ut-unum-sint.html «Да Будут Все Едино»] (рус.)
13. Fides et Ratio	«Разум и Вера»	Описывает отношения веры и разума	14 сентября 1998	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_15101998_fides-et-ratio_en.html Fides et Ratio]  (англ.) [web.archive.org/web/20110708152416/www.catholic.uz/holy_material.html?id=470 «Вера и Разум»] (рус.)
14. Ecclesia de Eucharistia	«Церковь Евхаристии»	О роли таинства Евхаристии в жизни Церкви	17 апреля 2003	[www.vatican.va/holy_father/john_paul_ii/encyclicals/documents/hf_jp-ii_enc_17042003_ecclesia-de-eucharistia_en.html Ecclesia de Eucharistia] (англ.) [web.archive.org/web/20110708152344/www.catholic.uz/holy_material.html?id=471 «Церковь Евхаристии»] (рус.)

Память

Памятники

• PapaGiovanniPaoloII-2015.jpg

  Рим, Италия

• PopeJohnPaulIIStatueAlmudena gobeirne.jpg

  Мадрид, Испания

• Park Jordana w Krakowie - JPII.JPG

  Краков, Польша

• Praça João Paulo II.jpg

  Коимбра, Португалия

• Pápež Košice1.jpg

  Кошице, Словакия

• 2010 10 18 v5b.jpg

  Винница, Украина

• Ioannes Paulus II in Mosar.jpg

  Мосар, Белоруссия

• JohnPaulIIBrest.JPG

  Брест, Белоруссия

• Памятник Иоанну Павлу II в Вене.JPG

  Вена, Австрия

• John Paul II statue in Trakai.jpg

  Тракай, Литва

14 октября 2011 года первый в России памятник Иоанну Павлу II был открыт в атриуме Библиотеки иностранной литературы в Москве.

Внешние изображения
	[www.panoramio.com/photo/128372749 Памятник Иоанну Павлу II в атриуме Библиотеки иностранной литературы в Москве]

В фильмах

«Кароль. Человек, ставший Папой Римским»

Многосерийный телевизионный фильм (2005 год) производства Италии и Польши, режиссёр Джакомо Баттиато, композитор Эннио Морриконе (в прессе встречается название «Кароль — человек, который стал Папой»). Фильм снят по книге Джанфранко Свидеркоски «История Кароля: неизвестная жизнь Иоанна Павла II».

«Папа Иоанн Павел II»

Мини-сериал «Папа Иоанн Павел II» (2005 год) производства Италии, США, Польши, режиссёр Джон Кент Харрисон, композитор Марко Фризина, авторы сценария Сальваторе Басиле, Франческо Арланк, Джон Кент Харрисон, Франческо Контальдо. В мини-сериал показывается жизнь и деятельность Папы Иоанна Павла II с ранних лет до смерти.

«Кароль. Папа Римский, оставшийся человеком»

Многосерийный телевизионный фильм (2006 год) производства Италии, Польши, Канады, режиссёр Джакомо Баттиато, композитор Эннио Морриконе (в прессе встречается название «Кароль — Папа, который остался человеком»).

«Свидетельство»

Игровой фильм, снятый по книге воспоминаний об Иоанне Павле II «Жизнь с Каролем», которую написал личный секретарь Папы — кардинал Станислав Дзивиш, нынешний архиепископ Краковский.

В филателии

• Stamp of Ukraine s394.jpg

  Почтовая марка Украины

• H. Aliyev-John Paul II stamp.jpg

  Почтовая марка Азербайджана

• Stamp of Azerbaijan, 2005-706.jpg

  Почтовая марка Азербайджана

На монетах

Год	Эмитент	Номинал	Тип	Тираж	Примечания
1979—2001	Ватикан	10 ватиканских лир	монета, металл или биметалл		[ru.ucoin.net/table/?country=vatican_city&period=167&type=1 ссылка: разные выпуски ежегодно]
		20 ватиканских лир
		50 ватиканских лир
		100 ватиканских лир
		200 ватиканских лир
		500 ватиканских лир
1982—2001	Ватикан	1000 ватиканских лир	монета, металл или биметалл		[ru.ucoin.net/table/?country=vatican_city&period=167&type=1 ссылка: разные выпуски ежегодно]
1986	Сент-Люсия	5 восточнокарибских долларов	памятная монета, медно-никелевый сплав		[ru.ucoin.net/coin/poland-2-zlote-2011/?cid=14451 ссылка]
1991	Венгрия	100 форинтов	памятная монета, медно-никелевый сплав		[www.numizmatik.ru/shopcoins/_c596715_m1.html] визит в Венгрию
1993	Литва	10 лит	памятная монета, медно-никелевый сплав	10000	[www.coincat.ru/copper-nickel_coins/10_copper-nickel_1993_1441.html ссылка] визит в Литву
1998	Куба	1 кубинский песо	памятная монета, медно-никелевый сплав	20000	[ru.ucoin.net/coin/cuba-1-peso-1998/?tid=39760 ссылка] визит на Кубу
2002—2005	Еврозона Ватикан	1 евроцент	монета, сталь с медным покрытием
		2 евроцента
		5 евроцентов
		10 евроцентов	монета, медный сплав
		20 евроцентов
		50 евроцентов
		1 евро	монета, биметалл: медно-никелевый сплав, никелевая латунь
		2 евро	монета, биметалл: никелевая латунь, медно-никелевый сплав
2003	Польша	2 злотых	памятная монета, латунь	2000000	[ru.ucoin.net/coin/poland-2-zlote-2003/?cid=8487 ссылка] 25 лет понтификата
2004	Северные Марианские Острова (неинкорпорированная организованная территория, свободно ассоциированная с США)	5 долларов США	памятная монета		[www.numizmatik.ru/catalognew/moneta-marianskie-ostrova-5-dollarov-zoloto-2004_c15365_m1.html ссылка]
2005	Польша	2 злотых	памятная монета, латунь	4000000	[ru.ucoin.net/coin/poland-2-zlote-2005/?tid=8524 ссылка]
2005	Арктикуголь (федеральное государственное унитарное предприятие, Россия)	10 рублей Шпицбергена	памятная монета, медно-никелевый сплав		[kokay.ru/moneti-rubli/monety-shpicbergena-istoriya-vidy-foto.html ссылка]
2010	Сахарская Арабская Демократическая Республика (частично признанное государство)	500 сахарских песет	памятная монета, биметалл		[www.numizmatik.ru/shopcoins/moneta-sahara-500-peset-bimetall-2010_c909634_pc909634_m8_pp1.html ссылка] вместе с Хуаном Карлосом I
2011	Польша	2 злотых	памятная монета, латунь	1000000	[ru.ucoin.net/coin/poland-2-zlote-2011/?cid=14451 ссылка] в честь беатификации
2014	Польша	2 злотых	памятная монета, латунь	1600000	[ru.ucoin.net/coin/poland-2-zlote-2014/?cid=33393 ссылка] в честь канонизации

• Jan Paweł II (Coin).jpg

  Памятная монета Польши

Интересные факты

• Кароль Юзеф Войтыла был хорошим горнолыжником. На лыжи встал с детства. Будучи студентом, выигрывал любительские соревнования. Свою любовь к горным лыжам сохранил на всю жизнь. По мнению президента Клуба альпинистов Яна Крупского, Кароль Войтыла смело становился на лыжи в непогоду, хорошо ориентировался в горах Татры и всегда имел позитивное настроение. Став римским Папой, катался инкогнито в горах Терминилло (en:Monte Terminillo), недалеко от Рима.

Единственный предмет роскоши, который у меня есть — это Хэды, 195, слалом-гигант!

— Иоанн Павел II

• Иоанн Павел II интересовался автоспортом. Неоднократно за благословением к нему приезжали гонщики Команды Ferrari F1. Энцо Феррари, тая старую обиду на руководство Католической церкви за критику его команды ещё в 50—60-х годах, не желал посещать Ватикан. Иоанн Павел II несколько раз получал в подарок модели гоночных Ferrari, а однажды — даже настоящий алый болид, несмотря на то что все автомобили в гараже Папы белого цвета.
• Иоанн Павел II был первым Папой, который публично использовал эсперанто. В первый раз 14-го августа 1991 года во время 6-го Всемирного Дня Молодёжи в Ченстохове он обратился к более чем миллиону присутствовавших молодых людей на эсперанто. С 1994 года Иоанн Павел II ввёл традицию произнесения пасхального и рождественского приветствий на эсперанто среди прочих языков; традиция была продолжена его преемником Бенедиктом XVI.
• Во время похорон, гроб папы римского Иоанна Павла II стоял непосредственно на азербайджанском ковре.
• Папа Иоанн Павел II более 10 лет лично ежедневно молился перед Ватиканским списком Казанской иконы Божией Матери, который затем в 2004 г. передал Русской православной церкви.

См. также

• Список кардиналов, возведённых папой римским Иоанном Павлом II
• en:Papal mediation in the Beagle conflict

Литература

• Вейгел Д. [agnuz.info/library/books/Ioann_Pavel2_two_parts Свидетель надежды Иоанн Павел II] АСТ, 2001
• Джанфранко Свидеркоски. История Кароля: неизвестная жизнь Иоанна Павла II. По книге снят фильм «Кароль. Человек, ставший Папой Римским»
• «Жизнь с Каролем» (книга воспоминаний об Иоанне Павле II). Автор — бессменный личный секретарь Папы — кардинал Станислав Дзивиш, нынешний архиепископ Краковский. По книге снят игровой фильм «Свидетельство».

Ссылки

• [www.watykan.ovh.org/twor.htm Иоанн Павел II — Апостольские послания энциклики] (польск.)
• [mx.esc.ru/~assur/ocr/papa/papa.htm Иоанн Павел II, он же Кароль Войтыла] // Григулевич И. Р. «Папство. Век двадцатый». — М.: Политиздат, 1981
• Тюшагин В. В., Петрушко В. И. [www.pravenc.ru/text/471418.html Иоанн Павел II] // Православная энциклопедия. Том XXIV. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2010. — С. 467—499. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-044-8
• Иоанн Павел II в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).
• Энциклики и документы Иоанна Павла II в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).
• [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bwojtyla.html Информация на сайте католической иерархии Биографические сведения на сайте католической иерархии]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Иоанн Павел II

– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.