Парафилия (биологическая систематика)
Парафилия (др.-греч. παρά «рядом» и φυλή «фила») — понятие таксономии, применимое к таким классификационным системам, в которых основным критерием группировки классифицируемых объектов в таксоны оказывается степень их родства (то есть близости к общему предку). При этом парафилетическими группами называют группы, включающие лишь часть потомков общего предка (более формальное определение гласит: парафилетическая группа получается из монофилетической путём изъятия из состава последней одной или нескольких терминальных групп)[1]. В такую группу входит её общий предок, но не все его потомки ей принадлежат.
Содержание
Проблема статуса парафилетических групп
Понятие парафилии возникло в рамках филогенетической систематики как результат логического анализа понятия монофилии и введено в научный обиход В. Хеннигом. Различный подход к статусу парафилетических групп предопределил существенные отличия во взглядах двух важнейших направлений современной систематики — эволюционной таксономии и кладистики.
Подход сторонников эволюционной таксономии к проблеме парафилии существенно не отличается от подхода, характерного для традиционной систематики: они трактуют парафилию как один из видов монофилии, а потому считают возможным сохранять в системе парафилетические таксоны.
Приверженцы же кладистики жёстко противопоставляют парафилию и монофилию в узком смысле этого слова, считая монофилетической группой лишь такую, которой принадлежат как общий предок, так и все потомки данного предка[2]. Только такие группы могут выступать в их системах в качестве таксонов, а парафилетические группы, по их мнению, не имеют (равно как и группы полифилетические) права на существование в системе. При необходимости сослаться (в ходе какого-либо обсуждения) на парафилетическую группу многие сторонники кладистики пишут её название в кавычках (тем самым показывая, что она не является валидной).
Парафилетическую группу, как правило, невозможно охарактеризовать уникальными синапоморфиями. Все общие свойства, которые можно указать для её представителей, относятся к симплезиоморфиям (унаследованы от более отдалённых предков, чем ближайший общий предок представителей группы) или гомоплазиям (возникли у разных представителей исследуемой группы независимо).
Примеры парафилетических групп
Характерные примеры широко известных парафилетических групп в биологической систематике: первичнобескрылые насекомые, беспозвоночные, рыбы, рептилии, парнокопытные[4][5][6]. В кладистической систематике либо подразделяют данные группы на более мелкие группы (уже монофилетические), либо, напротив, расширяют их объём за счёт включения ранее не относившихся к ним специализированных групп.
Та же проблема разграничения моно- и парафилетических групп возникает и в языковой систематике (дополнительным аргументом сторонников использования парафилетических групп в лингвистических классификациях служит тот факт, что в ряде языковых семей и групп процессы языковой дивергенции достаточно полно отражены в письменных памятниках, так что нередко праязык оказывается не чисто гипотетическим, а вполне реальным языковым образованием). Так, В. Н. Топоров, выражая достаточно традиционный взгляд на состав индоевропейской семьи, выделял[7] в ней 17 групп (часть из которых — монотипические таксоны, представленные одним языком). Среди этих таксонов одинаковый ранг группы имеют италийские и романские языки; между тем известно, что для романских языков праязыком служит один из италийских языков — латинский (более точно: протороманский совпадает[8] с так называемой вульгарной латынью — сестрой классической латыни, общий предок которых — латынь Гракхов — относится ко второй половине II в. до н. э.).
См. также
Напишите отзыв о статье "Парафилия (биологическая систематика)"
Примечания
- ↑ Шаталкин, 1988, с. 178.
- ↑ Шаталкин, 1988, с. 35.
- ↑ Laurin, Michel; Gauthier, Jacques A. [tolweb.org/amniota Amniota]. Tree of Life Web Project (1996). Проверено 25 января 2010. [www.webcitation.org/65AXqiYGG Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ Colin Tudge. The Variety of Life. — Oxford University Press, 2000. — ISBN 0-19-860426-2.
- ↑ Romer A. S., Parsons T. S. The Vertebrate Body. 6th ed. — Philadelphia: Saunders, 1985.
- ↑ O'Leary M. A. [icb.oxfordjournals.org/cgi/content/full/41/3/487 The Phylogenetic Position of Cetaceans: Further Combined Data Analyses, Comparisons with the Stratigraphic Record and a Discussion of Character Optimization] // American Zoologist, 41 (3), 2001. — P. 487—506. — DOI:10.1093/icb/41.3.487.
- ↑ Топоров В. Н. [tapemark.narod.ru/les/186a.html Индоевропейские языки] // Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Сов. энциклопедия, 1990. — 685 с. — ISBN 5-85270-031-2. — С. 186—189.
- ↑ Сравнительно-историческое изучение языков разных семей. Задачи и перспективы. — М.: Наука, 1982. — 343 с. — С. 129.
Литература
- Шаталкин А. И. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/shatalkin1988_biol_sist.djvu Биологическая систематика]. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1988. — 184 с. — ISBN 5-211-00145-1.
|
Это заготовка статьи по биологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. Это примечание по возможности следует заменить более точным. |
Отрывок, характеризующий Парафилия (биологическая систематика)
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
