Пареха, Николас

Николас Пареха
Общая информация
Полное имя	Николас Мартин Пареха
Прозвища	Хакер (исп. El Hacker) Броненосец (исп. El Peludo)
Родился
Гражданство
Рост	183 см
Вес	75 кг
Позиция	центральный защитник
Информация о клубе
Клуб	Севилья
Номер	21
Карьера
Молодёжные клубы
2000—2004	Архентинос Хуниорс
Клубная карьера*
2004—2006	Архентинос Хуниорс	49 (2)
2006—2008	Андерлехт	39 (0)
2008—2010	Эспаньол	60 (3)
2010—2014	Спартак (Москва)	47 (3)
2013—2014	→  Севилья	25 (0)
2014—н.в.	Севилья	28 (1)
Национальная сборная**
2008	Аргентина (олимп.)	5 (0)
2010	Аргентина	1 (0)
Международные медали
Олимпийские игры
Золото	Пекин 2008	футбол
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 19 мая 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 17 ноября 2010.

Никола́с Марти́н Паре́ха (исп. Nicolás Martín Pareja; 19 января 1984, Буэнос-Айрес) — аргентинский футболист, центральный защитник испанского клуба «Севилья», а также игрок сборной Аргентины. Играл в олимпийской сборной Аргентины, в составе которой стал в 2008 году олимпийским чемпионом. Также имеет паспорт гражданина Италии.

Карьера

Николас Пареха начал профессиональную карьеру в клубе «Архентинос Хуниорс», воспитанником которого он был. Он дебютировал в основном составе команды 11 сентября 2004 года в матче чемпионата Аргентины с клубом «Арсенал» (Саранди), в котором его команда победила 1:0. После этого Пареха стал выступать за первый состав «Архентинос». С 2005 года Николас стал твёрдым игроком основы клуба. 11 февраля 2006 года он забил свой первый мяч за клуб, поразив ворота «Индепендьенте». Всего в «Хуниорс» Пареха выступал два сезона, проведя 53 матча и забив 2 гола. 27 июня 2006 года Пареха уехал в Европу, в бельгийский «Андерлехт», который искал замену для Венсана Компани, перешедшего в «Гамбург», стоимость трансфера составила 2 миллиона евро. Контракт был подписан на 4 года. 20 августа 2006 года Пареха дебютировал в составе клуба в матче с «Вестерло». 13 сентября того же года Николас забил первый мяч в составе «Андерлехта», поразив ворота «Лилля» в матче Лиги чемпионов; игра завершилась со счётом 1:1. В октябре аргентинец получил травму колена и выбыл из строя на месяц. В бельгийском клубе Пареха в первом же сезоне выиграл Суперкубок Бельгии и чемпионат страны. Правда, сам Нико пропустил остаток сезона из-за травмы колена. Во втором сезоне он выиграл свой второй Суперкубок Бельгии и стал обладателем Кубка Бельгии.

После удачного выступления на Олимпиаде 2008 Парехой заинтересовались «Эспаньол» и «Тоттенхэм Хотспур». 1 сентября 2008 года Пареха перешёл в «Эспаньол», сумма трансфера составила 5 млн евро. Заработная плата футболиста составила 570 тыс. евро годовых. После подписания контракта он сказал:

«У меня был невероятный год. Я выиграл золотую медаль на Олимпиаде в Пекине, а теперь буду выступать в такой серьезной лиге, как испанская. Уверен, что стану ключевым игроком. Знаю, что от меня многого ждут, однако я готов к этому и рад присоединиться к клубу, который мне доверяет. Постараюсь адаптироваться как можно скорее. В команде есть другие аргентинцы, которые помогут мне. Я здесь, чтобы использовать свой шанс».

24 сентября 2008 года Пареха дебютировал в составе «Эспаньола» в матче чемпионата Испании с «Севильей», в котором его клуб проиграл 0:2. 11 января 2009 года он забил первый мяч в составе «Эспаньола» в ворота «Альмерии»; игра завершилась вничью 2:2. 1 февраля 2009 года в матче чемпионата Испании с «Рекреативо» Пареха встал в ворота, сменив удалённого вратаря, и пропустил гол с пенальти. Всего в каталонском клубе Пареха провёл два года, выступая на позиции центрального защитника вместе с Даниэлем Харке, а затем Виктором Руисом, сыграв в 58 матчах и забив 3 гола. В обоих своих сезонах Пареха включался в символические сборные чемпионата Испании. В нескольких матчах Николас выводил свою команду на поле с капитанской повязкой. Во втором своём сезоне в Испании Пареха получил 3 красные карточки, став по этому показателю, вместе с ещё двумя игроками, рекордсменом года среди всех футболистов; при этом, одну из красных карточек аргентинец заработал, получив две жёлтые карточки за одну минуту. Также часть этого сезона Пареха пропустил из-за травмы связок левого колена. Летом 2010 года Парехой заинтересовались два российских клуба, «Зенит» и ЦСКА, а также «Атлетико Мадрид», «Севилья», «Валенсия» и мюнхенская «Бавария». 30 июля 2010 года другой российский клуб — московский «Спартак», который следил за выступлениями защитника 2 года, согласовал с «Эспаньолом» условия трансфера аргентинца, обошедшегося красно-белым в 7 или 10 млн евро. 4 августа Пареха официально подписал контракт со «Спартаком» на 4 года с заработной платой в 3 млн евро за сезон. Николас сказал:

«Чувствую, что мне очень тяжело покидать „Эспаньол“. Я провел два невероятных года в этой команде и мне здесь было очень комфортно. Ко мне здесь все относились прекрасно. Переход в „Спартак“ был оформлен очень быстро. Я чувствую, что на меня там рассчитывают. Это события — шаг вперёд в моей карьере, ведь я буду играть в стране, где футбол прогрессирует с каждым днём. Тем более нас ждёт старт в Лиге чемпионов. Легко в России не будет. Но я приложу все усилия, чтобы побыстрее адаптироваться. Если ничего плохого не будет, то вскоре я почувствую себя своим. Тем более меня поддержит моя семья. Я уезжаю с верой и готов трудиться».

21 августа в игре чемпионата России с «Томью» Пареха дебютировал в составе «Спартака»; матч завершился победой «красно-белых» 4:2. 15 сентября Пареха дебютировал в Лиге чемпионов против «Марселя», в которой «красно-белые» победили 1:0. 20 ноября Пареха был удалён в матче с ЦСКА, грубо сыграв против Вагнера Лава; за этот эпизод Николас был дисквалифицирован на 3 игры. Всего в первом сезоне в «Спартаке» Пареха сыграл 16 матчей.

В начале сезона 2011/2012 Николас получил серьёзную травму правой ноги — трещину в первой плюсневой кости. Лишь 30 апреля Пареха вернулся на поле. С ним в составе «Спартак» стал намного лучше играть в защите. В июне Парехой заинтересовалась испанская «Валенсия», и сам футболист стремился перейти в этот клуб, но «Спартак» не отпустил игрока, считая его ключевым защитником, посему за трансфер игрока было запрошено 18 млн евро, что для «Валенсии» было очень большой суммой. В июле Николас был оштрафован клубом на 50% месячной зарплаты, за то, что в вместе с партнёром по команде, Маркосом Рохо возвратился в клуб после участия в Кубке Америки позже положенного срока. Сами футболисты сказали, что в аэропорту не было билетов в Россию, однако позже полностью осознали свою вину.

11 сентября 2011 года в матче чемпионата России против пермского «Амкара» Николас забил свой первый гол за «Спартак» ударом со штрафного в дальний угол. 2 октября в матче с «Зенитом» Пареха получил красную карточку за удар в лицо Александру Кержакову за что был дисквалифицирован на 4 игры. 14 ноября Николас подписал новый контракт со «Спартаком», рассчитанный до 2016 года. 8 февраля 2012 года в матче против датского «Копенгагена» Пареха забил победный для «Спартака» гол со штрафного в финале предсезонного турнира Copa del Sol .

2 июля 2013 года появилась информация, что Пареха согласовал условия 4-летнего контракта с «Севильей», согласившись на серьезное понижение зарплаты. 3 июля газета Marca сообщила о том, что на следующий день Николас пройдет медосмотр в Севилье. 4 июля «Севилья» официально договорилась о годичной аренде Парехи с обязательным правом последующего выкупа.

Международная карьера

В 2008 году в составе сборной Аргентины Пареха поехал на Олимпийские игры. Он стал одним из 3 игроков, старше 23 лет, попавших в состав «альбиселесты». На самом турнире он провёл 5 полных матчей (единственной встречей, в которой он не принимал участия была игра группового этапа против команды Австралии) и стал олимпийским чемпионом.

В 2009 году Пареха был вызван в состав первой сборной Аргентины на товарищеский матч с командой России: «Играть в сборной — это что-то особенное для аргентинца. Я прекрасно знаю, что вызван в сборную только из-за травмы Демичелиса, но все равно ощущения фантастические. Я надеюсь убедить Марадону в том, что на меня можно рассчитывать». Но на саму игру футболист не приехал. Позже он находился в запасе национальной команды на матчах с Бразилией и Парагваем в квалификации к чемпионату мира 2010, заменив в составе травмированного Мартина Демичелиса. Также был в запасе в решающем, для Аргентины, матче отборочного турнира с Уругваем. 22 декабря Пареха дебютировал в составе сборной в неофициальном матче с Каталонией, заменив Николаса Отаменди, игра завершилась победой аргентинцев 4:2.

2 октября 2010 получил вызов на товарищеский матч со сборной Японии, но остался в запасе команды. 17 ноября Пареха сыграл первый, признанный ФИФА, матч за национальную команду, в нём Аргентина обыграла Бразилию со счётом 1:0.

В мае 2011 года Николас, вместе с партнёром по команде, Маркосом Рохо, был приглашён для участия в составе сборной на Кубке Америки. Однако на турнире на поле не выходил, без него аргентинцы дошли лишь до стадии четвертьфинала.

Статистика

Клубная

По состоянию на 19 мая 2016

Сезон	Клуб	Лига	Чемпионат		Кубок		Континт.
			Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
2004	Архентинос Хуниорс	Апертура	7	0	—	—	?	?
2005	Архентинос Хуниорс	Клаусура	10	0	—	—	?	?
	Архентинос Хуниорс	Апертура	18	0	—	—	?	?
2006	Архентинос Хуниорс	Клаусура	18	2	—	—	?	?
2006/2007	Андерлехт	Лига Жюпиле	21	0	?	?	4	1
2007/2008	Андерлехт	Лига Жюпиле	18	0	?	?	8	0
2008/2009	Эспаньол	Примера	30	3	3	0	—	—
2009/2010	Эспаньол	Примера	30	0	2	0	—	—
2010	Спартак (Москва)	РФПЛ	11	0	0	0	5	0
2011/12	Спартак (Москва)	РФПЛ	24	1	1	0	1	0
2012/13	Спартак (Москва)	РФПЛ	12	2	0	0	4	0
2013/2014	Севилья	Примера	25	0	0	0	12	0
2014/2015	Севилья	Примера	26	1	3	0	8	0
2015/2016	Севилья	Примера	2	0	0	0	0	0

Международная

на 17 ноября 2010

Матчи Парехи в составе сборной Аргентины  

Дата	Место проведения	Оппонент	Счёт	Голы	Соревнование
23 декабря 2009	Барселона	Каталония	2:4	-	Неофициальный товарищеский матч
17 ноября 2010	Доха	Бразилия	1:0	-	Товарищеский матч

Достижения

Командные

Сборная Аргентины

• Олимпийский чемпион: 2008

Андерлехт

• Чемпион Бельгии: 2006/07
• Обладатель Кубка Бельгии: 2007/08
• Обладатель Суперкубка Бельгии: 2006, 2007

Спартак

• Серебряный призёр Чемпионата России: 2011/12

Севилья

• Победитель Лиги Европы УЕФА: 2013/14, 2014/15, 2015/16

Личная жизнь

Пареха женат. Имеет дочь.

Ссылки

• [www.transfermarkt.co.uk/nicolas-pareja/profil/spieler/41281 Профиль на transfermarkt.co.uk].
• [guardian.touch-line.com/StatsCentre.asp?Lang=0&CTID=6&CPID=10&pStr=Player&PLID=187706&TEID=323 Профиль на guardian.touch-line.com] (англ.)
• [www.futbolxxi.com/Futbolista.aspx?ID=13092&SEOFutbolista=Pareja+Nicolas+Martin Профиль на futbolxxi.com]
• [worldfootball.net/spieler_profil/nicolas-pareja/ Профиль на worldfootball.net]

Отрывок, характеризующий Пареха, Николас

– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.