Парижская хартия
Парижская хартия (англ. Paris Charter), или Парижская хартия для новой Европы (англ. Charter of Paris for a New Europe), была принята на Совещании глав государств и правительств государств-участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) — Австрии, Бельгии, Болгарии, Венгрии, Германии, Греции, Дании, Ирландии, Исландии, Испании, Италии, Канады, Кипра, Лихтенштейна, Люксембурга, Мальты, Монако, Нидерландов, Норвегии, Польши, Португалии, Румынии, Сан-Марино, Святейшего Престола, Соединенного Королевства, Соединенных Штатов Америки, Союза Советских Социалистических Республик, Турции, Финляндии, Франции, Чешской и Словацкой Федеративной Республики, Швейцарии, Швеции и Югославии, — проходившем в Париже с 19 по 21 ноября 1990 года.
Предпосылкой для подписания хартии стал приход к власти М. С. Горбачёва, который взял курс на установлении атмосферы доверия и взаимопонимания с западными странами. Парижская хартия была принята 32 европейскими государствами, США и Канадой. На Совещании была достигнута договорённость о масштабном сокращении вооружённых сил ОВД и НАТО. В хартии подтверждалась верность участников Совещания 10 принципам Заключительного акта, принятого в Хельсинках в 1975 году. Совещание в Париже стало первой международной встречей после Хельсинского Совещания. Была намечена программа международного сотрудничества, показана приверженность стран-участниц к демократии, основанной на уважении прав человека и обеспечении всеобщего процветания при гарантировании экономической свободы и социальной справедливости. Подписание Парижской хартии свидетельствовало об окончании враждебного противостояния в Европе.
См. также
Напишите отзыв о статье "Парижская хартия"
Ссылки
- [www.osce.org/ru/mc/39520 Официальный сайт ОБСЕ. Текст Парижской хартии (рус.)]
Отрывок, характеризующий Парижская хартия
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
