Парижская школа
Поделись знанием:
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
См. также: Парижская школа (Средние века)
Парижская школа — условное обозначение для нескольких поколений интернационального сообщества художников, обосновавшихся в Париже с 1900 до 1960-х годов. Часто их подразделяют на представителей трех периодов:
- 1900—1920-е (обитатели квартала Монпарнас — Пикассо, Шагал, Модильяни, Паскин, Сутин),
- межвоенное двадцатилетие (Ланской, Поляков, представители абстрактного искусства),
- война и послевоенные годы, начиная с направленной против фашистского режима Виши выставки «Двадцать молодых художников французской традиции», организованной в 1941 Жаном Базеном (Манесье, Эстев, Фужерон и др.), до 1960-х годов.
Мастеров двух последних периодов иногда называют «Новой Парижской школой».
Содержание
Рождение термина
Сам термин «Парижская школа» ввел в 1925 художественный критик Андре Варно (André Warnod).
Художники, которых относят к Парижской школе
- Этьенн Айду (1907—1996)
- Ханс Арп (1886—1966))
- Александр Архипенко (1887—1964)
- Жан Базен (1904—2001)
- Яков Балглей (1891—1934)
- Роже Бисьер (1886—1964)
- Мария Бланшар (1881—1932)
- Пьер Боннар (1867—1947)
- Морис Буатель (1919—2007)
- Бернар Бюффе
- Мария Элена Виейра да Силва
- Жак Вийон (1875—1963)
- Морис де Вламинк
- Леон Гиша
- Хулио Гонсалес
- Леопольд Готтлиб (1883—1934)
- Эрмина Давид
- Робер Делоне
- Соня Делоне
- Андре Дерен
- Кеес ван Донген
- Жан Дюбюффе
- Рауль Дюфи
- Сюзанна Дюшан-Кротти
- Эугениуш Зак (1884—1926)
- Рене Ише
- Жан Карзу
- Михаил Кикоин
- Джорджо де Кирико
- Моисей Кислинг
- Антони Клаве
- Пинхус Кремень
- Андре Ланской (1902—1976)
- Шарль Лапик Charles Lapicque (1898—1988)
- Жак Липшиц
- Бальтасар Лобо
- Мари Лорансен (1883—1956)
- Андре Лот
- Мане-Кац
- Альфред Манесье
- Маревна
- Луи Маркуси
- Андре Маршан
- Анри Матисс
- Жорж Матье
- Зигмунд Менкес
- Янкель-Меер Милькин
- Абрам Минчин
- Амедео Модильяни
- Пит Мондриан
- Хуана Мюллер
- Амшей Нюренберг
- Александр Орлов
- Вера Пагава
- Жюль Паскин
- Пабло Пикассо
- Эдуар Пиньон
- Серж Поляков
- Марио Прассинос
- Вера Рохлина
- Арпад Сенеш
- Марк Стерлинг
- Пьер Сулаж
- Хаим Сутин
- Леопольд Сюрваж
- Лайош Тихань
- Морис Утрилло
- Адольф Федер
- Цугухару Фужита (1886—1968)
- Ханс Хартунг
- Файбиш-Шрага Царфин
- Цзао Ву Ки
- Марк Шагал
- Морис Эстев
- Рауль Юбак (1910—1985)
Выставки
В сентябре 2012 — январе 2013 года в Национальном художественном музее Республики Беларусь (Минск) проходил масштабный выставочный проект «Художники Парижской школы из Беларуси. Из корпоративной коллекции ОАО „Белгазпромбанк“, музейных и частных собраний»[1].
Напишите отзыв о статье "Парижская школа"
Примечания
- ↑ [www.artmuseum.by/ru/vyst/proshedshie-vyistavki/ujti-chtobyi-vernutsya-xudozhniki-parizhskoj-shkolyi-iz-belarusi Художники Парижской школы из Беларуси. Из коллекции Белгазпромбанка, музейных и частных собраний. С 22 сентября 2012 до 14 января 2013]. Сайт Национального художественного музея Республики Беларусь (9 октября 2012). Проверено 17 сентября 2014.
Библиография
- Lassaigne J., Stewart F.W. Cent chefs-d'œuvre des peintres de l'école de Paris. Paris: Galerie Charpentier, 1947
- Vaillant P. Le Livre contemporain illustré par les peintres de l'École de Paris. Grenoble: Bibliothèque de Grenoble, 1971
- Artistes russes de l'École de Paris. Genève: Le Palais, 1989.
- Harambourg L. L'École de Paris 1945—1965, Dictionnaire des peintres. Neuchâtel: Ides et Calendes, 1993
- Diehl G. La leggenda misteriosa della Scuola di Parigi a Montparnasse: una esposizione. Milano: UTET periodici, 1994
- Nieszawer N., Boye M., Fogel P. [issuu.com/baranes/docs/artistes_juifs_de_l_e__cole_de_pari Peintres juifs à Paris, 1905—1939: Ecole de Paris]. Paris: Denoël, 2000
- L’Ecole de Paris, 1904—1929: la part de l’autre. Paris: Paris musées, 2000
- Зингерман Б. И. Парижская школа. М.: Союзтеатр, 1993
- Сусак В. В. [irbis-nbuv.gov.ua/cgi-bin/irbis_nbuv/cgiirbis_64.exe%3FC21COM%3D2%26I21DBN%3DUJRN%26P21DBN%3DUJRN%26IMAGE_FILE_DOWNLOAD%3D1%26Image_file_name%3DPDF/had_2008_9_14.pdf Художники евреи из Восточной Галиции в Парижской школе (1900—1939)]
- Парижская школа / Составители Наталия Автономова, Алла Луканова, Андрей Толстой; переводчик Дарья Седова. — М.: СканРус, 2011. — 304 с. — ISBN 978-5-4350-0009-2.
- Крючкова В. А. Мимесис в эпоху абстракции. Образы реальности в искусстве второй парижской школы. М., Прогресс-Традиция, 2010. 472 стр. ISBN 978-5-89826-369-0
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Парижская школа - [www.ecoledeparis.org Сайт Надин Нишавер], специалиста по парижской школе (англ.)
- www.artcurial.com/pdf/2011/1972.pdf
См. также
Отрывок, характеризующий Парижская школа
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
