Парижский салон

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Парижский салон — одна из самых престижных художественных выставок Франции, официальная регулярная экспозиция парижской Академии изящных искусств.

По желанию Людовика XIV Королевская Академия художеств постановила проводить регулярные выставки произведений своих членов. Первая выставка состоялась 23 апреля 1667 года. С тех пор в течение трёх веков участие в выставке стало обязательным для всех художников, желавших завоевать известность.

Первые выставки проходили каждые 2 года в Пале-Рояль и во Дворце Ришелье. В 1673 году была издана первая брошюра с описанием представленных произведений, что можно считать первым в истории выставочным каталогом. В 1725 году выставка впервые была открыта в Квадратном салоне Лувра. Это событие и дало название всем последующим художественным выставкам французской Академии. Многочисленные современные выставочные салоны также обязаны своим названием Парижскому салону.

В 1759 Дидро написал хронику Парижского салона — первый образец искусствоведческой критики. С 1791 года Салон был открыт для всех художников, а не только академиков. Отбор произведений осуществлялся специальным жюри, образованным по постановлению правительства.

В XIXXX веках Салон проводился регулярно с редкими исключениями, связанными с французскими революциями и военными периодами. В настоящее время Салон проводится ежегодно в павильоне Эйфель-Бранли. В 1900 итальянский скульптор Джованни Де Мартино, проживающий в Париже, выиграл в первый раз, специальный приз Салона с работой бронзовой скульптуры под названием "Le Pêcheur де criquets" (саранча рыбак) [1].



См. также

Напишите отзыв о статье "Парижский салон"

Примечания

  1. Mariantonietta Petrusa Picone (2000). Искусство в Неаполе с 1920 по 1945 год: трудные годы . Наполи: Electa Неаполь. ISBN 9788843585298, р. 325

Отрывок, характеризующий Парижский салон

– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.