Парик

Парик (от фр. perruque) — искусственные или настоящие волосы, которые надеваются на голову как шапка, создавая ту причёску, под которую он сделан. Парики бывают также экзотических цветов, таких, как зелёный, синий, красный и т. д. В настоящее время парики используются в театральном искусстве и шоу-бизнесе.

Цели

Причина, по которой человек решил надеть парик, может быть различной:

• Косметическая. Парик надевают облысевшие люди для того, чтобы скрыть этот косметический недостаток. В этом случае стараются надеть парик, выглядящий как естественные волосы.
• Религиозная. По некоторым религиозным канонам нельзя показывать свои настоящие волосы. Например, в некоторых кругах религиозных евреев замужние женщины при посторонних носят парики (см. соответствующую статью на иврите).
• Актёрское искусство. Для того, чтобы создать нужный образ, используются парики. От таких, которые выглядят как естественная причёска, до совершенно экстравагантных (например, карнавальные парики).
• Мода. Некоторые не желают стричь свои волосы или менять свою собственную прическу, поэтому приобретают парик с модной стрижкой.
• Общественное положение. Во второй половине XVII—XVIII вв. аристократы появлялись на людях исключительно в париках. Некоторые из них, имея почтенный возраст, и в 19 веке появлялись в париках образца 18 века, подражая моде своей молодости, и подчеркивая своё общественное положение. Так же в 70-е, 80-е годы ХХ столетия в СССР не было принято скрывать, что человек носит парик. Если человек приобретал такую дорогую вещь, то он всячески подчеркивал и упоминал своё приобретение.
  • В Великобритании до наших дней дошла традиция — в судебных заседаниях судья и некоторые участники процесса, а также члены Палаты Лордов появляются в мантии и париках, образца 2-й половины XVIII века.

История

Парик в истории моды возникает практически сразу с появлением цивилизации. О его использовании в древневосточных государствах (Древний Египет, Ассирия, Вави­лон, Шумер, Аккад и проч.) сохранились свидетельства. Он являлся атрибутом власти.

Первые известные изображения париков относятся к концу III династии Древнего Египта (примерно 2600 г. до н. э.). В Древнем Египте парики носились на чисто выбритые головы. Волосы приносились в жертву богам. Для изготовления париков использовались человеческие волосы, переплетенные с волокном финиковой пальмы. Таков найденный при раскопках парик верховного жреца Менкхеперра (около 1000 г. до н. э.).

• WLA brooklynmuseum female Sphinx head.jpg

  Голова женского сфинкса

• Ahmes Nefertari Grab 10.JPG

В сер. I тыс. до н. э. мода из Египта проникла на Ближний Восток и Средиземноморье. Из Персии моду на парики переняли греки, однако использовали их как театральный реквизит.

Древние римляне также носили парики. Матроны предпочитали светлые, белокурые, сделанные из волос варварских невольниц — они были крайне ценны. Также римляне догадались маскировать париками лысину. Известно, что Мессалина надевала светлый парик, чтобы быть неузнанной, когда отправлялась блудить по борделям. Фаустина Младшая имела несколько сотен париков.

Ювенал о Мессалине: «Блудная эта Августа бежала от спящего мужа; Чёрные волосы скрыв под парик белокурый, стремилась В тёплый она лупанар…»

• Faustine la Jeune 02.JPG

  Фаустина

В Средние века парики не носили, поскольку это осуждалось церковью. Климент Александрийский (ок. 200 г. н. э.) писал, что тот, кто носит парик, не может получить сан священника, поскольку благословение Божие не может пройти сквозь искусственные волосы. Тертуллиан: «Все парики являются личинами и измышлениями дьявола… Если вы не отвергнете чужой волос как богопротивный, я вызываю ненависть к нему у вас, напоминая, что он может происходить с головы проклятого или нечистого человека». На Константинопольском соборе (692 год) ряд христиан за ношение париков были осуждены.

В ХIV-ХVIII вв. мода распространилась при королевских дворах. Королева Елизавета Английская носила парики, чтобы скрыть седину либо выпадение волос из-за перенесённой оспы.

• Elizabeth I George Gower.jpg

  Елизавета

• Louis XIII Pastel.jpg

  Пастель выполненная Людовиком XIII

Мода галантного века

• Stanislaw Leszczynski1.jpg

  Король Станислав Лещинский в парике «бинет»

• Parik kavalera 1710.jpg

  Молодой человек в парике «аллонж»

Моду на пудренные парики массово ввел французский король Людовик XIV в XVII веке. Она оставалась доминирующей в Европе на время всего господства версальского вкуса — до времен Французской революции. Именно тогда в конце XVIII века отказ от пудрения был одним из знаков нового мышления (см. ампирная мода).

…пудриться, по её словам, было для неё смертью. Поставят тебе, рассказывала она в старости, войлочный шлык на голову, волосы все зачешут кверху, салом вымажут, мукой посыплют, железных булавок натыкают – не отмоешь потом; а в гости без пудры нельзя – обидятся, – му́ка! (Иван Тургенев. «Дворянское гнездо»)

Контраст между европейской аристократической модой на парики и естественными стрижками простонародья обыгран в романе В. Гюго «Человек, который смеётся».

Новейшее время

В 1960-х годах стали популярны парики из нейлона, винила и акрила. Мода на «натуральные» женские парики кратковременно возродилась в 1980-е.

См. также

• Как королева изобрела парик

Отрывок, характеризующий Парик

На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.