Паркер, Хайд (младший)
| Хайд Паркер младший | |
| Hyde Parker, Jr. | |
 адмирал Хайд Паркер младший | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Дата смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск | |
| Годы службы | |
| Звание | |
| Командовал |
HMS Manila |
| Сражения/войны |
|
| Награды и премии |
жалован рыцарством |
| Связи |
Паркер, Хайд (старший), отец |
Сэр Хайд Паркер младший (англ. Sir Hyde Parker, Jr.; 1739 — 16 марта 1807) — британский адмирал, второй сын адмирала Хайд Паркера старшего.
Биография
Поступил в Королевский флот в юном возрасте. Стал лейтенантом 25 января 1758 года, проведя бо́льшую часть своей ранней службы на кораблях отца.
16 декабря 1762 года получил в командование HMS Manila, с которой 18 июля 1763 года уже полным капитаном перешел на HMS Baleine. С 1766 года в течение многих лет он служил в вест-индских и североамерике водах, особенно отличился в прорыве обороны Норт-ривер под Нью-Йорком в 1776 году. За заслуги в этом эпизоде он в 1779 году получил рыцарство. В 1778 году участвовал в экспедиции в Саванну, а на следующий год его корабль потерпел крушение на побережье враждебной Кубы. Его люди, однако, окопались и были в конце концов благополучно эвакуированы.
Паркер был с отцом при Доггер-банке, и с Ричардом Хау в бою в Гибралтарском проливе. Он достиг адмиральских чинов 1 февраля 1793 года. В тот же день молодой Французской республике была объявлена война. В звании контр-адмирала он служил под началом Сэмюэля Худа в Тулоне и на Корсике. Произведен в вице-адмиралы 4 июля 1794 года и под началом лорда Хотэма принял участие в нерешительных боях 13 марта 1795 и 13 июля 1795 года. С 1796 по 1800 год командовал на Ямайке и умело проводил операции в Вест-Индии.
Он стал полным адмиралом 14 февраля 1799 года. В 1801 году он был назначен командовать флотом, посланным разбить северный Вооруженный нейтралитет. Его заместителем стал вице-адмирал Горацио Нельсон. Копенгаген, первая цель экспедиции, пал 2 апреля 1801 перед решительной атакой эскадры Нельсона — Паркер, с более тяжелыми кораблями, играл незначительную роль. В разгар битвы Паркер поднял сигнал «прекратить бой». Нельсон игнорировал приказ адмирала, приставив подзорную трубу к слепому глазу и произнеся знаменитое: «не вижу никакого сигнала». Нельсон продолжил бой, и в конечном счете вынудил датчан к капитуляции. Нерешительность Паркера в продвижении вглубь Балтики после победы позже подвергалась резкой критике. Вскоре после этого он был отозван, и его место занял Нельсон.
В 1800 году он женился вторым браком на Фрэнсис, дочери сэра Ричарда Онслоу, 1-го баронета, и поселился в усадьбе Бенхолл-лодж в Суффолке. Он умер 16 марта 1807 года.
Его сын — Хайд-Паркер третий (1786—1854) — в свою очередь стал контр-адмиралом 23 ноября 1841 года и вице-адмиралом 4 июня 1852 года. С 1853 года служил Первым морским лордом, но умер 25 мая 1854 года.
Напишите отзыв о статье "Паркер, Хайд (младший)"
Отрывок, характеризующий Паркер, Хайд (младший)
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
Послышалось еще три выстрела из ворот.
Один выстрел задел в ногу французского солдата, и странный крик немногих голосов послышался из за щитов. На лицах французского генерала, офицеров и солдат одновременно, как по команде, прежнее выражение веселости и спокойствия заменилось упорным, сосредоточенным выражением готовности на борьбу и страдания. Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, а это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения. И все приготовились к этому сражению. Крики из ворот затихли. Орудия были выдвинуты. Артиллеристы сдули нагоревшие пальники. Офицер скомандовал «feu!» [пали!], и два свистящие звука жестянок раздались один за другим. Картечные пули затрещали по камню ворот, бревнам и щитам; и два облака дыма заколебались на площади.
