Паркштадион
 | |
| Оригинальное название |
Parkstadion |
|---|---|
| Местоположение | |
| Построен | |
| Открыт | |
| Реконструирован | |
| Закрыт | |
| Владелец | |
| Вместимость |
62 008 (на матчи чемпионата) |
| Домашняя команда |
Шальке 04 (1973—2001) |
| Покрытие |
Трава |
Паркшта́дион (нем. Parkstadion) — стадион в немецком Гельзенкирхене, который был открыт в 1973 году специально для чемпионата мира 1974 года. «Паркштадион» принял 5 матчей чемпионата мира: Югославия — Заир, Заир — Бразилия, Нидерланды — Аргентина, ГДР — Нидерланды, Аргентина — ГДР.
4 сентября 1988 года на этом стадионе выступал Майкл Джексон в рамках турне «Bad World Tour», а 15 июня 1997 года в рамках турне «HIStory World Tour».
16 августа 1990 года на «Паркштадионе» выступала британская рок-группа The Rolling Stones в рамках турне «Urban Jungle Tour», а 27 июля 1998 года в рамках турне «Bridges To Babylon Tour».
23 августа 1994 года в рамках турне «The Division Bell Tour» на стадионе выступала группа Pink Floyd.
«Паркштадион» принял 2 матча чемпионата Европы 1988 года. 14 июня между сборными Германии и Дании (2:0) и 18 июня между сборными Ирландии и Нидерландов (0:0).
Последний официальный футбольный матч на стадионе прошёл 19 мая 2001 года между «Шальке 04» и «Унтерхахингом». На матче присутствовали 65 000 человек и после того матча «кобальтовые» заняли второе место в Бундеслиге.
«Паркштадион» сменил «Глюкауф-Кампфбан» в 1973 году и был стадионом «Шальке 04» до 2001 года, когда на смену пришел стадион «Фельтинс-Арена».
С 2001 года стадион частично разрушен и табло было подарено клубу «Эрцгебирге Ауэ».
Напишите отзыв о статье "Паркштадион"
Ссылки
- [www.schalke04.de/verein/stadion/parkstadion.html «Паркштадион» на официальном сайте «Шальке 04»]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи о спортивном сооружении. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Паркштадион
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.
Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
