Парк Сен-Клу

Парк Сен-Клу (фр. Parc de Saint-Cloud) — один из самых популярных французских парков. Находится в департаменте О-де-Сен к западу от Парижа, в непосредственной близости от столицы, на территории городка Сен-Клу.

Замок Сен-Клу

Ранее на территории парка размещалось шато (дворец-замок) Сен-Клу, построенное в XVI веке и первоначально принадлежавшее семье флорентийских банкиров Гонди. Во время религиозных войн, 1 августа 1589 года, обосновавшийся здесь для осады Парижа Генрих III был убит монахом Жаком Клеманом. В 1658—1701 годах замок принадлежал брату Людовика XIV, Филиппу Орлеанскому. В 1784 году приобретён Людовиком XVI для своей супруги Марии-Антуанетты; при ней замок был сильно перестроен. В оранжерее парка произошёл государственный переворот 18 брюмера VIII года Республики (1799). Именно в Сен-Клу Наполеон в 1804 году был провозглашен императором. Во время войны с Пруссией на территории замка находился штаб немецких войск; подвергнутый бомбардировке со стороны французской артиллерии, замок сгорел (1870); позднее (в 1892 году) руины были стерты с лица земли.

Парк

Парк Сен-Клу — его площадь 460 гектаров — представляет собой излюбленное место отдыха парижан и жителей Иль-де-Франса. На территории парка проводятся разнообразные культурные мероприятия, в том числе музыкальный фестиваль и показы старинных автомобилей. Разразившаяся в 1999 году буря сильно повредила деревья.

Состав парка

Парк, для которого характерен большой перепад высот, состоит из сада во французском духе, спроектированного Андре Ленотром; английского парка (парк Трокадеро, начатый при Людовике XVIII), розария Марии-Антуанетты и т. д. На территории парка находится около десяти фонтанов. В верхней части парка имеется балюстрада, с которой открывается красивый вид на Париж. На территории парка размещаются небольшой Музей замка Сен-Клу, а также Институт Пастера.

Парк Сен-Клу в литературе и искусстве

Парк упоминается в ряде произведений французской литературы. Из романа аббата Прево «История одной гречанки» (1740), герои которого отправляются в Сен-Клу на пикник, читатель узнаёт, что в XVIII веке сады пользовались репутацией «фривольных». Поэтичное описание парка приводится в четвёртой главе «Отверженных» Виктора Гюго:

Цветники Сен-Клу благоухали, дыхание Сены едва заметно шевелило листву деревьев, ветви покачивались от легкого ветерка, пчелы безжалостно грабили кусты жасмина, целая ватага бабочек налетела на тысячелистник, клевер и дикий овес; заповедным парком французского короля завладела шумная толпа беспутных бродяг — то были птицы.

Парк привлёк к себе внимание многих известных художников. В разное время его изображали Ж.-О. Фрагонар, Р. Дюфи, Э. Хоппер. Фрагмент парка запечатлён на картине Анри Руссо «Аллея в парке Сен-Клу» [www.picturalissime.com/g/rousseau_st_cloud_l.htm] (1908).

На песню Nothing compares 2 U также был снят получивший мировую известность видеоклип. Парк в котором гуляет певица Sinéad O’Connor, Сен-Клу (фр. Parc de Saint-Cloud) —Находится в департаменте О-де-Сен к западу от Парижа, в непосредственной близости от столицы, на территории городка Сен-Клу.

Сен-Клу и велоспорт

Официальной датой рождения велосипедного спорта считается 31 мая 1868 года, когда на аллеях парка Сен-Клу была организована гонка на 2 километра. Сто сорок лет спустя, 15 июня 2008 года, экс-президент США Джордж Буш, совершая прощальное турне по Европе, на собственном велосипеде катался по парку Сен-Клу.

Практические советы

• До парка можно доехать на метро (линия 9, станция «Pont de Sèvres», или линия 10, станция «Boulogne — Pont de Saint-Cloud»). От метро пешком (по мосту через Сену) или на автобусе.
• Вход в парк бесплатный для пешеходов, с автомобилистов взимается плата.
• Часы работы варьируются в зависимости от времени года.

Источники

• [www.infosad.ru/Firms/6602.aspx Информация о парке на сайте «Инфосад»]
•  (фр.) [parc.de.saintcloud.free.fr Сайт Друзей парка Сен-Клу]

Отрывок, характеризующий Парк Сен-Клу

Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.