Парк имени Коста Хетагурова

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Парк имени Коста ХетагуроваПарк имени Коста Хетагурова

</tt>

</tt> </tt> </tt> </tt> </tt>

</tt> </tt> </tt> </tt> </tt> </tt> </tt>

Парк имени Коста Хетагурова
Центральный вход в парк со стороны проспекта Мира
43°01′45″ с. ш. 44°40′45″ в. д. / 43.02917° с. ш. 44.67917° в. д. / 43.02917; 44.67917 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.02917&mlon=44.67917&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 43°01′45″ с. ш. 44°40′45″ в. д. / 43.02917° с. ш. 44.67917° в. д. / 43.02917; 44.67917 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.02917&mlon=44.67917&zoom=9 (O)] (Я)
СтранаРоссия Россия
МестонахождениеВладикавказ, Иристонский муниципальный округ
Дата основания1830

Центральный парк культуры и отдыха имени Коста Хетагурова — парк в Иристонском муниципальном округе города Владикавказа, Северная Осетия. Парк расположен на правом берегу реки Терек между Чугунным и Кировским мостами. Центральный вход в парк расположен на нечётной стороне проспекта Мира, между площадью Свободы и улицей Максима Горького. Парк назван в честь осетинского поэта Коста Хетагурова.





История

В 30-х годах XIX столетия возле комендатуры Владикавказской крепости был разбит сад, который стал называться Комендантским. С 60-х годах XIX столетия сад стал называться как Городской парк. Этот парк занимал площадь верхней террасы современного парка. В 70-х годах XIX века территория, примыкающая к Тереку, была благоустроена по инициативе начальника 21-й пехотной дивизии полковника Михаила Родионовича Ерофеева.

В начале 90-х годах XIX века в парке строится велодром, который был торжественно открыт 1-го апреля 1893 года. С этого времени парк стал именоваться «Трек». В последующие годы в парке была создана система прудов с островами, лодочная станция, купальни. Парк постепенно стал называться «Монплезир» (Моё удовольствие).

В начале XX века в парке был сооружён зоопарк, в зимнее время пруды использовались как катки. После Октябрьской революции парк стал называться «Пролетарский парк».

22 сентября 1939 года Пролетарский парк в связи с празднованием 80-летия осетинского поэта Коста Хетагурова решением Президиума Городского Совета города Орджоникидзе был переименован в парк имени Коста Хетагурова.

Достопримечательности

Социальные объекты

  • Ресторан,
  • Площадка для мини-гольфа,
  • Площадка для тенниса,
  • В 2014 году открылась площадка для воркаута.

Галерея

Напишите отзыв о статье "Парк имени Коста Хетагурова"

Примечания

  1. [www.pandia.ru/text/78/143/56349-21.php Схема территориального планирования республики северная Осетия — Алания]
  2. [www.pandia.ru/text/78/143/56349-20.php Схема территориального планирования республики северная Осетия — Алания]

Источники

  • Кадыков А. Н., Улицы, переулки, площади и проспекты г. Владикавказа, справочник, изд. Респект, Владикавказ, 2010, стр. 431—432, ISBN 978-5-905066-01-6
  • Путеводитель по Владикавказу, изд. Респект, Владикавказ, 2011

Ссылки

  • [www.anaharsis.ru/kultur/park.htm Размышления о старом владикавказском парке]

Отрывок, характеризующий Парк имени Коста Хетагурова

А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.