Парламентская процедура

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Парла́ментская процеду́ра — это комплекс процедурных, этических и традиционных правил, используемых при проведении митингов и в повседневной работе общественных организаций, политических партий, клубов, религиозных общин, законодательных собраний и других общественных собраний. Парламентская процедура — это отрасль обычного права, берущая начало в практиках работы Палаты общин Парламента Соединённого королевства.

В США и Европе помимо термина парламентская процедура используются термины парламентский закон, правила собраний, правила распорядка. Наиболее устоявшимся выражением в России, по видимому, является регламент собрания. Сердцевиной парламентской процедуры является принцип власти большинства при уважении прав меньшинства. Основной инструмент парламентской процедуры — это всестороннее обсуждение вопросов, интересующих организацию, с целью выработать разумное решение собрания по этим вопросам.[1] Самоуправляемые организации используют парламентскую процедуру для обсуждения, выработки и воплощения взаимно приемлемых решений с наименьшим сопротивлением.

Правила парламентской процедуры составляются из нескольких источников. Во-первых это правила, выработанные и принятые самой организацией исходя из своей специфики. Эти правила, специфичные для конкретной организации, как правило, дополняются стандартным процедурным сборником: одним из принятых в обществе наборов правил, регулирующих ведение собрания. Организация выбирает один из таких сборников и принимает его как дополнение к собственным правилам. Как правило, законодательные собрания демократических стран и самоуправляемых территорий имеют подробнейшие процедурные правила работы, накопленные за историю существования законодательного органа. Общественные организации, как правило, ограничиваются небольшим набором правил, отражающим специфику организации, основная часть правил берётся из типового процедурного сборника.

Напишите отзыв о статье "Парламентская процедура"



Примечания

  1. Henry M. Robert, Parliamentary Law, 1923, p. 3

Отрывок, характеризующий Парламентская процедура

В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?