Парламентские выборы в Испании (1886)

</th> </table>

Парламентские выборы в Испании 1886 года прошли 4 апреля. Явка составила 63,81 % от общего числа зарегистрированных избирателей.

Предыстория

24 ноября 1885 года, накануне смерти короля Альфонсо XII, глава консерваторов Антонио Кановас дель Кастильо и лидер либералов Пракседес Матео Сагаста подписали так называемый Пакт Эль-Пардо (исп. Pacto de El Pardo). Это соглашение предусматривало плавный переход власти от одной партии к другой с целью обеспечить стабильность режима, оказавшегося под угрозой из-за более чем вероятной скорой смерти монарха. 25 ноября 1885 года, за три дня до своего 28-летия, король умирает от туберкулёза и 27 ноября Кановас подаёт в отставку. В тот же день новым председателем Совета Министров Испании становится Сагаста. Позднее, 26 декабря Кановас избирается главой Конгресса депутатов Испании 222 голосами против 112.

Не все в Либерально-консервативной партии одобрили соглашение. Влиятельный депутат Франсиско Ромеро Робледо, протестуя против передачи власти либералам, 15 декабря покидает партию, создав вместе со своими сторонниками новую, Либерально-реформистскую партию (исп. Partido Liberal Reformista, PLR).

На момент смерти короля Альфонсо XII у него не было детей мужского пола, но королева Мария Кристина Австрийская была беремена третьим ребёнком. В расчёте на рождение сына-наследника, было установлено регентство королевы Марии Кристины, которую привели к присяге 31 декабря. 15 января 1886 года Сагаста роспустил парламент и назначил досрочные выборы, предварительно согласовав свои действия с основными политическими силами Испании.

Результаты

4 апреля было избрано 395 членов Конгресса депутатов в самой Испании, 15 депутатов в Пуэрто-Рико (12 из них представляли Безусловно испанскую партию, выступавшую против независимости острова, де-факто филиал Либерально-консервативной партии, два либерала и один независимый) и 24 на Кубе (6 автономистов и 18 от Конституционного союза, среди которых было 11 либералов, 4 консерваторов, 2 реформиста и один от Династической левой).

Победу на выборах одержала Либеральная партия во главе с Пракседесом Матео Сагаста. Считая близких по идеологии депутатов от баскских и левых династистов, либералы смогли получить 278 мест в Конгрессе депутатов (70,38 %).. Главным оппонентам либералов, Либерально-консервативной партии Антонио Кановаса дель Кастильо пришлось удовлетвориться 93 местами (23,54 %), считая вышедших из партии сторонников Ромеро Робледо. Удачными выборы можно считать для республиканцев, которые смогли увеличить своё представительство в Конгрессе депутатов в 4,6 раза.

← 1884   1891 →
Парламентские выборы в Испании

4 апреля 1886
Явка избирателей:	63,81 %
Глава партии:	Пракседес Матео Сагаста	Антонио Кановас дель Кастильо
Партия:	Либеральная партия	Либерально-консервативная партия
Прошлое число мест:	38	311
Мест получено:	268 (▲230)	83 (▼228)
Результат выборов:	Победу одержала Либеральная партия, завоевав более 2/3 мест в Конгрессе депутатов

</span>
Итоги выборов в Конгресс депутатов Испании 4 апреля 1886 года

Партии и коалиции				Лидер	Голоса			Места
					#	%	+/−	Места	+/−
		Либеральная партия	исп. Partido Liberal, PL	Пракседес Матео Сагаста				268	▲230
		Династическая левая	исп. Izquierda Dinástica, ID	Хосе Лопес Домингес				10	▼28
Все либералы								278	▲201
		Либерально-консервативная партия	исп. Partido Liberal-Conservador, PLC	Антонио Кановас дель Кастильо				83	▼228
		Либерально-реформистская партия	исп. Partido Liberal Reformista, PLR	Франсиско Ромеро Робледо				10	Первый раз
Все консерваторы								93	▼218
		Республиканская прогрессистская партия	исп. Partido Republicano Progresista, PRP	Мануэль Руис Соррилья и Николас Сальмерон				12	Первый раз
		Демократическая партия	исп. Partido Democrático Posibilista, PDP	Эмилио Кастелар				10	▲7
		Федеративная демократическая республиканская партия	исп. Partido Republicano Democrático Federal, PRDF	Франсиско Пи-и-Маргаль				1	Первый раз
Все республиканцы								23	▲18
		Независимые карлисты	исп. Carlistas independientes	Барон де Сангаррен				1	▲1
Всего					~419 261	100,00		395	▲ 2
Зарегистрировано/Явка					~657 054	63,81	▼9,03
Источник: Historia Electoral Spain Historical Statistics

Результаты по регионам

Либералы заняли первое место по количеству избранных депутатов в 44 провинциях. Либералы-консерваторы смогли победить в Овьедо (ныне Астурия) и баскских провинциях Бискайя и Гипускоа. В кастильской провинции Авила первое место поделили либералы и консерваторы, а в баскской Алаве прогрессисты и Династическая. Либеральная партия также одержала уверенную победу в трёх из четырёх крупнейших городах страны. Она смогла получить 6 мандатов из 8 в Мадриде, 3 из 5 в Барселона и 2 из 3 в Валенсии. В Севильи либералы взяли 2 из 4, оставшиеся поделили консерваторы и республиканцы. Также консерваторы завоевали 2 мандата в Барселоне и по одному в Мадриде и Валенсии. Один мандат в Мадриде достался республиканцам-прогрессистам.

После выборов

17 мая 1886 года у покойного короля родился сын, немедленно провозглашённый королём Альфонсом XIII, что обеспечило непрерывность династии. Королева, неопытная в политике, сделала своим советником Сагасту, со временем установив с ним близкую дружбу. Роль Марии Кристины в системе правительства была представительская, поскольку она не участвовал в борьбе между партиями за власть, стараясь лишь соблюдая очерёдность при определении нового премьер-министра. Близость королевы к Сагасте обеспечило политику и его партии длительные периоды правления.

Вскоре после выборов, 11 мая 1886 года свежеизбранные члены Конгресса депутатов выбрали нового председателя. Им стал Кристино Мартос (Династическая левая), за которого проголосовали 198 парламентариев при 50 непроголосовавших. 15 июня 1889 года его сменил либерал Мануэль Алонсо Мартинес. Председателем Сената был либерал Хосе Гутьеррес де ла Конча, маркиза де Ла Хабана.

Конгресс депутатов, избранный в 1886 году, стал первым при регентстве королевы Марии Кристины и проработал 4 года и 7 месяцев. Это самый длинный срок полномочий нижней палаты парламента в истории Испании, так что этот период был назван Долгий парламент (исп. Parlamento largo). Лидер либералов Пракседес Матео Сагаста занимал должность главы правительства до 5 июля 1890 года. За время Долгого парламента либералам удалось в 1887 году добиться утверждения Закона об ассоциациях, который легализовал профсоюзы и политические партии, а в 1890 году ввести всеобщее избирательное право для мужчин старше 25 лет.

Ссылки

• [www.historiaelectoral.com/e1800g.html Gráficos y análisis: Elecciones en el Sexenio Revolucionario y la Restauración 1869-1923] (исп.). Historia Electoral.com. Проверено 11 марта 2016.

Отрывок, характеризующий Парламентские выборы в Испании (1886)

– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.