Парламентские выборы в Испании (1933)

</th> </table>

Выборы в I Кортесы Республики (исп. Cortes Generales) 1933 года в Испании состоялись 19 ноября (первый тур) и 3 декабря (второй тур), стали вторыми выборами в период Второй республики и первыми прошедшими по новой конституции. Впервые в истории Испании в голосовании приняли участие женщины, что увеличило количество избирателей на 6,8 млн человек. Явка на выборы составила 67,31 % избирателей.

Правящая республиканско-социалистическая коалиция распалась, входившие в неё партии либо сформировали новые, более мелкие избирательные блоки либо принимали участие в выборах самостоятельно. Популярные в Испании 1930-х годов анархисты выступили за неучастие в голосовании. Все эти факторы, а также усталость от «Реформистского двухлетия» (1931—1933), недовольство результатами работы левореспубликанских кабинетов как слева, так и справа, активизация католическо-консервативной части электората, которую смогла сплотить вокруг себя недавно созданная Испанская конфедерация независимых правых, привели к поражению левых республиканских сил.

Предыстория

Выборы в июне 1931 года принесли большинство в кортесах левым силам. Марксисты, левые республиканцы и левые националисты в совокупности завоевали 291 место из 470 (61,92 %). Это позволило начать так называемое «Реформистское двухлетие» (1931—1933), когда Испанией управляли левый парламент и левоцентристское правительство во главе с Мануэлем Асаньей. За это время были проведены ряд важных реформ, в частности, приняты республиканская конституция и Статут об автономии Каталонии, женщины получили право голосовать, церковь отделена от государства, начаты образовательная, аграрная и военная реформы. В то же время финансовое положение государства, во многом из-за продолжающейся «Великой депрессией» было плохим. Пытаясь улучшить положение народа правительство проводило политику перераспределения богатств, вызвав критику со стороны богатых. Власти также пытались бороться с бедностью в сельских районах путём введения восьмичасового рабочего дня и расширения прав работников, что привело к недовольству помещиков. Многие католики выступили против образовательных и религиозных реформ, проводимых новым правительством.

С момента провозглашения республики сложилось три крупнейшие оппозиционные группы. Первая включала в себя католические движения, такие как Ассоциация католических пропагандистов (исп. Asociación Católica de Propagandistas). Вторая группа состояла из монархистов, в том числе карлистов и Монархического союза Хосе Кальво Сотело (позднее влился в «Испанское обновление»), готовых ради свержения республики к насильственному восстанию. Третью группу составили фашистские организации. Консервативная оппозиция с самого начала имела поддержку церкви.

Вскоре начинает формироваться оппозиция слева, основу которой составили анархисты. Уже в 1932 году в одном из крупнейших профцентров Испании, Национальной конфедерации труда, находившейся под влиянием анархо-синдикалистов, верх взяли противники правительства. После того как в октябре 1931 года премьер-министром стал лидер Республиканского действия Мануэль Асанья, от республиканско-социалистической коалиции стал постепенно отдаляться Алехандро Леррус, лидер Радикальной республиканской партии, второй силы после социалистов по количеству парламентских мандатов, сам рассчитывавший возглавить кабинет.

9 декабря 1931 года республиканско-социалистическое большинство ратифицировало новую конституцию. Она носила реформистский, либеральный и демократический характер, включая в себя множество статей, вызвавших недовольство консервативно настроенной части общества, в частности, теми из них которые были направлены на ограничение влияния католической церкви.. Неудивительно, что новая конституция не получила поддержки крупных землевладельцев, промышленников, церкви и армейских офицеров., обвинявших республиканское правительства в варварстве, несправедливости и коррумпированности. Республиканцы центра и правого крыла (радикалы Лерруса, правые либералы президента Нисето Алькала Саморы и другие) хотя в целом и поддержали конституцию, в то же время всё чаще высказывали недовольство излишне радикальными на их взгляд действиями левореспубликанского правительства.

23 апреля 1933 года в почти 2500 испанских муниципалитетах прошли муниципальные выборы, завершившиеся победой оппозиционных партий. Лишь менее трети от числа избранных членов муниципальных советов представляли партии, поддерживающие правительство республики.

Потеря поддержки со стороны центристов и правых республиканцев сделала кабинет Асаньи ещё более зависимым от социалистов. ИСРП продолжала оказывать поддержку реформистскому правительству, но среди самих левых нарастали противоречия по вопросам внутренней политики, в социалистической партии росло влияние левого крыла, требовавшего более радикальных реформ. В то же время правые силы, чьё влияние в обществе росло, объединились в рядах Испанской конфедерации независимых правых (CEDA), одновременно склоняясь в сторону набирающего силы фашизма. В конце концов, растущая парламентская оппозиция привела к отставке Асаньи. 12 сентября 1933 года президент Алькала Самора поручил Леррусу сформировать новый кабинет.

1 октября 1933 года лидер левого крыла социалистов Ларго Кабальеро выступил против Лерруса, заявив, что при нём программа реформ правительства, и, таким образом, основа самой республики, окажутся под угрозой, предупредив, что социалисты могут отказаться от поддержки кабинета. На следующий день другой лидер социалистов, Индалесио Прието, заявил, что социалисты больше не будет участвовать в управлении государством. Понимая, что в таких условиях сформировать стабильное правительство невозможно, Леррус подал в отставку. Президент Алькала Самора был вынужден поручить формировать новое правительство лидеру левого крыла радикалов Диего Мартинесу Баррио. Социалисты согласились поддержать кабинет Баррио, но призвали к проведению новых выборов, которые были назначены на 19 ноября 1933 года. В сложившихся условиях, президент Алькала Самора, пытаясь разрешить кризис, созданный фактическим развалом республиканско-социалистической коалиции, и считая, что нынешний состав парламента больше не представляет доминирующее в обществе мнение, решил назначить досрочные выборы.

Избирательная система

Новый закон о выборах, принятый 27 июля 1933 года, внёс некоторые изменения в избирательную систему Испании по сравнению с предыдущими выборами в июне 1931 года. Так, минимум голосов для победы в первом туре вырос до 40 %. До участия во втором туре, который назначался в том случае если ни один из списков не достигал необходимого минимума голосов, допускались все набравшие не менее 8 % голосов. Кроме того, было разрешено вносить изменения в списки кандидатов между первым и вторым турами. Но суть осталась прежней: это была мажоритарная избирательная система открытых списков кандидатов, дающая преимущество получившим наибольшее количество голосов, соответственно широкие коалиции имели возможность получить большее количество мандатов по сравнению с малыми коалициями и отдельными партиями.

Испания была разделена на 60 многомандатных избирательных округов, каждый из которых представлял целую провинцию или город с населением более 100 000 жителей. Больше всего депутатов предстояло избрать жителям Мадрида, 17 представителей. Каждый избирателей мог проголосовать за несколько кандидатов, так, в том же Мадрида можно было выбрать 13 претендентов. Это способствовало большим коалиция. Например, в Мадриде, социалисты опередили правых всего на 5000 голосов, но смогли получить 13 мандатов, в то время как правым досталось только оставшиеся четыре. Голосование проходило в два тура. Для победы в первом туре голосования необходимо было набрать не менее 40 %. В случае, если ни один список кандидатов не достиг 40 %, то во второй тур выходили списки набравшие в первом туре по крайней мере 8 %. Выборы 1933 года были первыми в истории Испании, на которых женщины имели право голоса согласно новой конституции. Это увеличило количество избирателей на 6 800 000 человек.

Предвыборная кампания

К моменту выборов победившая в 1931 году республиканско-социалистическая коалиция распалась, входившие в неё партии либо сформировали новые, более мелкие избирательные блоки, либо принимали участие в выборах самостоятельно. Ряд участников Союза республиканцев и социалистов к моменту выборов успели расколоться или прекратить существование. Так, радикал-социалисты пережили два раскола, сначала от партии отделилось крайне левое крыло (Радикально-социалистическая левая), а затем и умеренные левые (независимые радикал-социалисты). Республиканская либеральная правая, партия президента Алькала Саморы, сменила название на Прогрессивную республиканскую, а затем пережила раскол, в результате которого была образована Консервативная республиканская партия. Распались, прекратив своё существование, партии «Поддержим Республику» и Ассоциация службы Республике.

В предверии выборов ИСРП разделилась по вопросу о сотрудничестве с левыми республиканцами. В результате победила точка зрения Ларго Кабальеро, выступавшего за то чтобы полностью разорвать отношения с республиканцами, в то время как Индалесио Прието и Фернандо де лос Риос, считавших необходимым создание широкой коалиции, остались в меньшинстве. В большинстве округов социалисты выставили собственные списки, их примеру последовали и ряд других партий, в частности, радикал-социалисты и отколовшаяся от них Радикально-социалистическая левая. Коммунисты, бухаринский Рабоче-крестьянский блок и Иберийские революционеры (бывшие Революционные радикал-социалисты), не входившие в Союз республиканцев и социалистов, также в большинстве случаев предпочли баллотироваться отдельно от других партий. Республиканское действие и Независимая радикально-социалистическая республиканская партия, созданная отколовшимся левым крылом радикал-социалистов, объединились в коалицию Республиканская левая, позднее преобразованную в одноимённую партию. Сразу две коалиции создали ряд каталонских левых партий. Республиканская левая Каталонии, Социалистический союз Каталонии, Союз крестьян Каталонии и Федеральная демократическая республиканская партия объединились в блок Каталонская левая, свою коалицию образовали Республиканское каталонское действие и Левая республиканская националистическая партия.

В то же время во многих округах левые сотрудничали, выставляя единые списки. Например, Каталонская левая баллотировалась в Льейде совместно с Республиканским действием, а в Таррагоне вместе с социалистами и коммунистами. Отделение Галисийской республиканской партии в Понтеведра несмотря на запрет партийного руководства выставила объединённый список с Республиканской левой. Коммунисты в Лас-Пальмасе составили общий список с федералистами. Федеральная демократическая республиканская партия участвовала в выборах в провинции Овьедо вместе с аграриями, а в Барселоне с Федеральной крайне левой.

Крупнейшая партия республиканской оппозиции, радикалы Алехандро Лерруса, выступали в первую очередь против социалистов, делая ставку на помощь со стороны правых сил. Они использовали такие лозунги, как «Республика, порядок, свобода, социальная справедливость, амнистия» (исп. República, orden, libertad, justicia social, amnistía). Леррус был уверен в успехе после удачного выступления на муниципальных выборах 1933 года. В части округов Радикальная партия образовала коалицию радикалов и центристов, в которую вошли прогрессисты Алькалы Саморы и отколовшиеся от них консервативные республиканцы, в других округах баллотировались совместно с правыми партиями, а в Таррагоне выставили совместный список с Каталонской лигой.

12 октября 1933 года большая часть правых (Испанская конфедерация независимых правых, группа «Аграрное меньшинство», католические движения, традиционалисты, националисты, монархисты, как «альфонсинос», так и карлисты) объединились для участия в выборах в широкую коалицию Союз правых (исп. Unión de Derechas). Несмотря на идеологические и тактические разногласия, им удалось разработать программу-минимум, главными пунктами которой стали пересмотр Конституции 1931 года, религиозных и социальных реформ, отмена Закон об аграрной реформы 1932 года и освобождение политических заключённых, в первую очередь участников антиреспубликанского мятежа 1932 года «Санхурхада». Правые смогли бросить огромные ресурсы в свою кампанию, значительно превышавшие возможности их соперников, распространив 10 миллионов листовок и 300 000 плакатов, выпустив агитационные радио- и киноролики.

В своей предвыборной кампании правые делали ставку на консерватизм и национализм католиков, призывая их выступить «в защиту порядка и религии». В манифесте «Антимарксистской коалиции» (такое название получил список правых кандидатов в Мадриде), опубликованном в католической газете «Дебаты» (исп. El Debate) 1 ноября 1933 года, политика республиканско-социалистического правительства была определена как «марксистская», «с материалистическим и антикатолическим взглядов на жизнь и общество» и «антииспанская». В манифесте обещалось, что кандидаты от антимарксистской коалиции «будут неустанно работать, чтобы добиться отмены всех положений о конфискации собственности и преследованиях человека, объединений и религиозных убеждений».

Анархисты, в первую очередь Национальная конфедерация труда и тесно связанная с ними Федерация анархистов Иберии, развернули беспрецедентную кампанию в пользу воздержания от участия в выборах, выступив как против слишком умеренных на их взгляд левореспубликанских политиков, так и против их оппонентов справа. В случае победы на выборах правых анархисты обещали поднять вооружённое восстание и установить либертарный коммунизм. За левых анархисты тоже не хотели голосовать, считая, наилучшим вариантом свергнуть правительство. Воздержание от участия в выборах поддержали также и умеренные анархисты, такие как Бенито Пабон из Синдикалистской партии и Мигель Абос, секретарь НКТ Арагоны, Риохи и Наварры.

Результаты

19 ноября и 3 декабря были избраны 473 депутата однопалатного испанского парламента, из них только две женщины: Анхелес Сид (CEDA) и Маргарита Нелькен (ИСРП). В целом, явка избирателей составила около 8,5 миллионов человек, превысив две трети от общего числа зарегистрированных гражадн имевших право голоса.

Выборы завершились подавляющей победой правых сил, выступавшие в союзе с правыми и центристскими республиканцами, набрав в совокупности 55,82 % голосов избирателей, что обеспечило им 336 мест (71,04 %) в Кортесах. Правые партии получили около 3 365 700 голосов, левые — 3 118 000 голосов, партии центра — 2 051 500. Наибольшие потери понесли левые республиканцы, потеряв почти 90 % своих мандатов, марксисты, утратившие почти половину депутатских мест, и левые националисты, количество которых в парламенте сократилось на 45 %. На ближайшие два года ведущими партиями парламента стали католическо-консервативная Испанская конфедерация независимых правых (115 мандатов), центристская Радикальная республиканская партия (102 мандата) и марксистская Испанская социалистическая рабочая партия (59 мандатов).

В победе правых свою роль сыграли их активная и дорогостоящая предвыборная кампания, разобщённость левых, что было гибельно в условиях избирательной системы, которая благоприятствовала широким коалициям, допуск к голосованию женщин, в большинстве своём отдавшим голоса правоцентристам, отказ от участия в голосовании популярных в рабочей среде анархистских организаций, усталость части электората от реформ. В целом, политическая система в Испании после выборов 1933 года резко изменилась, заметно сдвинувшись вправо.

Результаты выборов по коалициям

← 1931   1936 →
Парламентские выборы в Испании

Выборы в Кортесы Республики
19 ноября 1933 года
Явка избирателей:	67,31 %
Глава партии:	Хосе Мария Хиль-Роблес	Алехандро Леррус	Франсиско Ларго Кабальеро
Партия:	Испанская конфедерация независимых правых	Радикальная республиканская партия	Испанская социалистическая рабочая партия
Прошлое число мест:	—	90	117
Мест получено:	115	102 (▲12)	59 (▼58)
Результат выборов:	По итогам выборов правительство было поручено сформировать Алехандро Леррусу, лидеру Радикальной республиканской партии

</span>
Итоги выборов в I Кортесы Республики 1933 года по коалициям

Коалиции (партии)		Голоса		Места		Примечания
		#	%	Места	%
Союз правых	исп. Unión de Derechas, UdD	2 327 200	27,16	138	29,18	Включая Испанскую конфедерацию независимых правых, аграриев, «Испанское обновление» и Традиционалистское причастие, а также Консервативную республиканскую партию в Аликанте и Уэльве, Республиканскую партию центра и Республиканскую партию Майорки на Балеарских островах, фалангистов и независимых монархистов в Кадисе
Испанская социалистическая рабочая партия	исп. Partido Socialista Obrero Español, PSOE	1 858 300	21,68	63	13,32	В том числе совместно с Республиканским действием, радикал-социалистами, федералистами и Каталонской левой
Радикалы и центристы	исп. P.R.Radical y centro	1 208 700	14,10	70	14,80	Включая Радикальную республиканскую партию и Консервативную республиканскую партию в 20 округах и с другими партиями
Радикалы и правые	исп. Coalición Radicales + Derechas	817 300	9,54	98	20,72	Включая Радикальную республиканскую партию, Консервативную республиканскую партию, Прогрессивную республиканскую партию, CEDA, аграриев, карлистов, а также независимых республиканцев и правых
Каталонская левая	кат. Esquerra Catalana, EC	433 600	5,06	26	5,47	Включая Республиканскую левую Каталонии, Социалистический союз Каталонии, Союз крестьян Каталонии и Федеральную демократическую республиканскую партию, а также совместно с Республиканским действием в Льейде и с социалистами в Таррагоне
Каталонская лига	кат. Lliga Catalana	413 700	4,83	28	5,92	В том числе совместно с карлистами в Льейде и Таррагоне, а также с радикалами в Таррагоне
Коалиция Республиканская левая	исп. Coalición Izquierda Republicana (AR-PRRSI)	214 100	2,49	1	0,21	Включая Республиканское действие и Независимую радикально-социалистическую республиканскую партию, в том числе совместно с Галисийской республиканской партией в Понтеведра
Баскская националистическая партия	баск. Euzko Alderdi Jeltzalea, EAJ	183 000	2,14	11	2,33
Коммунистическая партия Испании	исп. Partido Comunista de España, PCE	154 100	1,80	1	0,21	В том числе совместно с Республиканским действием и радикал-социалистами, а также с федералистами в Лас-Пальмасе и Каталонской левой в Таррагоне
«Аграрное меньшинство»	исп. Minoría Agraria	152 400	1,78	6	1,27	Только сольно, в основном в Бургосе, как правило аграрии избирались по общим спискам с CEDA и другими правыми партиями
Независимые республиканцы	исп. Republicanos independientes	144 600	1,69	1	0,21	В том числе Публио Суарес (избран в Леоне, 15 000 голосов), Санчес Гэрра (Кордова, 55 000), Портела Вальядарес (Луго, 20 000), Санчес Роман (Мадрид, 6 700). Другие независимые республиканцы избирались по спискам радикалов (3 депутата) и CEDA (Хоакин Чапаприета)
Коалиция либеральных демократов и правых	исп. Coalición P. Rep. Liberal Demócrata + CEDA	124 500	1,45	13	2,75
Галисийская республиканская партия	галис. Partido Republicano Gallego, PRG	114 600	1,34	8	1,69	В том числе совместно с радикалами и консервативными республиканцами в Ла-Корунье, но без учёта совместного списка с Республиканским действием в Понтеведра, выставленного вопреки решению партии
Радикально-социалистическая республиканская партия	исп. Partido Republicano Radical Socialista, PRRS	105 500	1,23	1	0,21	Голоса поданные за кандидатов выдвинутых партией самостоятельно, лидер Феликс Гордон Ордас возглавлял список «Левых» в Леоне
Республиканская консервативная партия	исп. Partido Republicano Conservador, PRC	92 700	1,08	5	1,06	Только самостоятельные списки и коалиции с аграриями в Сории и прогрессистами в Леоне
Республиканское каталонское действие и Левая республиканская националистическая партия	кат. Acció Catalana Rep. - P.Nacionalista Rep. d’Esquerra	74 200	0,87	0	—	В том числе совместно с Республиканским действием в Барселоне и Таррагоне, и независимыми радикал-социалистами в Таррагоне
Традиционалистское причастие	исп. Comunión Tradicionalista, CT	53 700	0,63	3	0,63	Включая самостоятельный список в Алаве и список Католиков-аграриев в Бургосе, а также совместно с Аграрной партией Каталонии в Барселоне и Жироне
Федеральная демократическая республиканская партия	исп. Partido Republicano Democrático Federal, PRDF	34 200	0,40	0	—	Включая коалицию с аграриями в Овьедо и список Федеральной крайне левой в Барселоне
Галисийская партия	исп. Partido Galeguista, PG	25 000	0,29	0	—
Рабочий фронт (Рабоче-крестьянский блок)	кат. Frente Obrero (Bloc Obrer i Camperol)	18 600	0,22	0	—
Сельское действие	исп. Acción Rural	10 600	0,12	0	—	Только список в Бургосе
Прогрессивная республиканская партия	исп. Partido Republicano Progresista, PRP	7 400	0,08	0	—	Только самостоятельный список в Севилье
Иберийские революционеры	исп. Revolucionarios Ibéricos	6 500	0,07	0	—	Снялись с выборов
Радикально-социалистическая левая	исп. Izquierda Radical Socialista, IRS	1 400	0,02	0	—
Источник: * Historia Electoral

Результаты выборов по партиям

</span>
Итоги выборов в I Кортесы Республики 1933 года по партиям

Партии				Лидер	Места			Примечания
					Места	+/−	%
		Испанская конфедерация независимых правых	исп. Confederación Española de Derechas Autónomas, CEDA	Хосе Мария Хиль-Роблес	115	—	24,31	Входила в Союз правых. Создана в результате слияния Народного действия и Валенсийской региональной правой. Включала в свои списки аграриев
		Аграрии («Аграрное меньшинство»)	исп. Agrarios (Minoría Agraria)	Хосе Мартинес де Веласко	30	—	6,34	Группа депутатов-аграриев, избранных в 1931 году. В 1934 году преобразована в Испанскую аграрную партию
		Независимые правые	исп. Independientes de derecha		13	—	2,75	5 вступили в Аграрную группу и 1 в CEDA, остальные семеро образовали Группу независимых
Правые					158	—	33,40
		Радикальная республиканская партия	исп. Partido Republicano Radical, PRR	Алехандро Леррус	102	▲12	21,57	В большинстве округов кандидаты партии баллотировались самостоятельно или совместно с прогрессистами и консервативными республиканцами. В семи округах с правыми и в четырёх с левыми, а также по спискам с Каталонской лигой и галисийскими республиканцами
		Консервативная республиканская партия	исп. Partido Rep. Conservador, PRC	Мигель Маура	17	—	3,59	Создана на базе правого крыла Республиканской либеральной правой. Баллотировались самостоятельно или совместно с радикалами
		Демократическая либеральная республиканская партия	исп. Partido Republicano Liberal Demócrata, PRLD	Мелькиадес Альварес	9	▲5	1,90	Семеро были избраны в Астурии по совместным спискам с CEDA, оставшиеся двое совместно с радикалами
		Прогрессивная республиканская партия	исп. Partido Rep. Progresista, PRP	Нисето Алькала Самора-и-Торрес	3	▼22	0,63	Создана в результате переименования Республиканской либеральной правой. В основном, баллотировались совместно с радикалами
		Республиканская партия центра	исп. Partido Republicano de Centro, PRCe	Хуан Марч	2	▬	0,42	Только на Балеарских островах совместно с правыми
		Независимые республиканцы-центристы	исп. Republicanos independientes de centro		5	—	1,06	Хоакин Чапаприета (по списку CEDA), 2 бывших депутата от Ассоциации службы Республике и 2 независимых в Луго
Центристы и правые республиканцы					138	▲9	29,18
		Испанская социалистическая рабочая партия	исп. Partido Socialista Obrero Español, PSOE	Франсиско Ларго Кабальеро	59	▼58	12,47	В основном собственные списки, в некоторых округах коалиции с Республиканским действием
		Социалистический союз Каталонии	кат. Unió Socialista de Catalunya, USC	Жоан Коморера и Солер	3	▼1	0,63	В составе коалиции Каталонская левая
		Коммунистическая партия Испании	исп. Partido Comunista de Españа, PCE	Хосе Диас Рамос	1	▲1	0,21
Все марксисты					63	▼62	13,32	Рабоче-крестьянский блок (Хоакин Маурин) и Иберийские революционеры (Хосе Антонио Балбонтин) остались без мест в Кортесах
		Традиционалистское причастие	исп. Comunión Tradicionalista, CT	Томас Домингес Аревало, герцог де Родесно	20	▲16	4,23	В основном по спискам CEDA, в первую очередь в Наварре и Стране Басков
		«Испанское обновление»	исп. Renovación Española, RE	Антонио Гойкоэчеа, Хосе Кальво Сотело	14	▲13	2,96	Создана на базе Монархического союза Кальво Сотелы и монархистов из числа сторонников Гойкоэчеа, покинувших Народное действие. Баллотировались в составе Союз правых и коалиции «Традиционалисты и Испанское обновление»
		Испанская националистическая партия	исп. Partido Nacionalista Español, PNE	Хосе Мария Альбиньяна	1	▬1	0,21	Только в Бургосе. Баллотировались по спискам «Испанского обновления»
		Независимые монархисты	исп. Monárquicos independientes	Хосе Мария Пеман	4	—	0,85	Два независимых монархиста были избраны в Луго и два в Кадисе
Правые монархисты					39	▲29	8,25
		Каталонская лига	кат. Lliga Catalana, LC	Франсеск Камбо	24	▲22	5,07	Включая двоих независимых и одного валенсийского депутата
		Баскская националистическая партия	баск. Euzko Alderdi Jeltzalea, EAJ	Хосе А. Агирре	11	▲4	2,33	Собственные списки, включая одного независимого в Гипускоа
		Регионалистская партия Мальорки	кат. Partit Regionalista de Mallorca, PRM	Бартоломе Фонс	1	—	0,21	Избран по спискам правых, в парламенте присоединился к группе Каталонской лиги
		Независимые за государство Басков—Наварра	исп. Independientes pro-Estatuto Estella	Рафаэль Пикавеа	1	—	0,21	Избран по спискам правых, в парламенте присоединился к группе баскских националистов
Регионалисты и националисты — центристы и правые					37	▲17	7,82	Остались без мест в парламенте блок Республиканское каталонское действие — Левая республиканская националистическая партия (Льюис Николау), Галисийские республиканцы-автономисты (Мануэль Портела Вальядарес) и Галисийская партия (Суарес Пикайо).
		Республиканская левая Каталонии	кат. Esquerra Republicana de Catalunya, ERC	Франсеск Масия	17	▼12	4,89	Входила в коалицию Каталонская левая
		Галисийская республиканская партия	галис. Partido Republicano Gallego, PRG	Сантьяго Касарес Кирога	6	▼8	1,27	Создана на базе Автономной галисийской республиканской организации в 1932 году. PRG Понтеведра отделилась от партии, вступив в союз с Республиканским действием
		Союз крестьян	кат. Unió de Rabassaires, UdR	Хосеп Кальвет	1	—	0,21	Левая крестьянская каталонская партия. Входила в коалицию Каталонская левая
Левые националисты					24	▼20	5,07
		Республиканское действие	исп. Acción Republicana, AR	Мануэль Асанья	5	▼21	1,06	Входила в коалицию Республиканская левая. Свои мандаты завоевала по спискам ИСРП, радикалов и РЛК
		Федеральная демократическая республиканская партия	исп. Partido Republicano Democrático Federal, PRDF	Хосе Франчи, Эдуардо Барриоберо	4	▼12	0,85	Накануне выборов партия раскололась из-за серьёзных внутренних противоречий на группу министра Франчи (1 депутат), группу Барриоберо (3 депутата по спискам Каталонской левой) и Федеральную крайне левую
		Независимая радикально-социалистическая республиканская партия	исп. Partido Republicano Radical Socialista Independiente, PRSSI	Марселино Доминго, Альваро де Альборнос	3	—	0,63	Образована левым крылом Радикально-социалистической республиканской партии. Входила в коалицию Республиканская левая
		Радикально-социалистическая республиканская партия	исп. Partido Republicano Radical Socialista, PRRS	Феликс Гордон Ордас	1	▼58	0,21	Пережив два раскола партия, принявшая участие в выборах самостоятельно, растеряла своих сторонников
	Левые республиканцы				13	▼109	2,75
		Испанская фаланга	исп. Falange Española, FE	Хосе Примо де Ривера	1	—	0,21
Крайне правые					1	—	0,21
Всего					473	▲3	100
Источник: Historia Electoral

Результаты по регионам

Из общего числа 60 округов в 48 победитель был выявлен в первом туре, в оставшихся 12 во втором.

Наибольшего успеха на провинциальном уровне добился Союз правых, сумев занять, выступая единым списком, первое место по количеству избранных депутатов в 24 провинциях и 2 городах (Севилья и Сарагоса). В 13 провинциях и в Мурсии выборы выиграла коалиция правых и радикалов, включавшая также аграриев, консервативных республиканцев и прогрессистов. Ещё в 7 провинциях и в Валенсии победила Радикальная республиканская партия, выступавшая в союзе с консервативными республиканцами, прогрессистами, либеральными демократами и Демократическим действием. Каталонская лига победила в Барселоне, Льейде и Таррагоне. Баскские националисты выиграли в Бильбао, Гипускоа и Бискайе. Социалисты смогли выиграть выборы в Уэльве и Мадриде, а также в составе коалиции с коммунистами и независимыми радикал-социалистами в Малаге. Каталонская левая победила в провинции Барселона и в Жироне. Коалиция либеральных демократов и правых выиграла выборы в Овьедо (ныне Астурия).

После выборов

По свидетельству радикала Мартинеса Баррио, главные лидеры левых республиканцев во главе с Асанья оказали серьёзное давление на президента Республики Алькала Самору, требуя провести новые выборы в Кортесы. Тем не менее, открытие сессии новоизбранного парламента прошло как и планировалось 8 декабря 1933 года под председательством Алькала Саморы. Председателем Кортесов в тот же день был избран Сантьяго Альба (Радикальная республиканская партия), за которого проголосовали 234 депутата, 8 воздержались, 4 отдали свои голоса Мартинесу Баррио (Радикальная республиканская партия), 1 за Боливара (Коммунистическая партия Испании) и 1 за Хименеса де Асуа (Испанская социалистическая рабочая партия). Депутаты от ИСРП от участия в голосовании отказались.

Хотя выборы выиграли правые, президент Нисето Алькала Самора, не доверяя CEDA и желая сохранить Республику, поручил формировать кабинет Алехандро Леррусу, который вынужден был заручиться поддержку консерваторов. В своё правительство он включил помимо однопартийцев также представителей «Аграрного меньшинства», правых либералов, либеральных демократов и правых галисийских регионалистов. Хотя членов CEDA в кабинете не оказалось, конфедерация поддержала его. 16 декабря 1933 года новое правительство было утверждено, так было положено начало так называемому «Консервативному двухлетию» (1933—1935), во время которого многие достижения прежнего реформистского периода были отменены.

Попытка лидеров Испанской конфедерации независимых правых создать единую группу правых депутатов не увенчалась успехом. Только 5 аграриев и один консервативный республиканец присоединились к группе CEDA. Большая часть депутатов-аграриев не поддались давлению и образовали свою аграрную группу, на базе которой в следующем 1934 году была создана Испанская аграрная партия. 14 депутатов от «Испанского обновления» и Испанской националистической партии, избранных по спискам Соза правых, также предпочли сформировать свою группу, названную «Национальный блок» (исп. Bloque Nacional). Семеро независимых правых вместе с одним членом Консервативной республиканской партии организовали Группу независимых правых. Ещё пять независимых правых присоединились к аграриями и лишь один к CEDA. Депутат от Регионалистской партии Мальорки, хотя и был избран по спискам правых, в парламенте присоединился к группе Каталонской лиги. Единственный независимый депутат-сторонник создания единого государства басков (Страна Басков и Наварра), также избранный по спискам правых, в парламенте присоединился к группе баскских националистов.

Распределение депутатов по группам

Группа			Партии	Мест
	Испанская конфедерация независимых правых	исп. Confederación Española de Derechas Autónomas, CEDA	Испанская конфедерация независимых правых, независимые, аграрии, 1 от Консервативной республиканской партии	119
	Радикальная республиканская партия	исп. Partido Republicano Radical, PRR	Радикальная республиканская партия	102
	Испанская социалистическаярабочая партия	исп. Partido Socialista Obrero Español, PSOE		56
	Аграрная группа	исп. grupo Agrario)	аграрии, независимые правые, 1 из CEDA	30
	Каталонская лига	кат. Lliga Catalana, LC	Каталонская лига и Регионалистская партия Мальорки	25
	Каталонская левая	кат. Esquerra Catalana, EC	Республиканская левая Каталонии, Социалистический союз Каталонии, Союз крестьян	21
	Традиционалистское причастие	исп. Comunión Tradicionalista, CT	Традиционалистское причастие	20
	Консервативная республиканская партия	исп. Partido Republicano Conservador, PRC	Консервативная республиканская партия	15
	Республиканская левая	исп. Izquierda Republicana, IR	Республиканское действие, Независимая радикально-социалистическая республиканская партия и Галисийская республиканская партия	14
	Национальный блок	исп. Bloque Nacional, BN	«Испанское обновление» и Испанская националистическая партия	14
	Баскская националистическая партия	баск. Euzko Alderdi Jeltzalea, EAJ	Баскская националистическая партия и независимый	12
	Независимые республиканцы	исп. Republicano Independiente, RI	Прогрессивная республиканская партия, Республиканская партия центра, независимые	10
	Демократическая либеральная республиканская партия	исп. Partido Republicano Liberal Demócrata, PRLD	Демократическая либеральная республиканская партия	9
	Группа независимых (правые)	исп. Grupo Independiente (Derechas)	независимые, 1 от Консервативной республиканской партии	8
	Федеральная демократическая республиканская партия	исп. Partido Republicano Democrático Federal, PRDF	Федеральная демократическая республиканская партия	4
	Независимые монархисты	исп. Monárquicos independiente	независимые	4
	Коммунистическая партия Испании	исп. Partido Comunista de España, PCE	Коммунистическая партия Испании	1
	Радикально-социалистическая республиканская партия	исп. Partido Republicano Radical Socialista, PRRS	Радикально-социалистическая республиканская партия	1
	Испанская фаланга	исп. Falange Española, FE	Испанская фаланга	1
Всего:				466

Оценки выборов

Как отмечает историк Сантос Хулия, «результатом выборов стала драматичная перестройка партийной системы, хороший пример того, как далеко Республике всё ещё было до консолидированной демократии». Наиболее заметным изменением стало появление на парламентской сцене CEDA, католической правоконсервативной аксиденталистской силы, которая не объявляла о своей верности республике и стала самой крупной партией парламента. Другие правые или правоцентристские партии (аграрии, консервативные и прогрессистские республиканцы, Каталонская лига, либеральные демократы) получили приемлемые результаты, что сделало их важной частью будущих правоцентристских кабинетов Алехандро Лерруса, находившихся у власти большую часть наступившего «Консервативного двухлетия». Другими значительными изменениями партийной системы стали разгромное поражение левореспубликанских сил, что привело их к необходимости кардинальной перестройки своих рядов, и тяжёлое, хотя и не катастрофичное, поражение социалистов, которые пошли на выборы в одиночку с надеждой получить достаточное большинство, чтобы мирно преобразовать «буржуазную» республику в «социалистическую». Наконец, следует отметить, что в сложившейся ситуации центральное положение смогла занять Радикальная партия Лерруса, фактически став правящей на два ближайших года.

Литература

• Stanley G. Payne. Spain's first democracy: the Second Republic, 1931-1936. — University of Wisconsin Press, 1993. — 477 с. — ISBN 978-0-299-13674-1.  (англ.)
• Stanley G. Payne. The collapse of the Spanish Republic, 1933-1936: Origins of the Civil War. — Yale University Press, 2006. — 432 с. — ISBN 0-300-11065-0.  (англ.)
• Antony Beevor. The Battle for Spain: The Spanish Civil War 1936—1939. — Weidenfield and Nicolson, 2006. — 560 с. — ISBN 0-297-84832-1.  (англ.)
• Juliàn Casanova. The Spanish Republic and Civil War. — Cambridge University Press, 2010. — 372 с. — ISBN 978-0-521-73780-7.  (англ.)
• Gerald Brenan. The Spanish Labyrinth: an account of the social and political background of the Spanish Civil War. — Cambridge University Press, 1950. — 414 с. — ISBN 0-521-04314-X.  (англ.)
• Paul Preston. Revolution and war in Spain, 1931-1939. — Methuen, 1984. — 316 с. — ISBN 978-0-416-34960-3.  (англ.)
• Paul Preston. The coming of the Spanish Civil War: reform, reaction, and revolution in the Second Republic. — Psychology Press, 1994. — 368 с. — ISBN 978-0-415-06354-8.  (англ.)
• Paul Preston. The Spanish Civil War: Reaction, revolution and revenge. — HarperCollins, 2006. — 432 с. — ISBN 0-00-723207-1.  (англ.)
• Hugh Thomas. The Spanish Civil War. — Eyre and Spottiswoode, 1961. — 1136 с.  (англ.)
• Juan Avilés Farré. La Izquierda burguesa y la tragedia de la II República. — Comunidad de Madrid (Madrid), 2006. — 495 с. — ISBN 9788445128817.  (исп.)
• Julio Gil Pecharromán. La Segunda República. Esperanzas y frustraciones. — Historia 16 (Madrid), 1997. — 145 с. — ISBN 84-7679-319-7.  (исп.)
• Julián Casanova. República y Guerra Civil. Vol. VIII de la Historia de España, dirigida por Josep Fontana y Ramón Villares. — Crítica/Marcial Pons (Barcelona), 2007. — 544 с. — ISBN 978-84-8432-878-0.  (исп.)
• Santos Juliá. Un siglo de España. Política y sociedad. — Marcial Pons (Madrid), 1999. — 308 с. — ISBN 84-9537903-1.  (исп.)

Источники

• [www.historiaelectoral.com/e1933.html Elecciones a I Cortes de la República 19 de noviembre de 1933] (исп.). Historia electoral.com. Проверено 25 апреля 2016.
• [www.congreso.es/portal/page/portal/Congreso/Congreso/SDocum/ArchCon/SDHistoDipu Archivo Histórico de Diputados (1810 - 1977)] Documentary Services / Archive / Historic summary of Members of the Congress (1810-1977) (исп.). congreso.es. Проверено 26 апреля 2016.
• [guerracivil.sabanet.es/pagina2.htm II República Española (1931 - 1936)] (исп.). Manuel Sabalete Urbano. Проверено 26 апреля 2016.

Отрывок, характеризующий Парламентские выборы в Испании (1933)

– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.
– Наташа, – сказал он, – вы знаете, что я люблю вас, но…
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.
– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.