Парламентские выборы в Италии (1913)

</th> </table>

Всеобщие парламентские выборы 1913 года прошли 26 октября (первый тур) и 2 ноября (второй тур). На них были выбраны 508 членов Палаты депутатов Королевства Италия.

Доля активных избирателей по сравнению с предыдущими выборами снизилась. В голосовании приняли участие 5 100 615 человек из 8 443 205 имевших право голоса (население Италии на тот момент превышало 35 млн), таким образом явка составила 60,41 %.

Ход выборов и их итоги

25 мая 1912 года состоялась реформа избирательной системы. Право голоса получили все грамотные мужчины в возрасте 21 года и старше, отслужившие в вооружённых силах. Кроме того, был отменён избирательный ценз для мужчин старше 30 лет. Благодаря этим изменениям количество избирателей выросло более чем в 3,2 раза. Депутаты, как и ранее, избирались в одномандатных округх в два тура, для победы требовалось получить большинство голосов.

В начале 1910-х годов в Италии резко обострились социальные и политические противоречия. Участились забастовки; рабочие требовали отставки либерального кабинета Джованни Джолитти. Во многом поэтому партии «Левая» и «Правая», много лет доминировавшие в политической жизни Италии, впервые в своей истории, пошли на выборы вместе, образовав коалицию «Либералы», в которую также вошли ряд мелких правых и правоцентристских партий. Благодаря объединению праволиберальная коалиция смогла одержать победу, получив более 53 % мест в парламенте. В то же значительно усилила свои позиции в Палате депутатов левая оппозиция: социалисты и радикалы.

Выборы 1913 года отличались от предыдущих резким увеличением количества партий, претендующих на места в парламенте. К уже существующим организациям добавились Итальянская социалистическая реформистская партия (итал. Partito Socialista Riformista Italiano), созданная деятелями правого крыла соцпартии, Конституционная демократическая партия (итал. Partito Democratico Costituzionale), Итальянская националистическая ассоциация (итал. Associazione Nazionalista Italiana) и ряд других.

Результаты выборов

← 1909   1919 →
Парламентские выборы в Италии (1913)

Выборы в Палату депутатов
26 октября и 2 ноября 1913 года
Явка избирателей:	▼60,41 %
Глава партии:	Джованни Джолитти	Филиппо Турати	Франческо Саверио Нитти
Партия:	Коалиция«Либералы»	Социалисты	Радикалы
Прошлый результат:	995 290	347 615	181 242
Прошлое число мест:	329	41	48
Мест получено:	270 (▼59)	52 (▲11)	62 (▲14)
Голосов:	2 387 947 (47,62 %)	883 409 (17,62 %)	522 522 (10,42 %)
Изменение доли голосов:	▼6,41 %	▼1,25 %	▲0,58 %
Распределение мест в Палате депутатов XXIII созыва
Результат выборов:	Правящая партия «Левая» получила большинство мест в парламенте

Партия	Оригинальное название	Голоса	%	Места	Изменения
Коалиция«Либералы»	итал. Liberali	2 387 947	47,62	270	▼59
Итальянская социалистическая партия	итал. Partito Socialista Italiano	883 409	17,62	52	▲11
Итальянская радикальная партия	итал. Partito Radicale Italiano	522 522	10,42	62	▲14
Конституционная демократическая партия	итал. Partito Democratico Costituzionale	277 251	5,53	29	новая
Католики		212 319	4,23	20	▲2
Итальянская социалистическая реформистская партия	(итал. Partito Socialista Riformista Italiano)	196 406	3,92	19	новая
Демократическая партия	(итал. Partito Democratico)	138 967	2,77	11	новая
Итальянская республиканская партия	итал. Partito Repubblicano Italiano	102 102	2,04	8	▼15
Католики-консерваторы		89 630	1,79	9	новая
Независимые республиканцы		71 564	1,43	9	новая
Независимые социалисты		67 133	1,34	11	новая
Итальянская националистическая ассоциация		65 671	1,31	8	новая
Недействительные голоса		85 694	–	–
Всего		5 100 615	100	508
Зарегистрированно избирателей/Явка		8 443 205	60,41		▼4,55

Отрывок, характеризующий Парламентские выборы в Италии (1913)

– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.