Парламентские выборы в Молдавии (июль 2009)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
← 2009   2010 →
Парламентские выборы в Молдавии
29 июля 2009
Глава партии: Владимир Воронин Владимир Филат Михай Гимпу
Партия: Партия коммунистов Республики Молдова Либерально-демократическая партия Молдовы Либеральная партия
Прошлый результат: 49,48 % 12,43 % 13,13 %
Прошлое число мест: 60 15 15
Мест получено: 48 (12) 18 (3) 15 (0)
Голосов: 706 732
(44,64%)
262 028
(16,57 %)
232 108
(14,68 %)
Изменение доли голосов: 4,84 % 4,14 % 1,55 %
Глава партии: Мариан Лупу Серафим Урекян Юрий Рошка
Партия: Демократическая партия Молдовы Альянс «Наша Молдова» Христианско-демократическая народная партия
Прошлый результат: 2,97 % 9,77% 3,04 %
Прошлое число мест: 0 11 0
Мест получено: 13 (13) 7 (4) 0 (0)
Голосов: 198 268
(12,54 %)
116 194
(7,35 %)
30 236
(1,91 %)
Изменение доли голосов: 9,57 % 2,42 % 1,13 %

Прочие партии: см.ниже

Парламентские выборы в Молдавии 29 июля 2009 года — седьмые выборы парламента в Республике Молдова. В избирательной кампании приняли участие 8 политических партий. Избирательный порог для партий — 5 %, для независимых кандидатов — 3 %. Явка среди гражданского населения составила 58,8 % (1 581 517 человек) от занесённых в избирательные списки избирателей, в связи с чем, выборы были объявлены состоявшимися.





Участники

Избирательный порог для прохождения в Парламент составлял:

  • для политических партий — 5 %
  • для политических блоков, состоящих из двух партий — не разрешены законодательством
  • для политических блоков, состоящих из трёх и более партий — не разрешены законодательством
  • для независимых кандидатов — 3 %.

Порог явки — 1/3

Изначально в избирательной кампании принимали участие 10 политических партий. Позже от избирательной гонки отказались Национально-либеральная партия во главе с Виталией Павличенко, и Движение «Acţiunea Europeană (Европейское действие») во главе с Анатол Петренку.

Политические партии

Предварительные данные

Согласно предварительным данным, опубликованным ЦИК Молдавии, по результатам обработки 100% подсчитанных голосов, результаты выборов следующие:

</span>
Результаты парламентских выборов 29 июля 2009 в Республике Молдова
Партии и коалиции Голоса % +/− Мандаты
Партия коммунистов Республики Молдова 706 732 44,64% 5,30% 48
Либерал-демократическая партия Молдовы 262 028 16,57% 4,14% 18
Либеральная партия 232 108 14,68% 1,55% 15
Демократическая партия Молдовы 198 268 12,54% 9,57% 13
Альянс «Наша Молдова» 116 194 7,35% 2,42% 7
Христианско-демократическая народная партия 30 236 1,91% 1,13% 0
Социал-демократическая партия 29 434 1,86% 1,84% 0
Экологическая партия Молдовы «Зелёный альянс» 6 517 0,41% 0
Движение «Европейское действие»
Национал-либеральная партия
Всего (58,80%) 1 581 517 100,00% 101
Источник: [www.cec.md/i-ComisiaCentrala/main.aspx?dbID=DB_REZULTATELE_VOTARII192 ЦИК Молдавии]

2 из 10 партий-участников выборов (Движение «Европейское действие»[1] и Национал-либеральная партия[2]) во время избирательной кампании объявили о выходе из неё и призвали своих сторонников голосовать за оппозиционные партии либеральной направленности, аргументировав это стремлением избежать распыления голосов.

Окончательные результаты

ИТАР-ТАСС сообщает о том, что ЦИК Молдавии обнародавал окончательные итоги выборов, согласно которым в парламент прошло 5 партий. За коммунистов проголосовали 44,76% избирателей. Либерально- демократическая партия получила 16,55%, Либеральная - 14,61%, Демократическая - 12,55% и альянс «Наша Молдова» - 7,35%. 3 партии не преодолели избирательный барьер. Явка на выборах составила 58,8%. Согласно этим данным ПКРМ получит в новом парламенте 48 мандатов. Соответственно, либерал- демократы - 18, либералы - 15, демократы - 13, «Наша Молдова» - 7[3].

Заявления о нарушениях на выборах

В ходе голосования 29 июля представители Альянса "Наша Молдова" и нескольких правозащитных структур заявили о многочисленных нарушениях на выборах. В то же время в ЦИК Молдавии заявляют, что никаких серьёзных нарушений на выборах не было зафиксировано[4].

Напишите отзыв о статье "Парламентские выборы в Молдавии (июль 2009)"

Примечания

  1. [www.regnum.ru/news/1185670.html Движение "Европейское действие" заранее объявило о том, что покинет избирательную гонку перед выборами] // REGNUM. — 13.07.2009 19:23.
  2. [www.regnum.ru/news/1187187.html Молдавские национал-либералы объявили о выходе из предвыборной гонки] // REGNUM. — 17.07.2009 01:05.
  3. [www.gazeta.ru/news/lenta/2009/07/31/n_1388671.shtml ЦИК Молдавии обнародовал окончательные итоги выборов] // Газета.Ru. — 31.07.2009 16:38.
  4. [www.regnum.ru/news/1191229.html Местные наблюдатели в Молдавии заявляют о многочисленных нарушениях на выборах, ЦИК уверяет, что нарушений не было] // REGNUM. — 29.07.2009 21:34.

Ссылки

  • [www.cec.md/i-ComisiaCentrala/main.aspx?dbID=DB_AlegeriANTICIPATE793 ЦИК Молдовы: Парламентские выборы в Молдове 29 июля 2009 года]
  • [www.e-democracy.md/ru/elections/parliamentary/20092/ Досрочные парламентские выборы в Молдове 29 июля 2009 года]
  • [www.alegeri.md/ru/ Выборы в республике Молдова // Ассоциация Демократии Участия «ADEPT»]

Отрывок, характеризующий Парламентские выборы в Молдавии (июль 2009)

– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!