Лёгтинг
Поделись знанием:
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
(перенаправлено с «Парламент Фарерских островов»)
| Лёгтинг | |
|
| |
| Тип | |
|---|---|
| Тип | |
| Руководство | |
| Структура | |
| Членов |
33 |
|
| |
| Фракции |
7
Партия союза (8)
Народная партия (8) Республиканская партия (6) Социал-демократическая партия (6) Прогресс (2) Партия Центра (2) Партия самоуправления (1) |
| Выборы | |
| Система голосования |
избирается гражданами на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании |
| Последние выборы | |
| Зал заседаний | |
|
| |
| Сайт | |
|
[www.logting.fo www.logting.fo] | |
| Политика — Портал:Политика |
| Фарерские острова (административная единица) |
 Эта статья — часть серии: |
Лёгтинг (дат. Løgting фар. Løgtingið; полное официальное название дат. Føroya løgting) — однопалатный парламент Фарерских островов, самоуправляемой административной единицы Дании.
Название буквально переводится «законодательный тинг», и происходит от древнеисландского lǫgþing — наименования высшей судебной инстанции в Норвежской империи. Последнее в современном норвежском, датском и шведском пишется Lagting(et), а в исландском Lögþing(ið). Парламент Аландских островов также называется лагтинг.
История
Тинги созываются на Фарерских островах более тысячи лет. Предположительно лёгтинг впервые был созван в начале IX века. Наряду с тинвальдом острова Мэн и исландским альтингом это одно из трёх старейших народных собраний Европы, представляющий одну из старейших парламентских систем мира.
Сегодня на Фарерских островах существует только один избирательный округ, и число депутатов установлено равным 33. Последний раз закон о выборах был изменён в конце 2007 года; первые выборы по новому закону состоялись 19 января 2008 года. Прежний закон о выборах вступил в силу в 1978 году. По нему число депутатов лёгтинга могло варьироваться от 27 до 32; на 7 округов приходилось 27 мест, и до 5 мест предусматривалось дополнительно. На практике восьми общих выборов, состоявшихся в период 1978–2004 гг. в соответствии с прежним законом 1978 года, обычно избиралось 32 депутата.
Срок полномочий лёгтинга — 4 года. Досрочные выборы в лёгтинг могут иметь место, например, если лёгтинг примет решение о самороспуске. В обычном порядке, премьер-министр (лёг-матур, фар. Løgmaður) издаёт извещение о предстоящих выборах и назначает день голосования, которое должно пройти в кратчайшие сроки — в течение 6 недель после извещения.
Итоги выборов начиная с 1906 года
1)Закон 2003 года: ([www.logir.fo/foldb/kunfo/2003/0000128.htm Kunngerð nr. 128 frá 19.12.2003]).
| Дата выборов | A | B | C | D | E | F | G | H | I | J | K | L | M | N | O | |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 18 июля 1906 года | 62,4 | 37,6 | ||||||||||||||
| 2 февраля 1908 года | 66,1 | 33,9 | ||||||||||||||
| 12 февраля 1910 года | 72,3 | 24,3 | 3,4 | |||||||||||||
| 2 февраля 1912 года | 52,3 | 41,6 | 6,0 | |||||||||||||
| 2 февраля 1914 года | 52,8 | 47,2 | ||||||||||||||
| 28 февраля 1916 года | 37,9 | 51,7 | 10,4 | |||||||||||||
| 24 апреля 1918 года | 50,3 | 49,7 | ||||||||||||||
| 10 ноября 1920 года | 58,4 | 41,6 | ||||||||||||||
| 22 января 1924 года | 58,7 | 39,1 | 2,2 | |||||||||||||
| 23 января 1928 года | 46,1 | 10,6 | 42,3 | 1,0 | ||||||||||||
| 19 января 1932 года | 50,1 | 10,5 | 37,3 | 0,2 | 1,8 | |||||||||||
| 28 января 1936 года | 33,7 | 24,0 | 34,2 | 8,1 | ||||||||||||
| 30 января 1940 года | 24,7 | 32,3 | 23,9 | 16,2 | 1,6 | 1,3 | ||||||||||
| 24 августа 1943 года | 41,5 | 28,3 | 19,9 | 10,4 | ||||||||||||
| 6 ноября 1945 года | 43,4 | 24,4 | 22,8 | 9,4 | ||||||||||||
| 8 ноября 1946 года | 40,9 | 28,7 | 28,1 | 2,3 | ||||||||||||
| 8 ноября 1950 года | 32,3 | 27,3 | 22,4 | 8,2 | 9,8 | |||||||||||
| 8 ноября 1954 года | 20,9 | 26,0 | 19,8 | 7,1 | 23,8 | 2,5 | ||||||||||
| 8 ноября 1958 года | 17,8 | 23,7 | 25,8 | 5,9 | 23,9 | 2,9 | ||||||||||
| 8 ноября 1962 года | 20,2 | 20,3 | 27,5 | 5,9 | 21,6 | 4,4 | ||||||||||
| 8 ноября 1966 года | 21,6 | 23,7 | 27,0 | 4,9 | 20,0 | 2,8 | ||||||||||
| 7 ноября 1970 года | 20,0 | 21,7 | 27,2 | 5,6 | 21,9 | 3,5 | ||||||||||
| 7 ноября 1974 года | 20,5 | 19,1 | 25,8 | 7,2 | 22,5 | 2,5 | 2,5 | |||||||||
| 7 ноября 1978 года | 17,9 | 26,3 | 22,3 | 7,2 | 20,3 | 6,1 | ||||||||||
| 8 ноября 1980 года | 18,9 | 23,9 | 21,7 | 8,4 | 19,0 | 8,2 | ||||||||||
| 8 ноября 1984 года | 21,6 | 21,2 | 23,4 | 8,5 | 19,5 | 5,8 | ||||||||||
| 8 ноября 1988 года | 23,2 | 21,2 | 21,6 | 7,1 | 19,2 | 5,2 | 0,0 | 2,1 | ||||||||
| 17 ноября 1990 года | 21,9 | 18,9 | 27,5 | 8,8 | 14,7 | 5,9 | 2,3 | |||||||||
| 7 июля 1994 года | 16,0 | 23,4 | 15,3 | 5,6 | 13,7 | 6,3 | 5,8 | 9,5 | 1,9 | 2,4 | ||||||
| 30 апреля 1998 года | 21,3 | 18,1 | 21,9 | 7,6 | 23,8 | 2,5 | 4,1 | 0,8 | ||||||||
| 30 апреля 2002 года | 20,8 | 26,0 | 20,9 | 4,4 | 23,7 | 4,2 | ||||||||||
| 20 января 2004 года | 20,6 | 23,7 | 21,8 | 4,6 | 21,7 | 5,2 | 2,4 |
Напишите отзыв о статье "Лёгтинг"
Примечания
Литература
- The Faroese Parliament. Løgtingið 2004 ([www.logting.fo/Løgting%20UK%202004.pdf PDF, 4 pages]) - official folder in English and in many parts base of this article.
- Løgtingið 150. Hátíðarrit. 150 ár liðin, síðani Løgtingið varð endurstovnað. Tórshavn: Løgtingið, 2002. ISBN 99918-966-3-5 (3 volumes, written in Faroese)
- Hátíðarrit 1. Ritgerð: Hans Andrias Sølvará: ISBN 99918-966-4-3 ([www.logting.fo/Ymiskt/Løgtingssøgan%201.pdf PDF, 18 MB]) - history from the Vikings to the present
- Hátíðarrit 2. Sergreinar og ævisøgur: ISBN 99918-966-5-1 ([www.logting.fo/Ymiskt/Løgtingssøgan%202.pdf PDF, 36 MB]) - articles about special topics and with biographies of all Løgting members since 1852
- Hátíðarrit 3. Val og valtøl, leitorð og yvirlit: ISBN 99918-966-6-X - elections and results
Отрывок, характеризующий Лёгтинг
– Я напишу, maman, – сказала она.Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
