Парнас (станция)
Станция Парнас Окружная линия | |
| Октябрьская железная дорога | |
| Дата открытия: | |
|---|---|
| Прежние названия: |
Бугры |
| Тип: |
товарная |
| Количество путей: |
8 |
| Код в АСУЖТ: |
[osm.sbin.ru/esr/esr:038309 038309] |
Парна́с — станция Октябрьской железной дороги на товарной ветке Ручьи — Парнас — Парголово.
Исторически станция и её путевое развитие были созданы в 1930-х годах, когда была проведена железнодорожная линия для разгрузки Ленинградского железнодорожного узла. Здесь добывался торф и были проложены узкоколейные пути для доставки торфа из карьеров, которые активно разрабатывались в этом районе до Великой Отечественной войны. После войны район пришёл в упадок и начал развиваться как промзона в 1970-х годах, тогда и была построена современная инфраструктура[2]. Электрифицирована в 1973 году.
Ранее называлась Бугры из-за близости одноимённого посёлка. Но впоследствии произошла заминка: использовать топоним Бугры оказалось невозможно, так как выяснилось, что на Октябрьской железной дороге уже есть станция Бугры. Тогда решили назвать станцию Парнас по горе в Шуваловском парке. Обслуживает только грузовое движение.
От станции отходит несколько подъездных путей, в частности, на завод Балтика и к метродепо «Выборгское».
Напишите отзыв о статье "Парнас (станция)"
Примечания
- ↑ Железнодорожные станции СССР. Справочник. — М., Транспорт, 1981
- ↑ Сергей Наконечный [www.adresaspb.ru/arch/adresa_24/24_018/24_18.htm Промзона «Парнас»] // Сергей Ярошецкий Адреса Петербурга. — СПб., 2006. — Вып. 24/36.
| ||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Парнас (станция)
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
