Эу 708-64
Координаты: 59°55′16″ с. ш. 32°17′55″ в. д. / 59.921132° с. ш. 32.298749° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.921132&mlon=32.298749&zoom=14 (O)] (Я)
| ЭУ708-64 | |
 ЭУ708-64.jpg | |
| Основные данные | |
|---|---|
| Страна постройки | |
| Год постройки |
Нет данных |
| Ширина колеи | |
| Конструкционная скорость |
55 км/ч |
| Технические данные | |
| Осевая формула | |
| Длина паровоза |
11 456 мм |
| Служебный вес паровоза |
85,6 т |
| Сцепной вес |
85,6 т |
| Диаметр движущих колёс |
1320 мм |
| Число цилиндров |
2 |
| Диаметр цилиндров |
650 мм |
| Ход поршня |
700 мм |
| Парораспределительный механизм | |
| Эксплуатация | |
| Страна | |
Эу 708-64 — паровоз серии Э, который первым после прорыва блокады Ленинграда привёз состав с продовольствием и боеприпасами на Финляндский вокзал.
Это произошло 7 февраля 1943 года. Локомотив принадлежал паровозному депо г. Волховстрой, расположенного в Ленинградской области. После паровоз перешёл в запас МПС и базировался на станции Белгород Южной железной дороги. Благодаря стараниям железнодорожников-ветеранов Волховстроя, после переговоров с МПС, было решено доставить локомотив обратно в Волхов для установки в качестве памятника.
Сегодня этот паровоз представлен в оригинале в виде мемориала подвигам железнодорожников. Он расположен на перроне волховского вокзала. Для подъёма локомотива на пьедестал была сооружена временная железнодорожная ветка, так как в то время не было подъёмных конструкций, способных поднять такую тяжесть.
Памятник был торжественно открыт 9 мая 1980 года. Открытие сопровождалось митингом. Честь открыть памятник была предоставлена людям, трудившимся в годы войны на своём посту, в том числе и участникам первого рейса с Большой земли в Ленинград Дягилеву М. С., Алексееву А. М., Рязановой Т. С., а также бывшему заместителю начальника депо по ремонту Афанасьеву Г. А.
И сегодня можно прочитать памятные строчки на тендере паровоза: «Этот паровоз (Эу-708-64) 7 февраля 1943 года доставил в осаждённый Ленинград первый после прорыва блокады поезд с продовольствием и боеприпасами».
Напишите отзыв о статье "Эу 708-64"
Литература
Сяков Ю. А. Волховстрой — годы и люди. — Волхов.: ГП «Волховская типография», 1996. 258 с.
Отрывок, характеризующий Эу 708-64
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
