Парр, Мария

Мария Парр
Maria Parr
Мария Парр на 12-й Международной ярмарке интеллектуальной литературы, Non-Fiction 2010, Москва
Дата рождения:	18 января 1981(1981-01-18) (43 года)
Место рождения:	Ванюльвен, Норвегия
Гражданство:	Норвегия Норвегия
Род деятельности:	прозаик
Годы творчества:	2005 — наст. вр.
Направление:	детская литература
Язык произведений:	нюношк
Дебют:	«Вафельное сердце» (2005)

Мария Парр (норв. Maria Parr, род. 18 января 1981, Фискобюгд, коммуна Ванюльвен, Норвегия) — норвежская детская писательница.

Творчество

Мария Парр дебютировала в 2005 году с книгой «Вафельное сердце» (с иллюстрациями Бу Гаустад). Это весёлая книга о приключениях 9-летнего мальчика Трилле (повествование ведётся от его лица) и его одноклассницы и соседки Лены, живущих в бухте Щепки-Матильды. Лена выступает заводилой и генератором сумасшедших идей, чем-то напоминая линдгреновскую Пеппи Длинныйчулок, а Трилле ведёт себя более взвешенно, порой опасаясь последствий их поступков. Парочка постоянно влипает в разные ситуации — забавные, трогательные, а порой и опасные. Наблюдая за переживаниями взрослых, они учатся ценить дружбу и близких людей. Книга была весьма тепло встречена критиками, которые называли Парр «новой Астрид Линдгрен», получила несколько наград и номинировалась на премию Браги.

В 2009 году вышла вторая книга писательницы — «Тоня Глиммердал» (с иллюстрациями Осхильд Иргенс), удостоившаяся премии Браги в категории «детская литература». Как и Линдгрен в «Мы все из Бюллербю», Парр воспевает в своей книге романтику сельской жизни. Главная героиня — рыжеволосая Тоня, бесстрашная, находчивая и упрямая, но иногда страдающая от одиночества на затерянном хуторе, где почти не бывает других детей. Книга описывает преграды, возникающие между взрослыми и детьми, и описывает пути для их преодоления на примере примирения старого Гунвальда с его дочерью, с которой он не разговаривал много лет. Чтобы помочь ему, Тоня отваживается на многое… Мама девочки изучает тающие ледники и вынуждена надолго уезжать, оставляя воспитание дочери на отца. Парр приучает своих юных читателей к мысли о том, что спрятаться от проблем нельзя даже в глухих норвежских горах — нужно их решать.

Мария Парр пишет свои книги на новонорвежском языке. Общество поддержки и развития новонорвежского языка «Норегс Моллаг» (нюнорск Noregs Mållag) дважды присуждало ей премию «За детскую литературу на новонорвежском». Обе книги писательницы переведены на несколько языков, включая русский.

Парр и Россия

Среди российских читателей творчество Марии Парр пользуется заслуженной популярностью. Например, по результатам ежегодного читательского голосования «Книга года», проводимого ЦГДБ им. А. П. Гайдара, в 2010 году её книга «Тоня Глиммердал» заняла третье место в номинации «Лучшая книга для детей».

Мария Парр приезжала в Россию в декабре 2010 года, чтобы представить свою новую книгу «Тоня Глиммердал» на книжной ярмарке Non/fiction, проходившей в Центральном доме художника в Москве. Она провела программу «10 минут о ценностях» в детской зоне семинаров.

Перевод книг Марии Парр на русский язык выполнила известная переводчица Ольга Дробот. «Вафельное сердце» она отметила знаком «Любимая книга переводчика», разработанным ей специально для издательства Самокат.

Библиография

• 2005 — «Вафельное сердце» (нюнорск Vaffelhjarte).
• 2009 — «Тоня Глиммердал» (нюнорск Tonje Glimmerdal).

Издания на русском языке

• Парр, М. Вафельное сердце / ред. С. Кобринская, пер. О. Дробот, илл. С. Касьян. — Москва: Самокат, 2010. — 208 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-917590-08-0.
• Парр, М. Вафельное сердце / ред. С. Кобринская, пер. О. Дробот, илл. С. Касьян. — Москва: Самокат, 2011. — 208 с. — 17 000 экз. — ISBN 978-5-91759-045-5.
• Парр, М. Тоня Глиммердал / пер. О. Дробот, илл. О. Бухарова. — Москва: Самокат, 2011. — 280 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-91759-035-6.

Награды

• 2005: Премия «За детскую литературу на новонорвежском» за «Вафельное сердце».
• 2006: Премия фонда викария Альфреда Андерссона-Рюстса за «Вафельное сердце».
• 2009: Премия Уле Вига за «Вафельное сердце» и «Тоня Глиммердал».
• 2009: Премия Браги за «Тоня Глиммердал».
• 2009: Премия Тешьехьерринги.
• 2010: Литературная премия Ассоциации норвежских критиков «За лучшую книгу для детей и юношества» за «Тоня Глиммердал».
• 2010: Немецкая премия Luchs за «Тоня Глиммердал».

Ссылки

• [eldb.net/name/nm008864/ Мария Парр на сайте The Electronic Literary Database (ELDb)]
• [mama.ru/creatives/view/id/63 Интервью с самой популярной детской писательницей из Скандинавии] (рус.). [mama.ru Mama.ru]. Проверено 10 июля 2011. [www.webcitation.org/67f69Hr9N Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Парр, Мария

Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…