Партизан (футбольный клуб, Минск)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Партизан (Минск)
Полное
название
ООО Футбольный клуб «Партизан 2002»
Прозвища красно-белые
Основан 28 марта 2002 (22 года)
Расформирован 2014
Стадион СОК «Олимпийский»
Вместимость 3 000
Соревнование
2013 11 из 13 во второй лиге.
Основная
форма
Гостевая
форма
К:Футбольные клубы, основанные в 2002 годуК:Футбольные клубы, расформированные в 2014 годуПартизан (футбольный клуб, Минск)Партизан (футбольный клуб, Минск)

«Партизан» белор. „Партызан“ (с 2002 по 2009 — МТЗ-РИПО) — ныне не существующий белорусский футбольный клуб из города Минск.

Дважды обладатель Кубка Белоруссии, дважды бронзовый призёр Чемпионата Белоруссии, золотой и серебряный призёр Первой лиги Белоруссии, золотой призёр Второй лиги Белоруссии.

Отличительной чертой «Партизана» является то, что он финансировался и управлялся своими болельщиками (с 2012 года).

В сентябре 2014 года клуб снялся с соревнований во второй лиге и был расформирован связи с финансовыми трудностями.





История

Названия клуба

  • МТЗ-РИПО (2002—2009)
  • «Партизан» (2010—2014)

2002—2010

Футбольный клуб «Партизан» ведет свою историю с 2001 года, когда возникла идея создания в белорусской столице современной футбольной школы. Венцом детско-юношеской пирамиды, согласно планам, должна была стать профессиональная команда. С этой целью в 2002 году во вторую лигу был заявлен новый участник — МТЗ-РИПО. Команда получилась в результате объединения минских команд «Трактор» и «Трудовые Резервы-РИПО». Этот год и стал официальной датой рождения футбольного клуба. Под началом Валерия Кевра и Анатолия Шкляра минчане, не потерпев ни одного поражения, вышли в первую лигу. Там, руководимая Вячеславом Акшаевым команда также не задержалась, осенью пополнив элитный эшелон белорусского футбола.

В высшей лиге МТЗ-РИПО дебютировал неудачно, едва спасшись от вылета. В ходе чемпионата 2004 пост главного тренера занимали россияне: сначала Виктор Зернов, а после его отставки — Александр Пискарёв. Минчане продлили прописку в высшей лиге благодаря победе во внекалендарном стыковом матче над витебским «Локомотивом». В конце 2004 года в МТЗ-РИПО был приглашен самый титулованный тренер Белоруссии — Юрий Пунтус. И в следующем сезоне укрепившая ряды команда стала одним из фаворитов чемпионата, выиграв сразу два титула — Кубок Беларуси и бронзовые награды чемпионата. Сезон-2006 стал несколько противоречивым для «красно-белой» дружины. Почти весь чемпионат минчане демонстрировали неплохого качества футбол, однако остались за бортом призовой тройки. По очкам МТЗ-РИПО был вровень с солигорским «Шахтером», но уступил «горнякам» бронзу по дополнительным показателям — играм между собой. Финиш на четвёртой позиции тем не менее принес столичным футболистам ряд локальных успехов. МТЗ-РИПО стал самой результативной командой высшей лиги, запомнившись болельщикам именно игрой в атаке. По завершении чемпионата клуба покинул главный тренер. Юрий Пунтус решил сосредоточиться на работе с национальной сборной.

В сезоне 2007 МТЗ-РИПО, который начинал чемпионат под руководством Андрея Зыгмантовича, а заканчивал под управлением вернувшегося в команду Юрия Пунтуса, практически постоянно шёл на втором месте, навязывая борьбу за чемпионство борисовскому БАТЭ. Однако смазанный финиш вновь оставил команду за пределами заветной тройки. Неудача в чемпионате с лихвой была компенсирована успешным выступлением в Кубке Белоруссии 2007/2008. В финальном матче МТЗ-РИПО встречался с бронзовым призёром чемпионата-07 — солигорским «Шахтёром». И «горняки» были повержены — 2:1 (голы у минчан провели Вячеслав Глеб и Олег Страханович). Таким образом, ФК МТЗ-РИПО стал двукратным обладателем Кубка Белоруссии и оформил тем самым участие в 2008 году в Кубке УЕФА. В 2008 году МТЗ-РИПО вернулся на пьедестал почета, вновь завоевав бронзовые награды.

Сезон-2009 получился невыразительным. Испытав ряд проблем, минчане были вынуждены расстаться с целой группой ведущих игроков. Это не могло на сказаться на качестве игры. МТЗ-РИПО занял на тот момент самое худшее место для себя в высшей лиге — 11-е, опередив лишь «Гомель», «Гранит» и «Сморгонь».

Сменив в 2010 году название на «Партизан», омоложенная команда провалила старт сезона. Первая победа к ней пришла лишь в пятнадцатом туре. Вдохнул жизнь в совсем было упавших духом игроков приход на пост главного тренера Владимира Геворкяна. «Партизан» довольно быстро почти вплотную подобрался к возможным товарищам по несчастью, сохраняя шансы остаться в элите или хотя бы на переходный матч. Вновь последовала череда неудачных матчей и вместе с ней вылет в первую лигу.

2011—2012

Чемпионат 2011 года команда провела неровно, но тем не менее заняла итоговое 2 место и оспорила с футбольным клубом из Витебска место в высшей лиге. По сумме двух матчей сильнее оказался «Партизан» и вернулся в высшую лигу. Однако спустя некоторое время стало известно, что главный спонсор минчан отказался от дальнейшего финансирования клуба[1]. В начале 2012 года клуб в силу сложившихся обстоятельств отказался от участия в высшем дивизионе белорусского футбола[2][3]. В это же время болельщики минчан начали беспрецедентную для Беларуси акцию по сбору денег для сохранения футбольного клуба[4][5]. 29 марта 2012 года силами болельщиков было создано ООО Футбольный клуб «Партизан 2002». Возрожденный клуб заявить во Вторую лигу не удалось из-за ряда возникших сложностей, поэтому в сезоне 2012 ФК «Партизан» играл в чемпионате города Минска (Д4), где занял 5 место. Впервые в истории клуба был пропущен Кубок Белоруссии по футболу ввиду неготовности команды поучаствовать в нём.

В марте 2013 года клуб отправился в тур солидарности и дружбы по Германии, организованный фанатами, в рамках которого были сыграны товарищеские игры с командами «Теннис-Боруссия» (Берлин), «Виктория» (Гамбург), «Ротер Штерн» (Лейпциг), «Хеми» (Лейпциг) и «Бабельсберг 03» (Потсдам) [6].

2 апреля 2013 года клуб подал документы для участия в чемпионате Белоруссии среди команд второй лиги (3 дивизион) [7]. Сезон команда отыграла ровно, несмотря на периодически возникающие бюрократические проволочки. Например, команда была снята с розыгрыша Кубка Белоруссии на 1/32, из-за того что все поля отказали клубу в аренде, а Белорусская федерация футбола не посчитала нужным вмешаться. [8]. Тем не менее, команда закончила турнир в арьергарде - на 11 месте, и пополнив штат новыми специалистами (в том числе и немецким тренером) начала подготовку к следующему сезону. В сентябре 2014 года клуб снялся с соревнований во второй лиге и был расформирован в связи с отсутствием денег.

Инфраструктура клуба

Большое количество игроков «Партизана» привлекались в сборные Белоруссии различных возрастов: Николай Осипович, Игорь Мальцев, Максим Бордачев выступают в молодёжной (U-21), Максим Витус, Дмитрий Юзвович, Евгений Курлович, Александр Толканица и Юрий Левошик в юниорской (U-19), Александр Скшинецкий, Денис Дечко, Дмитрий Хаританович, Алексей Мазаник, Олег Скрипачев и Филипп Войтехович в юниорской (U-18), Антон Макевич, Александр Макась и Александр Насевич — в юношеской (U-17), Павел Крук, Павел Пищало, Никита Савенков, Артем Корчак, Анатолий Карп, Роман Савинич — в юношеской (U-16), а Николай Осипович впервые надел майку главной команды страны на зимнем турнире-2008 на Мальте.

В начале 2012 года по причине отсутствия финансирования детская школа была расформирована.

Домашний стадион

Персоналии

Известные игроки

Статистика выступлений

Сводная таблица выступлений в чемпионатах Белоруссии

История матчей в Кубке Белоруссии

История матчей в еврокубках

Минское дерби

Противостояние с «Динамо»

Наиболее принципиальным соперником столичного «Партизана» являлось «Динамо» Минск. А вражда между фанатами этих клубов является самой непримиримой на территории всей Белоруссии.[9].

«Партизан» уступает Динамо по сумме всех очных противостояний (18 матчей = 6 побед + 3 ничьи + 9 поражений, по общему результату — 14:24).

Противостояние с «Торпедо»

Не менее серьёзным раздражителем для «Партизана» являлось «Торпедо» Минск[10] (6 матчей = 2 победы + 3 ничьи + 1 поражение, по общему результату — 5:6).

Список тренеров

Тренер Начало Конец Титулы
Валерий Кевра 2002 2003 Чемпион второй лиги (2002)
Чемпион первой лиги (2003)
Вячеслав Акшаев 2003 2004
Виктор Зернов 2004 2004, июль
Александр Пискарёв 2004, июль
Юрий Пунтус 2004
2008
2006
2009
Обладатель Кубка Белоруссии (2005, 2008)
Эдуард Малофеев 2006 2007
Андрей Зыгмантович 2007 2007
Владимир Геворкян 2010 2010
Владимир Курнев 2011 2011
Петр Зенькевич 2012 2013
Карл Штригель 2013 2014
Андрей Лаврик 2014 2014

Достижения

Национальные чемпионаты

Чемпионат Белоруссии

  • Бронзовый призёр (2): 2005, 2008.

Первая лига Белоруссии

  • Чемпион (1): 2003.
  • Серебряный призёр (1): 2011.

Вторая лига Белоруссии

  • Чемпион (1): 2002.

Кубок Белоруссии

Еврокубки

Кубок УЕФА

  • Выход во второй квалификационный раунд (2): 2006, 2010.
  • Выход в первый квалификационный раунд (1): 2009.

Кубок Интертото

  • Выход во второй раунд (1): 2006.

Напишите отзыв о статье "Партизан (футбольный клуб, Минск)"

Примечания

  1. [goals.by/football/news/112257 Романов отказался финансировать «Партизан»]
  2. [goals.by/football/news/111747 «Партизан» не примет участие в предстоящем сезоне в высшей лиге]
  3. [www.pressball.by/news.php?t=0102&id=75667 «Партизана» в высшей лиге не будет]
  4. [goals.by/football/news/112067 Болельщики «Партизана» хотят выкупить клуб]
  5. [www.pressball.by/news.php?t=0706&id=75726 Спасение «Партизана». Народная команда]
  6. [partizan-minsk.by/2013/03/1374/ Другой футбол возможен!].
  7. [partizan-minsk.by/2013/04/1479 ФК Партизан Минск]. Проверено 7 апреля 2013.
  8. [football.by/news/45606.html Кубковый матч с Витебском отменен].
  9. [goals.by/football/news/69836 Дерби 2011 ч.1]
  10. [partizan-minsk.by/2012/05/494/ Минское дерби!]

Ссылки

  • [partizan-minsk.by/ Официальный сайт]
  • [www.facebook.com/pages/Partizan-Minsk-Football-Club/377005695652935 Facebook]
  • [twitter.com/Partizan_Minsk Официальный Twitter]
  • [www.youtube.com/user/PartyzanMinskTV Официальный канал Youtube]

См. также

Отрывок, характеризующий Партизан (футбольный клуб, Минск)

Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.