Партия Добродетели
| Партия добродетели | |
| тур. Fazilet Partisi | |
| Лидер: | |
|---|---|
| Дата основания: | |
| Дата роспуска: | |
| Идеология: | |
К:Исчезли в 2001 году Партия добродетели (тур. Fazilet Partisi) — исламистская политическая партия, основанная 17 декабря 1997 года в Турции.
Содержание
История
16 января 1998 года Конституционный суд Турции запретил Партию благоденствия (tr:Refah Partisi). Причинами запрета стали «деятельность с целью свержения светского конституционного порядка», в частности партию обвиняли в симпатиях к джихаду и попытках введения шариата. В декабре 1997 года в преддверии возможного запрета была основана Партия добродетели. Идейными предшественниками Партии добродетели помимо Партии благоденствия были Партия национального порядка (tr:Millî Nizam Partisi, запрещена в 1971 году) и Партия национального спасения (tr:Millî Selâmet Partisi, запрещена в 1982 году). Среди этих организаций Партия добродетели стала первой имевшей изначальную внутрипартийную демократию.
Основатель партии, Исмаил Альптекин, отойдя от риторики Партии благоденствия, провозгласил главными целями «демократию, верховенство права и прав человека», достижение демократии с равными правами и свободами, такими, как в западных странах. Несмотря на эти заявления с самого своего основания Партия добродетели имела репутацию традиционалистской и исламистской. Партию, также как и её членов нередко обвиняли в нарушении секулярных статей Конституции Турции. Так, Мерве Кавакчи, избранной членом парламента от Партии добродетели, запретили приносить клятву депутата из-за того, что она носила хиджаб.
Активная деятельность Партии добродетели началась 14 мая 1998 года, когда на съезде её председателм был избран Реджаи Кутан. Уже на этом съезде наметился раскол между традиционалистами и реформистами. 18 апреля 1999 года состоялись первые в истории партии выборы. На выборах в парламент Партия добродетели получила 4 805 381 голос (15,41 %), что позволило ей стать третьей политической силой в стране после Демократической левой партии и Партии национального действия, получив 111 мест из 550. На выборах в местные органы власти за Партию добродетели проголосовали 5 185 831 человек (16,48 %). Кандидаты Партии добродетели победили на выборах мэров таких крупных городов как Стамбул, Анкара, Кайсери и Конья. 14 мая 2000 года на партийном съезде Реджаи Кутан добился переизбрания, получив 633 голосов. За его соперника, Абдуллу Гюля, представлявшего реформистов, проголосовал 521 делегат.
22 июня 2001 года партия по тем же причинам, что и ранее Партия благоденствия, была признана Конституционным Судом Турции неконституционной и запрещена.[1] После запрещения среди сторонников партии произошёл раскол. Более консервативная часть, представляющая старую гвардию Эрбакана, основали традиционалистскую Партию процветания (tr:Saadet Partisi). Более молодые и прагматичные политики, объединившись вокруг Реджепа Тайипа Эрдогана, образовали реформистскую Партию справедливости и развития.
Эмблема
Эмблема партии представляет собой красные полумесяц и сердце, которые соединяют пять красных линий. Линии должны представлять лучи достоинства, репутации, чести, системы правосудия и правовой информированности, благополучия и процветания. Сердце символизирует любовь, терпимость, братство и мир, права и свободы человека.
Напишите отзыв о статье "Партия Добродетели"
Примечания
- ↑ Atacan 2005, 188.
Ссылки
- [www.belgenet.com/arsiv/fpdava.html Fazilet Partisi davası (iddianameler ve gelişmeler)]
- [arsiv.hurriyetim.com.tr/dosya/fazilet/fazilet.htm Hürriyet Gazetesi Fazilet dosyası]
Отрывок, характеризующий Партия Добродетели
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
