Партия националистического движения

Партия националистического движения
тур. Milliyetçi Hareket Partisi
Лидер:	Девлет Бахчели
Основатель:	Алпарслан Тюркеш
Дата основания:	9 февраля 1969
Штаб-квартира:	Турция Турция, Анкара
Идеология:	турецкий национализм, пантюркизм, антикоммунизм, евроскептицизм
Молодёжная организация:	Серые волки
Количество членов:	407 138 (2014)
Мест в ВНС:	40 / 550
Партийная печать:	ежедневная газета Ortadoğu
Сайт:	[www.mhp.org.tr/ www.mhp.org.tr]

К:Политические партии, основанные в 1969 году

Партия националистического движения (тур. Milliyetçi Hareket Partisi, MHP) — ультраправая политическая партия в Турецкой Республике. Создана в 1969 году Алпарсланом Тюркешем на основе Республиканской крестьянской национальной партии. Стоит на позициях пантюркизма и праворадикальной идеологии Третьего пути. В 1970-е акцентировала антикоммунизм и антисоветизм, участвовала в системе Гладио. Запрещена после военного переворота 1980. Возобновила деятельность при возврате к конституционным порядкам. В 1990-х переключилась на противодействие курдскому сепаратистскому движению. Занимает крайне правый фланг турецкой политической системы. Находится в оппозиции к правящей традиционалистской Партии справедливости и развития. Располагает военизированной молодёжной организацией Серые волки. После кончины Алпарслана Тюркеша председателем партии является Девлет Бахчели.

Предыстория

В 1930—1940-х годах, под влиянием итальянского фашизма и германского национал-социализма, в турецком обществе стали усиливаться праворадикальные националистические настроения. В условиях Турции они принимали форму пантюркизма. От нацизма при этом заимствовался туранский расизм, от фашизма — антикоммунизм и корпоративизм.

Такие настроения распространялись и в армейских кругах. Видным деятелем этого направления являлся офицер сухопутных войск Алпарслан Тюркеш. Осенью 1944 года он был привлечён к судебной ответственности за пропаганду расизма и фашизма.

В 1948 году маршал Февзи Чакмак, известные политики Осман Бёлюкбаши, Энис Акйген, профессора Юсуф Хикмет Баюр, Кенан Онер и генерал Садык Алдоган демонстративно порвали с правоцентристской Демократической партией и объявили о создании более жёсткой Национальной партии. В 1954 году партия была запрещена по решению суда по тяжким преступлениям города Анкары за нарушение принципа секуляризма, установленного Ататюрком.

Сразу после запрета Осман Бёлюкбаши учредил Республиканскую национальную партию. 16 октября 1958 года она объединилась с Турецкой крестьянской партией в Республиканскую крестьянскую национальную партию (CKMP).

Эти процессы отражали политическую консолидацию турецких крайних националистов. На том этапе их структуры придерживались консервативной и традиционалистской идеологии.

27 мая 1960 года в результате военного переворота было свергнуто правительство Демократической партии во главе с Аднаном Мендересом. В перевороте активно участвовал полковник Тюркеш. Однако ультраправый радикализм привёл Тюркеша к конфликту с новыми властями и отправке с военной миссией в Индию.

В 1963 году Тюркеш возвратился в Турцию. На следующий год он вступил в Республиканскую крестьянскую национальную партию. 1 августа 1965 года Тюркеш стал председателем CKMP. Под его руководством консервативная партия изменила свой характер, превратившись в праворадикальную. На съезде 9 февраля 1969 года CKMP была переименовала в Партию националистического движения (Milliyetçi Hareket Partisi, MHP).

Идеология и программа

Базовые принципы Партии националистического движения были изложены Алпарсланом Тюркешем ещё в 1965 году в т. н. «Доктрине Девяти Лучей»: национализм, идеализм, коллективизм, аграризм, сциентизм, народность, индустриализм, свобода и прогресс. Налицо диалектическое (в негативных оценках — эклектическое) соединение трудносочетаемых тезисов, характерное для фашистских доктрин.

Первоочередным принципом являлся национализм: примат ценностей турецкой нации, сформировавшихся на базе смешения различных культур, понимание турецкого общественного уклада как высшей социальной формы, первичность национального начала в государствообразующем процессе. Партия особо подчёркивала принцип территориальной целостности и унитарное устройство Турецкой Республики. Важное место в партийной доктрине занимает пантюркизм: MHP выступает за объединение Тюркского мира под эгидой Турции.

Религиозная сторона при этом стоит на втором плане, уступая приоритет этнокультурному фактору. MHP выражает приверженность исламу, но настаивает на соблюдении принципа секуляризма и терпимости отношении к иным конфессиям и верованиям.

В области социальных отношений взгляды Тюркеша и идеология MHP представляют собой турецкий вариант неофашизма и Третьего пути. Крайний антикоммунизм совмещается с заметными антикапиталистическими и эгалитарными мотивами. Принципы коллективизма и социальной справедливости, внесённые в программу партии, сочетаются с призывами к максимальному распространению частной собственности, всемерной поддержкой малого предпринимательства и корпоративистскими концепциями.

В государственно-политическом устройстве Тюркеш был сторонником сильной авторитарной власти, способной последовательно проводить националистическую политику. Он выступал за военную диктатуру, затем за президентскую республику. Парадоксальным образом последняя установка была взята на вооружение — со ссылкой на Тюркеша — политическими противниками MHP из исламистской Партии справедливости и развития Реджепа Тайипа Эрдогана.

Организационная структура

Партия националистического движения состоит из провинциальных организаций (İl Teşkilâtı), которые подразделяются на окружные. Высший орган MHP — Великий конгресс (Büyük Kongre). Между Великими конгрессами руководство осуществляет Центральный исполнительный комитет (Merkez Yönetim Kurulu). Высший контрольный орган — Центральный дисциплинарный комитет (Merkez Disiplin Kurulu).

Высшие органы провинциальных организаций — провинциальные конгрессы (İl Kongresi). Оперативное руководство парторганизациями осуществляют провинциальные исполнительные комитеты (İl Yönetim Kurulu), контрольные функции исполняют провинциальные контрольные комиссии (İl Disiplin Kurulu). Окружными организациями руководят окружные конгрессы (İlçe Kongresi), в промежутках между ними — окружные исполнительные комитеты (İlçe Yönetim Kurulu).

По состоянию на начало 2013 года численность Партии националистического движения составляла 363393 человека

Отличительная особенность структуры — широкие полномочия председателя. Основатель MHP Алпарслан Тюркеш являлся культовой фигурой движения, имел партийный титул Başbuğ — Вождь — и принимал решения практически единолично. После кончины Тюркеша 4 апреля 1997 года председательский пост временно занимали Мухиттин Чолак (апрель - июнь 1997) и Йылдырым Тугрул Тюркеш-младший (июнь - июль 1997). 6 июля 1997 председателем Партии националистического движения был избран экономист Девлет Бахчели, одержавший верх над сыном основателя партии Йылдырымом Тугрулом Тюркешем.

Молодёжная организация MHP — Серые волки (другое название: Ülkücülük, Идеалисты) — организована в качестве военизированного крыла партии. «Серые волки» — наиболее радикальное подразделение, склонное к экстремизму и насилию. В 1970-х годах боевики организации активно участвовали в политическом терроре. Мехмет Али Агджа, Абдулла Чатлы, Халук Кырджи, Орал Челик приобрели одиозную известность на общенациональном и международном уровне.

Политическая история

1970-е годы. Антикоммунизм и «Гладио»

Первоначально электоральные результаты MHP были весьма скромными. На парламентских выборах 1969 и 1973 партия получила соответственно 3 % и 3,4 %, что означало в первом случае 1, во втором 3 депутатских мандата. Но активная внепарламентская работа, прежде всего с молодёжью, мелкими предпринимателями и люмпенизированными слоями и общее обострение политической ситуации усилили позиции ультранационалистов. MHP стала коалиционным партнёром правоконсервативной Партии справедливости, в 1975 году Алпарслан Тюркеш получил пост вице-премьера в правительстве Сулеймана Демиреля. (Интересно при этом, что Партия справедливости происходила от Демократической партии 1950-х, а Демирель являлся «политическим наследником» Мендереса, в свержении которого участвовал Тюркеш.)

Выборы 1977 года обозначили заметный подъём MHP — партия получила более 6,4 % голосов и 16 мест в парламенте.

Нельзя не принимать во внимание ни результат Партии справедливости, ни вызывающее беспокойство увеличение количества голосов, поданных за группировку Тюркеша, этого верного последыша Гитлера.

Вторая половина 1970-х годов прошла в Турции под знаком крупномасштабного политического насилия. Неофашисты MHP, особенно «Серые волки», активно участвовали в уличных столкновениях с коммунистами и леворадикалами, а также в террористических актах. За 1976—1980 в Турции погибли более 5 тысяч человек. Считается, что Алпарслан Тюркеш стоял во главе оперативной системы «Контргерилья» — турецкого подразделения международной антикоммунистической системы Гладио.

Националисты также несли потери в ходе политического террора. Так, 27 мая 1980, был убит коммунистическими боевиками заместитель председателя MHP, бывший министр Гюн Сазак.

Переворот 1980

12 сентября 1980 года командование турецких вооружённых сил во главе с генералом Кенаном Эвреном совершило государственный переворот. Политический радикализм как левого, так и правого толка был жёстко подавлен военными. Алпарслан Тюркеш (как и Сулейман Демирель) подвергся аресту и тюремному заключению. Политические партии, включая MHP, были запрещены. При этом следует отметить, что политика военного режима носила авторитарно-националистический и антикоммунистический характер.

Идеология партии у власти, члены партии в тюрьме.
Агах Октай Гюнер, активист MHP в 1980

Вторая половина 1980-х. Восстановление партии

Алпарслан Тюркеш освободился из тюрьмы в 1985 году. Деятельность Партии националистического движения восстанавливалась медленно и постепенно. Дважды было сменено название — Muhafazakar Parti (Консервативная партия, 1983), Milliyetçi Çalışma Partisi (Национальная партия труда, 1985), восстановить историческое наименование партии удалось только в 1993. Многие члены MHP перешли в правоконсервативные или в исламистские организации.

К выборам 1983 и 1987 Тюркеш и его сторонники не были допущены, в 1991 и 1995 могли участвовать только в составе исламистской Партии благоденствия Неджметтина Эрбакана. В 1991 году Алпарслан Тюркеш снова был избран в парламент.

1990—2000-е. Электоральная динамика

На выборах 1995 MHP собрала более 8 %, однако не получила представительства в парламенте.

Успешными для Партии националистического движения стали выборы 1999 года, которые проходили уже после кончины Тюркеша. Под руководством Девлета Бахчели MHP вышла на втрое место с 18 % голосов. Партия вошла в правительственную коалицию, Бахчели занял пост вице-премьера в правительстве Бюлента Эджевита. Странный союз турецких ультраправых с турецкими левоцентристами отражал общие опасения перед перспективой подъёма исламистов.

Выборы 2002 года принесли успех исламистам. Партия националистического движения получила лишь 8,3 % голосов и утратила представительство в парламенте.

На выборах 2007 года MHP улучшила позиции, собрав 14,3 % и получив 71 депутатский мандат.

На выборах 2011 года Партия националистического движения получила поддержку 13 % избирателей и сохранила 53 депутатских мандата из 550. Таким образом, MHP является третьей по влиянию политической партией Турции. Согласно исследованиям, за националистов преимущественно голосуют люди со средним образованием, чаще молодые мужчины. Наибольшим влиянием партия пользуется в Анатолии, регионах Чёрного и Эгейского морей.

Современный политический курс

Под руководством Девлета Бахчели MHP прошла заметную эволюцию. Новый лидер попытался несколько этнонационалистические мотивы в пользу геополитических и социальных. В связи с дезактуализацией коммунистической угрозы объективно снизилось значение антикоммунизма. На первый план выведены мотивы национального единства и целостности, сохранения турецкой культуры (Бахчели с большой настороженностью относится к проекту присоединения Турции к Евросоюзу), жёсткого противодействия сепаратизму, прежде всего курдскому. После захвата Абдуллы Оджалана турецкими спецслужбами в феврале 1999 Бахчели от имени партии требовал для него смерти через повешение.

MHP поддерживает Азербайджан в противостоянии с Арменией, осуждают контакты официальной Анкары с Ереваном. Согласно ряду публикаций, MHP и «Серые волки» поддерживали тесные контакты с генералом Дудаевым и чеченскими сепаратистами. герб Ичкерии — волк — был предложен ему представителями этой организации во время визита покойного чеченского лидера на Северный Кипр.

Партия националистического движения резко критикует Реджепа Тайипа Эрдогана за расходную финансовую политику, внешнеполитическую оглядку на США, недостаточно решительную поддержку Арабской весны; выражает определённую симпатию движению Фетхуллаха Гюлена. Между Бахчели и Эрдоганом отмечалась резкая полемика, причём со стороны лидера MHP звучали откровенные угрозы. В этом противостоянии сказывается не только ситуативная конкуренция, но и традиционная враждебность неофашистов и клерикалов.

На президентских выборах 2014 Партия националистического движения поддержала кандидатуру учёного-химика и дипломата Экмеледдина Исханоглу. Харктерно, что ультраправые националисты вновь пошли на блок с левоцентристскими республиканцами в противостоянии исламистам. Однако Исханоглу занял второе место, уступив Эрдогану.

Парламентские выборы 2015 укрепили позиции Партии националистического движения. Количество голосов, поданных за MHP, увеличилось почти на 2 миллиона. Партия получила поддержку 16,3 % избирателей и 80 депутатских мандатов.

Члены партии вошли в состав временного (до выборов) правительства Турции в августе 2015 года.

См. также

• Эргенекон

Ссылки

• [www.mhp.org.tr/ Официальный сайт]
• [www.mhp.org.tr/usr_img/_mhp2007/kitaplar/mhp_parti_tuzugu_2009_opt.pdf Устав]

Отрывок, характеризующий Партия националистического движения

– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.