Парфентьев, Николай Николаевич
Поделись знанием:
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
| Николай Николаевич Парфентьев | |
| Место смерти: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Известные ученики: | |
| Известен как: |
математик, механик |
Николай Николаевич Парфе́нтьев (31 января 1877, Казань — 22 января 1943, там же) — русский математик.
Содержание
Биография
Родился 31 января 1877 года в Казани в дворянской семье военнослужащего. В 1866 году поступил в приготовительный класс Казанской третьей классической гимназии, которую он окончил с золотой медалью в 1895 году. По окончании курса в гимназии в том же году поступил на математическое отделение физико-математического факультета Казанского университета. По окончании в 1899 году университетского курса, назначен преподавателем математики и физики в Самарскую женскую гимназию, где он пробыл полгода, а в 1900 году был оставлен при Казанском университете для приготовления к профессорскому званию по кафедре чистой математики.
Профессорским стипендиатом пробыл два года, до 1902 года будучи в то же время преподавателем математики в третьей Казанской гимназии. В 1903 году Парфентьев сдал магистерский экзамен, тогда же им были прочитаны две пробные лекции, а с 1904 года зачислен в приват-доценты Казанского университета по кафедре чистой математики, открыв курс лекции по теории определителей. Кроме преподавательской деятельности в Казанской 3-й гимназии, с 1903 года вел преподавание математики в Казанском Родионовском институте благородных девиц. Вскоре он защитил диссертацию по математическому анализу «Исследования по теории роста функций». Был редактором журнала «Известия КФМО».
Принимал участие в работе по организации конкурсов имени Лобачевского. В 1912 году за рецензирование работ ему была присуждена Золотая медаль Лобачевского. В 1930 году Николай Николаевич стал заведующим кафедрой механики, читал обширные курсы теории упругости и гидромеханики, создал новую лабораторию оптических методов. Скончался в Казани 22 января 1943 года.
Семья
Супруга — Елизавета Петровна Александрова. Скончалась в 1942 году от тифа в Мекнесе. Сын Борис (фр. Boris Parfentieff; 1908—1981) — известный учёный в области исламского права[1]. После революции проживал в Марокко, скончался на Корсике. Дочь (возможно внучка) Нина Парфентьева 1931 или 1932 года рождения. Окончила казанскую школу № 15.
Труды
- Лекции по избранным вопросам элементарной геометрии : С прил. мемуара Ванцеля: Исследование средств распознать, можно ли геометрическую задачу разрешить с помощью циркуля и линейки / Ф. Клейн; Пер. студента Н. Парфентьева; Под ред. прив.-доц. Д. М. Синцова Казань : Физ.-мат. о-во, 1898
- Идеи непрерывности и прерывности : (Речь, чит. в годич. заседании Физ.-мат. Казан. о-ва 20 марта 1905 г.) / Прив.-доц. Н. Парфентьев Казань : типо-лит. Имп. ун-та, 1905
- Теория определителей : Курс лекций, чит. студентам 1 курса Имп. Казан. ун-та / Н. Н. Парфентьев, прив.-доц. Казан. Имп. ун-та Казань : изд. студента Н. Н. Иовлева, 1905
- Сборник научно-популярных статей Пуанкаре, Гельмгольца, Кронекера и др. по основаниям арифметики : (Философия числа) / Под ред. прив.-доц. Н. Н. Парфентьева Казань : Студенч. мат. кружок при Казан. ун-те, 1906
- Роль идеи порядка в математике / Прив.-доц. Н. Парфентьев Казань : тип. Имп. ун-та, 1907
- Исследования по теории роста функций : [Дисс.] / [Соч.] Н. Парфентьева, прив.-доц. Имп. Казан. ун-та Казань : типо-лит. Имп. ун-та, 1910
- Отчет о результатах научной командировки приват-доцента Императорского Казанского университета Парфентьева Николая / [Прив.-доц. Н. Парфентьев] Казань : типо-лит. Имп. ун-та, 1910
- Краткое изложение доклада «О росте функций», сделанного 23-го октября в заседании Физ.-мат. общества / [Н. Парфентьев] [Казань] : типо-лит. Имп. Казан. унив., 1911
- Памяти профессора Ф. М. Суворова : (О его роли в вопр. преподавания математики в сред. учеб. заведениях Казан. учеб. окр.) / Н. Н. Парфентьев, прив.-доц. Имп. Казан. ун-та Казань : типо-лит. Имп. ун-та, 1911
- Особенные точки аналитической функции и рост функции вблизи них / Н. Н. Парфентьев Казань : типо-лит. Имп. ун-та, 1912
- Неопределенные интегралы : (Курс лекций, чит. г. г. студентам математикам Имп. Казан. ун-та осенью 1911 г.). Ч. 1- / Н. Н. Парфентьев, прив.-доц. Имп. Казан. ун-та 1912
- Несколько слов по поводу книги Л. Кутюра «Философские принципы математики». (Пер. с фр. под ред. П. С. Юшкевича). 1913 / [Проф. Н. Н. Парфентьев] [Казань] : типо-лит. Имп. Казан. ун-та, 1913
- Заметка по поводу интеграла Пуассона / [Проф. Н. Н. Парфентьев] [Казань] : типо-лит. Имп. Казан. ун-та, 1914
- Интегральная геометрия : Курс лекций, чит. студентам в 1913-14 учеб. г. / Н. Н. Парфентьев, проф. Имп. Казан. ун-та; Сост. студент А. И. Штейн Казань : изд. студентов, 1914
- Несколько слов о магических квадратах : (По поводу ст. г. И. Износкова, появившейся в Изв. Физ.-мат. о-ва в Казани, т. 20-1) / [Проф. Н. Н. Парфентьев] Казань : Типо-лит. Имп. ун-та, 1915
- Отзыв о работе прив.-доц. Новороссийского университета А. Д. Агура «Общая теория конечных непрерывных групп преобразований (основные теоремы)». (Одесса 1913) / [Соч.] Проф. Н. Н. Парфентьева в Казани Казань : Типо-лит. Имп. ун-та, 1915
- Памяти ординарного академика Н. Я. Сонина (род. 1846 [!9], ум. 14.II.1915) : (Науч. значение его работ — крит. этюд) / [Проф. Н. Н. Парфентьев] Казань : Типо-лит. Имп. ун-та, [1915]
- Некоторые соображения об одном идеальном неэвклидовом мире / Проф. Н. Н. Парфентьев Казань : Типо-лит. Имп. ун-та, 1916
Источники
- Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Казанского университета : За сто лет (1804—1904) : В 2 ч. / Под ред. заслуж. орд. проф. Н. П. Загоскина. Ч. 1- стр 451
- Игорь Петрович Ермолаев Очерки истории Казанского университета стр 360
Напишите отзыв о статье "Парфентьев, Николай Николаевич"
Примечания
- ↑ [www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/remmm_0035-1474_1966_num_1_1_916 Etude de droit public malikite] // Revue de l’Occident musulman et de la Méditerranée; Персей (библиотека)
Ссылки
- [www.mathnet.ru/links/cf5f03fa79020f17959f6bcfca11de2b/kutpo585.pdf Галимов К. З.. Николай Николаевич Парфентьев (к 90-летию со дня рождения). — Исслед. по теор. пластин и оболочек, 5, Изд-во Казанского ун-та, Казань, 1967, 626—633]
Отрывок, характеризующий Парфентьев, Николай Николаевич
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.
Один молодой белокурый солдат – еще князь Андрей знал его – третьей роты, с ремешком под икрой, крестясь, отступал назад, чтобы хорошенько разбежаться и бултыхнуться в воду; другой, черный, всегда лохматый унтер офицер, по пояс в воде, подергивая мускулистым станом, радостно фыркал, поливая себе голову черными по кисти руками. Слышалось шлепанье друг по другу, и визг, и уханье.
На берегах, на плотине, в пруде, везде было белое, здоровое, мускулистое мясо. Офицер Тимохин, с красным носиком, обтирался на плотине и застыдился, увидав князя, однако решился обратиться к нему:
– То то хорошо, ваше сиятельство, вы бы изволили! – сказал он.
– Грязно, – сказал князь Андрей, поморщившись.
– Мы сейчас очистим вам. – И Тимохин, еще не одетый, побежал очищать.
– Князь хочет.
– Какой? Наш князь? – заговорили голоса, и все заторопились так, что насилу князь Андрей успел их успокоить. Он придумал лучше облиться в сарае.
«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
