Парфянский поход Марка Антония

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Парфянский поход Марка Антония
Основной конфликт: Римско-парфянские войны

Парфянский поход Антония.
 — действия римлян
 — действия парфян
     Римские владения     Союзники римлян     Парфия     Союзники и вассалы парфян
Дата

40-33 гг. до н.э

Место

Парфия, Армения

Причина

Отмщение Парфии за поражение Марка Красса

Итог

Победа Парфии

Противники
Римская республика
Армянское царство
Парфия
Атропатена
Командующие
Марк Антоний
Публий Вентидий Басс
Фраат IV
Ород II
Силы сторон
100 000 неизвестно
Потери
35 000 неизвестно
 
Римско-парфянские войны
Парфянский поход Красса (54—53 до н. э.)

Парфянский поход Марка Антония (40—33 до н. э.)
Римско-парфянская война 58—63
Парфянский поход Траяна (114—117)
Римско-парфянская война 161—166
Римско-парфянская война 195—198
Римско-парфянская война 216—218

Парфянский поход Марка Антония — неудачная война Марка Антония против Парфии в 40—33 годах до н. э.





Предыстория

Юлий Цезарь, одержав победу в гражданской войне, планировал поход в Парфию после заключения мира с даками. Однако в 44 году до н. э. он был убит в результате заговора, не успев осуществить свой замысел. В следующем году возник второй триумвират, состоящий из Октавиана, Лепида и Марка Антония.

Убийцы Цезаря были разгромлены триумвирами в битве при Филиппах. Вскоре после этого сын Гнея Помпея, Секст Помпей восстал на Сицилии. Тогда Парфия напала на контролируемую Римом Иудею и Сирию. Первосвященник и правитель Иудеи Гиркан был свергнут, подвергнут пыткам и отправлен в плен в Селевкию, а на первосвященнический престол вступил пропарфянски настроенный Антигон. В Анатолии парфяне в союзе с Квинтом Лабиеном, сыном противника Цезаря Тита Лабиена, проникли глубоко в провинции Республики и разгромили римское войско.

Подготовка к войне

Как рассказывает Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях»[1], войско Антония было огромно:

…Римское войско встретилось с союзными царями, которых было великое множество, и первое место среди них принадлежало Артавазду Армянскому, выставившему шесть тысяч конницы и семь пехоты. Антоний устроил смотр. Римской пехоты было шестьдесят тысяч, её поддерживала испанская и кельтская конница, числом десять тысяч, всех остальных союзников — вместе с конниками и легковооружёнными — набралось тридцать тысяч.

В походе участвовали следующие легионы: III Gallica[2][3], IV Scythica, V Alaudae, VI Ferrata, X Equestris, XII Fulminata, XVII Classica, XVIII Lybica, XXII Deiotariana.

Ход военных действий

I этап. Кампания Вентидия Басса в 39-38 годах до н. э.

Командующий римской армии Вентидий Басс неожиданно подошёл к Тавру и выступил против Лабиена. Оставаясь на возвышенности и изображая слабость, он стремился лишить парфян возможности использовать конницу. В битве Вентидий одержал полную победу, Лабиен бежал. Вентидий, устроив засаду, направил конницу Помпедия Силона на гору Аман, но там отряд Силона атаковал парфянский полководец Фарнапат. Силон обратился в притворное бегство, Вентидий подоспел на помощь Силону, атаковал с фланга и разгромил Фарнапата, который погиб.

После этой победы Вентидий завладел почти всей Сирией. Собирая деньги, он прибыл в Иудею и разбил лагерь у Иерусалима, требуя от Ирода помощи против парфян. За эти две победы сенат назначил Антонию молебствия (формально Вентидий считался его легатом). Крайне успешную для римлян кампанию 38 года многие авторы упоминают кратко, подробнее всего изложение Диона Кассия, а на некоторые военные хитрости обращает внимание Фронтин. Царевич Пакор готовился к походу на Сирию. Тогда Вентидий в беседе с местным аристократом Ханнеем рассказал, что больше всего опасается, что парфяне перейдут Евфрат близ города Зевгма (при этом он знал, что Ханней сочувствует парфянам и сообщит эти сведения Пакору). На то, чтобы навести мосты для переправы в этом месте, парфяне затратили более 40 дней, и Вентидий воспользовался этим временем, чтобы собрать войска. Согласно Флору, парфян было более 20 тысяч, что давало им численное превосходство. Вентидий изобразил слабость римлян и заставил врага подойти ближе к лагерю. Этим он стремился избежать парфянских стрел. Когда враг был лишь в 500 шагах, неожиданная атака тяжеловооружённых римлян привела к полному разгрому парфян. Пакор погиб в бою. Эта битва произошла в тот же день, в который пятнадцатью годами ранее погиб Красс, разбитый при Каррах.

После этой катастрофы старый парфянский царь Ород II был убит своим пасынком Фраатом IV, который взошёл на трон под именем Аршак XV, а Парфия была вынуждена вернуть границы до реки Евфрат. Марк Антоний наконец прибыл на восток для завершения осады Самосаты, но, поскольку это продолжалось недолго, он решил принять капитуляцию правителя Коммагены, получив 300 талантов серебра. После этого Вентидий Басс был отправлен в Рим, чтобы отпраздновать заслуженный триумф, а Антоний провел зиму в Афинах, планируя новую кампанию.

II этап. Поход Марка Антония.

В 36 году до н. э. Марк Антоний выдвинул против Парфии 100-тысячную армию. Войска были сосредоточены у Евфрата, напротив Месопотамии. Антоний двинулся в сторону столицы Парфии — Ктесифона. Согласно плану, войско должно было избежать большой месопотамской равнины, где парфянская конница легко маневрируя, уничтожала пехоту, а также лучников. Войско двинулось в обход через Армению. Антоний не дал отдохнуть войску после длительного марша и вступил в Атропатену. Поручив охрану осадных машин, которые сильно замедляли движение армии, 10-тысячному конвою под командованием Стациана, он двинулся вперёд для осады города Фрааты, где находились жена и дочь мидийского царя Артавазда. Парфяне, узнав о разделении римской армии, выслали сильный отряд конницы, который частью перебил, частью захватил в плен римский конвой (Стациан погиб), а осадной парк полностью уничтожил[4]. Римское войско пало духом, а Артавазд Армянский отказался продолжать поход вместе с римлянами, уйдя со своим войском в Армению.

Между тем Антоний отправился с 10 легионами искать провизию и успешно отбил нападения парфян. Успех был, однако, недолгим. На самом деле потери римлян превышали потери парфян. Вернувшись в лагерь, Марк Антоний наказал тех, кто не принял участие в битве. Всё это не могло не порождать недовольство в рядах римской армии, изнемогавшей от усталости и павшей духом. В конце концов осенью Антоний заключил мир с Парфией и вернулся за Евфрат. Армия понесла огромные потери от голода, жары и битв. Кампания против Парфии окончилась полным провалом. Погибло более 35 000 человек[5].

III этап. Поход в Армению.

Марк Антоний был недоволен отказом армянского царя Артавазда от помощи римлянам, поэтому он решил вернуть армян к покорности новым походом. Союзником Антония стал царь Артавазд Мидийский (Атропатенский), который поссорился с парфянами и надеялся получить власть над частью Армении. Римское войско неожиданно появилось в Армении. Антоний смог заманить Артавазда в свой лагерь якобы для переговоров и захватить его. Арташат был разграблен. В числе прочего были увезены золотая статуя богини Анаит и множество других сокровищ.

Артавазд был увезён в Египет и проведён в триумфальном шествии римского полководца, а затем, спустя 3 года, обезглавлен. После гибели Артавазда на престол вступил его сын, Арташес II, войска которого перебили римские гарнизоны, оставленные Антонием в Армении.

Последствия

Антоний вернулся в Египет и отпраздновал триумф на улицах Александрии, а не в Риме. Это вызвало окончательный разрыв с Октавианом, который объявил Антония врагом Республики и римского народа. Вскоре началась очередная гражданская война, после поражения в которой Марк Антоний погиб, пытаясь найти убежище в Египте. После этого Октавиан стал единоличным правителем и заключил мир с Парфией, получив обратно мирным путём все знамёна, которые были отбиты у Красса в 53 году до н. э.

Напишите отзыв о статье "Парфянский поход Марка Антония"

Примечания

  1. Плутарх, Сравнительные жизнеописания. Марк Антоний, 37.
  2. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Марк Антоний, 42.
  3. L.Keppie, The making of the roman army, p. 126
  4. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Марк Антоний, 38.
  5. A.Piganiol, Le conquiste dei Romani, Milano 1989, p. 507.

Литература

  • Дион Кассий. Римская история. Книга XLVIII.
  • Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Марк Антоний.
  • F. A. Arborio Mella, L’impero persiano da Ciro il Grande alla conquista araba, Milano 1980, Ed. Mursia.
  • François Chamoux, Marco Antonio, Milano 1988.
  • J. R. Gonzalez, Historia del las legiones romanas, Madrid 2003.
  • L. Keppie, The making of the roman army, Oklahoma 1998.
  • Harold Mattingly & Edward Allen Sydenham, The Roman Imperial Coinage, vol.III, Antoninus Pius to Commodus, Londra 1972.
  • A. Piganiol, Le conquiste dei Romani, Milano 1989, p. 507.

Отрывок, характеризующий Парфянский поход Марка Антония

Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.