Пархоменко, Виктор Александрович

Виктор Александрович Пархоменко
Дата рождения	29 сентября 1905(1905-09-29)
Место рождения	село Верхнее, Российская империя
Дата смерти	11 ноября 1997(1997-11-11) (92 года)
Место смерти	Москва, Российская Федерация
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Военно-Морской Флот
Звание	вице-адмирал (3 августа 1953, 23 января 1960)
Сражения/войны	Великая Отечественная война Холодная война
Награды и премии
В отставке	1969

Пархоменко, Виктор Александрович (29 сентября 1905, село Верхнее ныне в составе Лисичанска, Украина — 11 ноября 1997, Москва) — советский военачальник, вице-адмирал, командующий Эскадрой Черноморского флота (1948—1951), командующий Черноморским флотом ВМФ СССР (июль — декабрь 1955).

Биография

По национальности — украинец, в ВМФ с 1923 года, член компартии с 1924 года. Окончил Артиллерийскую школу младших специалистов в Севастополе (октябрь 1923 — сентябрь 1924), Параллельные классы при Военно-морском училище им. М. В. Фрунзе (сентябрь 1928 — октябрь 1931), артиллерийский сектор СККС ВМС РККА (ноябрь 1933 — март 1934), командирский факультет Военно-морской академии им. К. Е. Ворошилова досрочно (январь 1940 — июнь 1941).

Служил краснофлотцем (август — октябрь 1923), артиллерийским старшиной (сентябрь 1924 — ноябрь 1925), партоорганизатором по комсомолу (август — декабрь 1926 года) и политруком 3-й группы береговой обороны (август — декабрь 1926), затем роты учебного отряда (до ноября 1927 года) и позже (до сентября 1928 года) 50-го отдельного авиаотряда ВВС Морских сил Чёрного моря. С октября 1931 года по август 1932 служил артиллеристом на эсминце «Карл Маркс», затем до января 1933 года служил в должности помощника командира этого же корабля, а далее переведён на Балтийский флот и исполнял должность командира БЧ-2 эсминца «Володарский» (январь — октябрь 1933 года). В 1934—1936 годах — помощник командира монитора «Вихрь».

С июня 1936 по март 1937 года В. А. Пархоменко исполнял должность помощника командира учебного отряда, в 1937—1938 годах — начальника штаба отряда. С мая 1938 по январь 1940 — командир монитора «Красный Восток» Амурской краснознамённой флотилии.

Принял участие в Великой Отечественной войне. В июне — июле 1941 года командовал дивизионом канонерских лодок, затем до ноября исполнял должность старшего помощника командира крейсера «Червона Украина» Черноморского флота. Был контужен. С ноября 1941 по ноябрь 1943 года — командир эсминца «Беспощадный». Был повторно контужен. Командовал 1-м дивизионом эскадренных миноносцев Черноморского флота (ноябрь 1943 — декабрь 1944), затем до ноября 1945 года — крейсером «Молотов».

После командования крейсером «Молотов» находился до февраля 1946 года в должности начальника штаба Отряда надводных кораблей, одновременно до мая 1946 года производил в Германии приёмку трофейных кораблей для Черноморского флота.

С февраля 1946 до ноября 1948 — начальник штаба Эскадры Черноморского флота, затем до сентября 1951 года — её командующий. Позднее до июля 1955 года В. А. Пархоменко исполнял должность начальника штаба Черноморского флота, с 12 июля по 8 декабря 1955 года — командующий Черноморским флотом.

Звание вице-адмирал присвоено в 1953 году. С 12 июля 1955 года командующий Черноморским флотом. 8 декабря 1955 года после подрыва и гибели линейного корабля «Новороссийск» снят с должности и понижен в звании до контр-адмирала. С 1956 года 1-й заместитель Командующего Тихоокеанским флотом. С 1960 года начальник Высших специальных классов офицерского состава Военно-морского флота. Восстановлен в звании вице-адмирала.

В 1964 году старший группы от ВМФ при продаже кораблей в Индонезию. С 1968 года начальник вспомогательного флота и аварийно-спасательной службы ВМФ. С 1969 года в отставке.

Награды

СССР

• орден Ленина (1948)
• пять орденов Красного Знамени (в т. ч. 20.12.1942, 20.04.1944, 03.11.1944 , 1952 )
• орден Нахимова II степени № 125 (26.05.1945)
• орден Отечественной войны I степени (06.04.1985)
• Медали в том числе:
  • «За оборону Одессы»
  • «За оборону Севастополя»
  • «За оборону Кавказа»
  • «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
  • «Ветеран Вооружённых Сил СССР»

См. также

• Список адмиралов, вице-адмиралов, контр-адмиралов, ВМФ СССР (1946—1960)
• Список инженер-адмиралов, инженер-вице-адмиралов, инженер-контр-адмиралов, ВМФ СССР (1946—1960)
• Список адмиралов ВМФ СССР (1946—1960)

Литература

• Лурье В. М. Адмиралы и генералы Военно-морского флота СССР (1946—1960). — М.: Кучково поле, 2007. — 672 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-9950-0009-9.
• И.И. Барсуков, В.М. Йолтуховский, А.Б. Кондрашов. «Адмиралы и генералы Военно-морского флота. Руководители структур политической и воспитательной работы. Биографические хроники (1917—2013)». — М.: «Кучково поле», 2014. — 432 с. — ISBN 978-5-9950-0408-0.

Некрологи

• «Красная звезда» от 12.11.1997.

Отрывок, характеризующий Пархоменко, Виктор Александрович

И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.