Пасецкий, Василий Михайлович
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
| Василий Михайлович Пасецкий | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Василий Михайлович Пасецкий (1920—2001) — член-корреспондент Петровской академии наук и искусств, академик Петербургской академии истории науки, доктор исторических наук, автор многих книг о русских арктических экспедициях и географических исследованиях[1].
Пасецким опубликовано более 20 книг по истории открытий и исследований в Арктике.
Содержание
Биография
Родился 15 июня 1920 года в Старой Руссе[2].
Окончил Ленинградский государственный университет.
Был учёным секретарем Арктического института.
Печататься начал с 1937 года.
Умер 15 июня 2001 года.
Библиография
- Пасецкий В. М. — Владимир Русанов. — М.: Морской транспорт, 1955. — 164 с.
- Пасецкий В. М. — «Геркулес» исчезает во льдах: Жизнь и путешествия В. А. Русанова. — 2-е изд., доп. — М.: Географгиз, 1961. — 207 с.
- Пасецкий В. М. — Находки, которые открывают тайны. — М.: Транспорт, 1964. — 359 с.
- Пасецкий В. М. — О чем шептались полярные маки. — М.: Советская Россия, 1965. — 192 с.
- Пасецкий В. М. — В погоне за тайной века / Под ред. С. Б. Окуня; Предисл. А. Трешникова. — Л.: Гидрометеоиздат, 1967/1968. — 312 с.
- Пасецкий В. М. — Впереди — неизвестность пути. — М.: Советская Россия, 1969. — 176 с.
- Пасецкий В. М. — Отогревшие землю. — М.: Советская Россия, 1971. — 238 с.
- Пасецкий В. М. — Арктические путешествия россиян. — М.: Мысль, 1974. — 230 с.
- Пасецкий В. М. — Путешествия, которые не повторятся. — М.: Мысль, 1986. — 268 + [1] с.
- Пасецкий В. М. — Звездные мгновения Арктики. — СПб.: Судостроение, 1995. — 463 + [1] с.
- Пасецкий В. М. — И. Ф. Крузенштерн (1770—1846). — М.: Наука, 1974
- Пасецкий В. М. — Географические исследования декабристов. — М.: Наука, 1977.
- Пасецкий В. М. Нильс Адольф Эрик Норденшельд (1832—1901) / Отв. ред. акад. А. П. Окладников; Академия наук СССР. — М.: Наука, 1979. — 296, [16] с. — (Научно-биографическая серия). — 50 000 экз. (обл.)
- Пасецкий В. М. — Первооткрыватели Новой Земли. — М.: Наука, 1980
- Пасецкий В. М. — Фритьоф Нансен: 1861—1930. — М.: Наука, 1986.
- Пасецкий В. М. — Декабристы-естествоиспытатели (в соавт. с Е. К. Пасецкой-Кременской). — М.: Наука, 1989.
- Пасецкий В. М. — Руал Амундсен (1872—1928). — М.: Наука, 1997.
- Борисенков Е. П., Пасецкий В. М. Экстремальные природные явления в русских летописях XI-XVII вв.. — Л.: Гидрометеоиздат, 1983. — 240 с. — 5200 экз.
- Борисенков Е. П., Пасецкий В. М. Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы. — М.: Мысль, 1988. — 528, [80] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-244-00212-0.
Напишите отзыв о статье "Пасецкий, Василий Михайлович"
Примечания
Ссылки
- [pressa.spb.ru/newspapers/spbved/2001/arts/spbved-2529-art-29.html Он знал об Арктике всё] // «Санкт-Петербургские ведомости», № 139 (2529), 4 августа 2001
- [www.nkj.ru/archive/articles/21544 Камчатские экспедиции Витуса Беринга]
|
Это заготовка статьи об учёном-историке. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Пасецкий, Василий Михайлович
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
