Пассажирский поезд

Пассажирский поезд — поезд, состоящий из пассажирских вагонов и служащий для перевозки людей и багажа. Несмотря на название, пассажирские поезда также могут перевозить и грузы. Так согласно ПТЭ советских и российских железных дорог, пассажирский поезд может перевозить и почту. Наибольшее распространение пассажирские поезда получили во внутригородских (трамвай, метрополитен) и пригородных перевозках. В ряде стран поезда занимают значительный объём в междугородних пассажирских перевозках.

Появление пассажирских поездов

Практически первым, кто прицепил к локомотиву пассажирский вагон, был Ричард Тревитик на созданном им же аттракционе «Поймай меня, кто сможет». Однако первый пассажирский поезд отправился 15 сентября 1830 года из Ливерпуля по только что открывшейся магистрали Ливерпуль — Манчестер. Публика быстро оценила возможности данного вида транспорта, который к тому же в середине XIX века был быстрейшим, в связи с чем пассажирские поезда получили достаточное распространение. В Российской империи курсирование пассажирских поездов началось в 1837 году по Царскосельской железной дороге.

Классификация

Классификация пассажирских поездов достаточно разнообразная. В том числе, пассажирские поезда железных дорог разделяют по расстояниям (пригородные, местные, дальние), скоростям (скорые, скоростные и высокоскоростные), частоте сообщения (разовые, летние, круглогодичные). Также пассажирские поезда могут отличаться по типу вагонов (например, людской поезд, когда людей перевозят в грузовых вагонах, также относят к пассажирским) и характеру груза (почтово-багажные, грузопассажирские, туристско-экскурсионные).

Литература

• Железнодорожный транспорт: Энциклопедия / Гл. ред. Н. С. Конарев. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1994. — С. 291—293. — ISBN 5-85270-115-7.

Отрывок, характеризующий Пассажирский поезд

Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.