Пасхальное приветствие
Поделись знанием:
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
Пасха́льное приве́тствие (также христо́сование) — обычай, распространённый среди православных, древневосточных и других христиан, приветствовать друг друга с первого дня Пасхи и до Вознесения Господня радостным возгласом «Христо́с воскре́се!» и отвечать «Вои́стину воскре́се!», соединённым с троекратным поцелуем.
Данное приветствие многократно повторяется за Пасхальным богослужением, а сама традиция восходит своими корнями ещё к апостольским временам. Приветствие словами «Христо́с воскре́с!» выражает радость, аналогичную радости апостолов, узнавших о воскресении Христа (ср. Мф. 27:64, 28:6-7, Мк. 16:6, Лк. 24:6, 24:34). В богослужебной практике других христианских Церквей также существуют подобные приветствия, но они не используются вне богослужений.
По традиции при встрече двух людей первую часть приветствия должен говорить младший (по возрасту или в церковной иерархии), а отвечать ему старший. Например, обычно при встрече мирянина со священником первый говорит: «Христо́с воскре́се! (Благослови́(те), ба́тюшка/честны́й о́тче)», а второй отвечает: «Вои́стину воскре́се! (Бог благослови́т)».
Издавна существует также традиция составления списков перевода этого приветствия на многие языки, как признак христианского единства всех языков и культур.
Содержание
Языки Европы
| Кельтские | Христос воскресе! | Воистину воскресе! |
| древнеирландский | Asréracht Críst! | Asréracht Hé! |
| ирландский | Tá Críost éirithe! Tá Criosd ar éirigh! |
Go deimhin, tá sé éirithe! Go deimhin, tá e aréirigh! |
| мэнский | Taw Creest Ereen! | Taw Shay Ereen Guhdyne! |
| гэльский (Шотландия) | Tha Crìosd air èiridh! | Gu dearbh, tha e air èiridh! |
| гойдельский | Criost eirgim! Erid Crist! |
Eirgim! G’deya(, n erid she)! |
| валлийский | Atgyfododd Crist! | Yn wir atgyfododd! |
| бретонский | Dassoret eo Krist! | Ewirionez dassoret eo! |
| Германские | ||
| древнеанглийский | Crist aras! | Crist soðlice aras! |
| среднеанглийский Чосера | Crist is arisen! | Arisen he soðe! |
| английский | Christ is risen! | He is risen indeed! Indeed, He is risen! Truly, He is risen! |
| фризский | Kristus is opstien! | Wis is er opstien! |
| нидерландский (голландский) | Christus is opgestaan! | Hij is waarlijk opgestaan! Inderdaad, Hij is opgestaan! |
| нидерландский (фламандский) | Christus is verrezen! | Hij is waarlijk verrezen! |
| немецкий | Christus (Der Herr) ist auferstanden! | Er ist wahrhaftig auferstanden! |
| идиш | Eybershter [DerMeschiache] undzer iz geshtanen! | Avade er iz ufgeshtanen! |
| люксембургский | Christus ass operstan! | Jo, et ass wouer, En ass operstan! |
| исландский | Kristur er upprisinn! Kristur reis upp! |
Hann er vissulega/sannarlega upprisinn! Sannlega reis han upp! |
| норвежский (букмол) | Kristus er oppstanden! | Han er sannelig oppstanden! |
| норвежский (нюношк) | Kristus er oppstaden! | Han er sanneleg oppstaden! |
| датский | Kristus [Han] er opstanden! Kristus er genopstået! |
Ja, sandelig, Han er opstanden! Ja, sandelig opstanden! I sandhed Han erOpstanden! Ja, sandelig genopstået! |
| шведский | Kristus är uppstånden! | (Ja, Han är) sannerligen/verkligen uppstånden! |
| Романские | ||
| латинский | Christus (re)surrexit! Christus resurrectus Est! Surrexit Christus! |
Vere resurrexit! Surrexit vere! Vere resurrectus est! Vere! |
| португальский | Cristo ressuscitou! | Em verdade [Verdadeiramente] ressuscitou! |
| галисийский | Cristo resucitou! | De verdade resucitou! |
| испанский | ¡Cristo resucitó! ¡Cristo ha resucitado! |
¡En verdad resucitó! ¡En verdad [Verdaderamente], ha resucitado! |
| каталанский | Crist ha ressuscitat! | En veritat [Veritablement] ha ressuscitat! |
| французский | Christ est ressuscité ! | En vérité/ Vraiment, Il est ressuscité ! |
| валлонское наречие | Li Crist a raviké! | Il a raviké podbon! |
| окситанский | Lo Crist es ressuscitat! | En veritat es ressuscitat! |
| итальянский | Cristo è risorto! | È veramente risorto! |
| сардинский | Cristu est resuscitadu! | Aberu est resuscitadu! |
| сицилийский | Cristu arrivisciutu esti! | Pibbiru arrivisciutu esti! |
| романшский (Швейцария) | Cristo es rinaschieu! | In varded, el es rinaschieu! |
| румынский | Hristos a înviat! | (Cu) Adevărat a înviat! |
| арумынский | Hristolu unghia! | Dalihira unghia! |
| Славянские | ||
| польский | Chrystus zmartwychwstał! | Prawdziwie zmartwychwstał! или Zaiste/Zaprawdę zmartwychwstał! |
| чешский | Kristus je vzkříšen! Kristus vstal z mrtvých / zmrtvýchvstal! |
Vskutku je vzкříšen! Vpravdě vstal z mrtvých! Skutečně vstal! Opravdu zmrtvýchvstal! |
| словацкий | Kristus vstal z mŕtvych / zmŕtvychvstal! Christos voskresen! (у православных словаков) |
Skutočne vstal (z mŕtvych) / zmŕtvychvstal! Naistino voskresen! |
| словенский | Kristus je vstal! | Res je vstal! |
| хорватский | Krist je uskrsnuo! | zaista je uskrsnuo! |
| церковнославянский (употребляется носителями следующих 6 языков, наряду (или даже чаще) с приведенными вариантами) |
Хрⷵтóсъ воскре́се! | Вои́стинꙋ воскре́се! |
| сербский | Христос васкрсе! | Ваистину васкрсе! |
| болгарский | Христос возкресе! Христос възкръсна! |
Воистина возкресе! Наистина възкръсна! |
| македонский | Христос воскресна! | Навистина воскресна! / Навистина воскресе! |
| белорусский | Хрыстос уваскрос/ уваскрэс! | Сапраўды ўваскрос /ўваскрэс! |
| украинский | Христос воскрес! | Воістину воскрес! |
| русский | Христос воскрес! | Воистину воскрес! |
| Балтийские | ||
| латышский | Kristus (ir) augšāmcēlies! | Patiesi (Viņš ir) augšāmcēlies! |
| литовский | Kristus prisikėlė! | Tikrai prisikėlė! Iš tikrųjų prisikėlė! |
| Другие индоевропейские | ||
| албанский | Krishti u ngjall! | (Në) vërtetë u ngjall! Vërtet u ngjall! |
| греческий | Χριστὸς ἀνέστη! Christos anesti! |
Ἀληθῶς ἀνέστη! Alithos anesti! |
| Финно-угорские | ||
| венгерский | Krisztus feltámadt! | Valóban feltámadt! |
| горномарийский | Христос ӹлӹж кӹньӹлӹн! | Лачок ӹлӹж кӹньӹлӹн! |
| луговомарийский | Кристос ылыж кынелын! | Чынак ылыж кынелын! |
| мокшанский | Христос живолгодсь | Видекс живолгодсь[1] |
| эрзянский | Христос вельмесь! | Алкукс вельмесь![2] |
| финский | Kristus nousi kuolleista! | Totisesti nousi! |
| коми | Кристос ловзис! | Воистину ловзис! |
| эстонский | Kristus on (surnuist) üles tõusnud! | Tõesti (on) üles tõusnud! |
| Другие | ||
| баскский | Piztu da Kristo! Cristo berbistua! |
Egiaz piztu da! Benatan berbistua! |
| мальтийский | Kristu qam! Kristu qam mill-mewt! |
Huwa qam tassew! Huwa qam tassew! |
Языки Азии
| Кавказские | ||
| абхазский | Қьырса Дыбзахеит! | Иҵабыргны Дыбзахеит! |
| грузинский | ქრისტე აღდგა! Krist’e ağdga! Кристе ахдга! |
ჭეშმარიტად აღდგა! Č’ešmarit’ad ağdga! Чешмаритад ахдга! |
| Армянский | ||
| армянский (грабар) | Քրիստոս յարեա՜ւ ի մեռելոց: (досл.: Христос воскрес из мертвых!) |
Օրհնեա՜լ է Յարութիւնն Քրիստոսի: (досл.: Благословенно Воскресение Христово!) |
| армянский (реформированная орфография) | Քրիստոս հարյա՜վ ի մեռելոց: | Օրհնյա՜լ է Հարությունը Քրիստոսի: |
| армянский (транслитерация традиционной орфографии) | K’ristos yareaw imeṙeloc'! | Ōrhneal ē yarut'iwnn K'ristosi! |
| армянский (транслитерация реформированной орфографии) | K’ristos haryav imeṙeloc'! | Orhnyal ē harut'yunn K'ristosi! |
| западно-армянский | K’risdos haryav imereloc’! | Orhnyal e harut’yun K’risdosi! |
| Семитские | ||
| иврит | המשיח קם Ha Mašiyaḥ qam! Ha-Mašiaḥ qom! |
כן הוא קם Ken hu qam! באמת קם Be-emet qom! |
| арабский литературный | المسيح قام Al-masīḥ qām! |
حقاً قام Ḥaqqan qām! بالحقيقة قام Bi-l-ḥaqīqa/Belḥāqiqāti qām! |
| (классический) сирийский | ! ܡܫܝܚܐ ܩܡ ! ܡܪܢ ܩܡ Mešiḥa qām! Māran qām! M'šiḥo d-kom! |
! ܫܪܝܪܐܝܬ ܩܡ Šarīrāīth qām! Šariroith qom! Bašrira qam! Ha ku qam! |
| туройо | !ܡܫܝܚܐ ܩܝܡ Mšiḥo qāyem ! |
!ܫܪܝܪܐܝܬ ܩܝܡ Šariroith qāyem! |
| ассирийский (новоарамейский) язык | !ܡܫܝܚܐ ܩܡܠܗ Mšikha qimle! |
!ܒܗܩܘܬܐ ܩܡܠܗ Bhāquta qimle! |
| западно(ново)арамейский | Qom Mšiho (menqabro)! | Šariroyith qom! |
| Тюркские | ||
| турецкий | Mesih dirildi! İsa dirildi! |
Gerçekten dirildi! Hakikaten dirildi! |
| крымскотатарский | Mesih tirildi! | Kerçekten tirildi! |
| туркменский | Messih direldi! | Hakykatdanam direldi! (?) |
| азербайджанский | Xristos dirilib! Isa peyğǝmbǝr yenidǝn dirildi! Məsih dirildi! |
Bubir hǝqiqǝtdir, o yenidǝvn dirildi! Həqiqətən dirildi! |
| казахский | Христос тiрілді (или тiріліп тұрды)! Xrïstos tirildi (или tirilip turdı)! |
Шынымен тiрілді (или тiріліп тұрды)! Şınımen tirildi (илиtirilip turdı)! |
| узбекский | Масиҳ/Христос тирилди! Masih/Xristos tirildi! |
Ҳақиқатан тирилди! Haqiqatan tirildi! |
| алтайский | Христос тирилди! | Чын тирилди! |
| хакасский | Христос тірілді! | Сыннаң тірілді! |
| киргизский | Машайак кайра тирилди! Maşaýak kaýra tirildi! |
Чындап тирилди! Çyndap tirildi! |
| гагаузский | Hristos dirildi! | Akına dirildi! |
| чувашский | Христос чĕрĕлнĕ! (Xristos çĕrĕlnĕ!) |
Чăн чĕрĕлнĕ! (Çăn çĕrĕlnĕ!) |
| уйгурский | ! ھەقىقەتىنلا تىرىلدى Əysa tirildi! Әйса тирилди! Eysa tirildi |
!ئەيسا تىرىلدى Ⱨəⱪiⱪətinla tirildi! Һәқиқәтинла тирилди Heqiqqtinla tirildi |
| якутский | Христос тилиннэ! | Чахчы тилиннэ! |
| Монгольские | ||
| монгольский | Христ бол шалтгаан! Xrist bol shaltgaan! |
Ter bol etcesiin unen shaltgaan! |
| Иранские | ||
| курдский | Mesîh Zêndî bû! | |
| осетинский | Чырысти райгас! (ирон.) Киристе райгас æй! (дигор.) |
Æцæгæй райгас! Æцæгæй райгас æй! |
| персидский | مسیح برخاسته است! Masih barkhaste ast! [Issah Ghi-yam kard!*] |
به راستی برخاسته است! Be rasti barkhaste ast! [Dar vagheh ou barkhasteh ast!*] |
| таджикский | Иса-Масиҳ дӯ боре зенде шӯд Isa-Masih do bâre zende shod! |
Дар роғен зенде шӯд Dar rogheh zende shod! |
| пушту | Essa ra zhwanday shaway dey! | Bey shaka che zhwandey shaway dey! |
| Индоарийские | ||
| санскрит | Kristo’pastitaha! | Satvam Upastitaha! |
| хинди | येसु मसीह ज़िन्दा हो गया है! Massih jī uthhāhai! |
हाँ यक़ीनन, वोह ज़िन्दा हो गया है! Vāstavmẽ vo jī uthhā hai! |
| урду | !یسوع مسیح زندہ ہو گیا ہے Issa/Yesu Masih(a) zindaho gaya hai! |
!ہاں یقیناً، وہ زندہ ہو گیا ہے Haan yaqeenan, wo(h) zinda ho gaya hai! |
| бенгальский язык | Crysto punuthitohoylo! | Shottoè punuthito! |
| маратхи | Yeshu Khristuthla ahe! | Kharokhar uthla ahe! |
| непальский | Isu masiahbyujhinuvayo! | Bastabma sachikai uha byujhinuvayo! |
| сингальский | Kristhus vahanseuttanavu seka! | Sabavinma unvahanse uttanavu seka! |
| Дравидийские | ||
| малаялам | ക്രിസ്തു ഉയിര്ത്തെഴുന്നേറ്റു! Christu uyirthezhunnettu! |
തീര്ച്ചയായും ഉയിര്ത്തെഴുന്നേറ്റു! Thirchayayum uyirthezhunnettu! |
| тамильский | Kirsthu ujirthuelunthar! | Unmaiyagave ujirthu elunthar! |
| Сино-тибетские | ||
| китайский язык (путунхуа) | 基督复活了 (упр.) 基督復活了 (трад.) Jīdū fùhuó-le! Цзиду фухо-лэ! Helisituosi[3] fùhuó-le! |
(他)确实复活了 (упр.) (他) 確實復活了 (трад.) (Tā) quèshí fùhuó-le! (Та) цюэши фухо-лэ! |
| кантонский (китайский) | 基督复活了 (упр.) 基督復活了 (трад.) Gei1duk1 fuk6wut6 liu5 (ютпхин) Гейдук фуквут-лиу! |
他确实复活了 (упр.) 他確實復活了 (трад.) Taa1 kok3sat6 fuk6wut6 liu5 (ютпхин) Та коксат фуквут-лиу! |
| китайский (путунхуа) Гонконга | 基督复活了 (упр.) 基督復活了 (трад.) Jīdū fùhuó-le! |
真个他复活了 (упр.) 真個他復活了 (трад.) Zhēngè tā fùhuó-le! Чжэньгэ та фухо-лэ! |
| бирманский | Phàya θəkhin ʃinθin thá myɔn Pyi! | hoʔ θa Pɔ' ʃi θin thá myɔn Pyi! |
| тибетский | Yeshu kyarsönchesong! | Lakso chesong! |
| Японский и корейский | ||
| японский | ハリストス復活！ Харисутосу фуккацу![4] |
実に復活！ Дзицу ни фуккацу! / Jitsu ni fukkatsu! |
| корейский | 그리스도께서 부활하셨습니다! крисыдоггесо пухвальхасёссымнида! |
참으로 부활하셨습니다! чхамыро пухвалхасёссымнида! |
| Австроазиатские | ||
| вьетнамский | Chúa ki-tô đã phục sinh! | Qu̓a thật ngài đã phục sinh! |
| кхмерский | Preah Christ mean preah choan rous leong vinh! | Trungmean preah choan rous leong vinh men! |
| Тай-кадайские | ||
| лаосский | Pha Kristo Chao kap-pen khune ma thè ching! | Phatong kap pen khune ma! |
| тайский | Pha Kristo Tiao klap pen kune m lèo! | Tingting phra tong klap pén kune ma! |
| Австронезийские | ||
| индонезийский | Krístus têlah Bángkit! Kristus sudah bangkit! |
Benár día têlah Bángkit! Dia benar sudah bangkit! Dia benar-benar telah bangkit! |
| малайский | Krist sudahmembangun! | Sesung guhnya dia sudah membangun! |
| капампанганский | Y Cristo sinubli yang mebie! | Sinubli ya pin mebie! |
| яванский | Kristus sampunwungu! | Saesto panjene ganipun sampun wungu! |
| филипино (тагалог) | Si Kristo aynabuhay! Nabuhay si Kristo! |
Totoo ngang nabuhay! Siya nga ay nabuhay! |
Океания
| фиджийский | Na Karisito tucake tale! | Io sa tucake tale! |
| Полинезийские языки | ||
|---|---|---|
| гавайский | Ua ala aʻe nei ʻo Kristo! | Ua ala ʻiʻo nō ʻo Ia! |
| самоанский | Ua toe tu leKeriso! | Ioe ua toe tu Keriso! |
| маори | Kua ara a teKaraiti! | He pono tonu, kua ara a Ia! |
| Микронезийские языки | ||
| трукский | Kristus a manaausefan! | Afokkun manan sefan! |
| каролинский | Lios a melausefal! | Meipung, a mahan sefal! |
| чаморро | La’la’i i Kristo! | Megahet na luma’la' i Kristo! |
| палау | Kristus a mlamekiis! | Ngii a dingar! Ngii a mla mekiis! Ngiima dingar! |
| пингелапский | Kreis Isadar! | Oh ketin kalowehdier! |
| маршальский | Christ e jerkakbije! | Aet, e jerkakbije! |
Африка
| Египетские | ||
| коптский (бохайрский) | ⲠⲓⲬⲣⲓⲥⲧⲟⲥ ⲁϥⲧⲱⲛϥ! Пихристос афтонф! Pikhristos aftonf! |
Ϧⲉⲛ ⲟⲩⲙⲉⲑⲙⲏⲓ ⲁϥⲧⲱⲛϥ! Хен оуметмий афтонф! Xen oumethmi aftonf! / Khen oumethmii aftonf! |
| коптский (саидский) | Pkhristos aftooun! | Alethos aftooun! |
| Эфиосемитские | ||
| геэз (язык Эфиопской церкви) | ክርስቶስ ፡ ተንሥአ ፡ እሙታን Krəstos tänśʾä ʾəmmutan! |
በአማን ፡ ተንሥአ ፡ እሙታን Bäʾaman tänśəʾa ʾəmmutan! |
| амхарский (обычно используется вариант на геэзе) |
ክርስቶስ ፡ ተነስቷል Krəstos tänästwal! |
በእርግጥ ፡ ተነስቷል Bärgəṭ tänästwal! |
| тигринья | ክርስቶስ ፡ ተንሲኡ Krəstos tänsiʾu! |
ብሓቂ ፡ ተንሲኡ Bəḥaqqi tänsiʾu! |
| Кушитские | ||
| сомалийский | Ciise wuu soodaalacey! | runtii wuu soo daalacey! |
| Манде | ||
| кпелле | Korai aa mu suSaa-yeei! | Toya ma, E mu su Saa-yeei! |
| Адамава-убангийские | ||
| занде | Yesu zingi bekpio! | Lengo kuima zinga! |
| Центрально-суданские | ||
| мади | Yesu oja adra gasi-ra oji ra ba’ba' dro! | |
| мору | Yesu ngateendaro-nda! | Ngate ni odra yasi! |
| Нилотские | ||
| ачоли | Yecu oce ki ilien! | Ada oce! |
| бари | Yesu angien ituan! | Diri bgak a ngien! |
| динка | Yecu ben erot! | Nei yiic erot jot! |
| Бенуэ-конголезские | ||
| йоруба? | Jésu KrístiÉbilíwõ! | Ézia õ´Bilíwõ! |
| Банту | ||
| суахили | Khristos amafafouka! Kristo amefufukka! Christos wawuka! |
Kwaeli amafafouka! Kweli amefufukka! Zedi Wawuka! |
| луганда | Kristo Azuukidde! | Kyamazima Azuukidde! |
| кикуйю | Kristo ni muriuku! | Ni Muriuku nema! |
| зулусский | Ukristu Uvukile! | Uvukile Kuphela! / Yebo uvukile! |
| Прочие | ||
| африкаанс | Kristus het opgestaan! | Hy het waarlik opgestaan! |
| малагасийский | Kristy dianitsangana tamin’ny maty! | Eny efa nitsangana marina tokoa Izy! |
Америка
| Эскимосско-алеутские | ||
| алеутский | Khristusax aglagikux! Khristus anahgrecum! |
Agangulakan aglagikux! Alhecum anahgrecum! |
| алютик (эскимосский) | Kristus aq ungwektaq! | Pichinuq ungwektaq! |
| юпикский (эскимосский) (или тоже алютик) | Xristusaq unguixtuq/ungwixtuq! | Iluumun/Pijiinuq unguixtuq! |
| На-дене | ||
| (?) | Xristosi banuytashtch’ey! | Gheli banuytashtch’ey! |
| навахо | Christ daaztsą́ą́dę́ę́ʼ náádiidzáá. | Tʼáá aaníí daaztsą́ą́dę́ę́ʼ náádiidzáá. |
| тлингитский | Xristos Kuxwoo-digoot! | Xegaa-kux Kuxwoo-digoot! |
| Сиуанские | ||
| дакота | Вани’кхийе ки нии’чъичийе къун! | Вича’йакхе ча нии’чъичийе! |
| Месоамерика | ||
| цоциль | Icha’kuxi Kajvaltik Kristo! Ta melel icha’kuxi! | Cha’kuxaj Kajwaltik Kristo! Ta melel cha’kuxaj! |
| Южная Америка | ||
| аймара | Cristụja jakatatanjewa! | Chekapuniwa jakatatanjewa! |
| кечуа | Kristo kawsarimpunña! Kristu kawsarirusqa! |
Ciertopuni kawsarimpunña! Cheqaptapuni kawsarirusqa! |
| гуарани | Kristo Ñanoejára oikove jevy! | Añetete, oikove jevy! |
Креольские языки и пиджины
| ямайский креольский язык | Krestos a uprisin! | Seen, him a uprisin fe tru! |
Искусственные языки
| эсперанто | Kristo leviĝis! (исторически более старая форма; букв. «Христос поднялся, восстал») Kristo resurektis! (более современная форма) |
Vere (li) leviĝis! Vere (li) resurektis! |
| идо | Kristo riviveskabas! | Ya Il rivivesakabas! |
| интерлингва | Christo ha resurgite! Christo ha resurrecte! |
Vermente ille ha resurgite! Vermente ille ha resurrecte! |
| квенья |  Ortanne Laivino! Hristo ortane! |
Anwa ortanne Laivino! Anwavë ortanes! |
| клингонский | Krist peplu’ta'! Hu’ta' QISt! |
taHbej peplu’ta'! Hu’bejta'! |
| токипона | jan sewi Kolisu li tawa tan moli! | ni li lon: ona li tawa tan moli! |
| дотракийский | Khal Asvezhvenanaz yathoay! | Me Yathoay Me nem nesa! |
Напишите отзыв о статье "Пасхальное приветствие"
Примечания
- ↑ Поляков Осип Егорович. Учимся говорить по-мокшански. — Учебное издание. — Саранск: Мордовское книжное издательство, 1995. — С. 162,183,184. — 200 с. — ISBN 5-7595-0965-9.
- ↑ Эрзянско-русский словарь. Под ред. акад. Б. А. Серебренникова. М.: «Русский язык», «Дигора», 1993.
- ↑ Эта форма была изначально введена русскими миссионерами в XIX веке и сейчас ограниченно используется в синодальной церкви.
- ↑ Звук [у] ([u]) в японском часто редуцируется и не произносится (см. Катакана). В данном примере слово записано фонетически. Часто при записи японского текста латиницей восстанавливаются исходные формы слов, то есть можно записать «Hristos fukkatsu» (или «Harisutosu fukkatsu»). Следует отметить, что вариант ハリストス Харисутосу используется в Православной церкви, но в целом в японском чаще используется латинизированная форма クリスト Курисуту илиキリスト Кирисуто.
Ссылки
- Христосование // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [lingvarium.org/raznoe/XV-greetings.shtml Пасхальное приветствие на разных языках]
- [web.archive.org/web/20060525145534/www.pravmir.ru/article_964.html «Христос Воскресе» на разных языках мира!] на сайте Православие и мир
- [www.ethnomuseum.ru/section62/2092/2089/4121.htm Христосование] // Российский Этнографический Музей
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Пасхальное приветствие
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
