Пас, Октавио

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Октавио Пас
Octavio Paz

Октавио Пас на Международном фестивале поэзии в Мальмё, 1988
Дата рождения:

31 марта 1914(1914-03-31)

Место рождения:

Мехико, Мексика

Дата смерти:

19 апреля 1998(1998-04-19) (84 года)

Место смерти:

Мехико, Мексика

Язык произведений:

испанский

Премии:

Нобелевская премия по литературе (1990)

Окта́вио Пас (исп. Octavio Paz; 31 марта 1914, Мехико — 19 апреля 1998, Мехико) — мексиканский поэт, эссеист-культуролог, переводчик, политический публицист, исследователь цивилизаций Запада и Востока.





Биография

Отец был известным адвокатом, журналистом, политическим деятелем социалистических взглядов. Вопреки традициям семьи, Пас отказался от университетского образования. Дебютировал книгой стихов «Дикая луна» (1933), участвовал в антифашистском писательском конгрессе в Валенсии (1937), был на фронтах гражданской войны в Испании. Опубликовал стихотворный сборник «Они не пройдут!» (1936), сблизился с французскими сюрреалистами. В 19441945 жил в США, впоследствии — на дипломатической службе во Франции, Индии и др., преподавал в Европе и Америке. С конца 1940-х порвал с левыми силами, опубликовал в Аргентине материалы о сталинских лагерях, вызвав нападки коммунистической и леворадикальной прессы (в том числе — Жана-Поля Сартра). Мировую известность получила первая книга его прозы — сборник эссе о национальной истории и мексиканском характере «Лабиринт одиночества» (1950).

В 1945 году поступил на дипломатическую службу, работал в посольствах во Франции и Японии, был послом Мексики в Индии. Вышел в отставку в 1968 году в знак протеста против расстрела студенческой демонстрации в Тлателолько. При этом в 1994—1995 году призвал к вооружённому подавлению выступления сапатистов в Чьяпасе.

Творчество

Стихи многих лет, отмеченные сюрреалистической образностью, духом словесного эксперимента, синтезом архаики Востока и Латинской Америки с новейшими культурными традициями, вошли в книгу избранного автором «Огонь наш насущный» (1989), составили 11-й и 12-й тома собрания его сочинений. Автор монографий о мексиканской поэтессе Хуане де ла Крус, Клоде Леви-Строссе, Марселе Дюшане. Переводил стихи Басё, Пессоа, Аполлинера, У. К. Уильямса, поэтов Швеции и др. Издавал журналы «Тальер», «Плюраль», с 1976 до конца жизни руководил журналом «Vuelta» («Поворот»).

Признание

Октавио Пас — член Мексиканской академии языка, почетный член Американской академии искусства и литературы, почетный доктор ряда американских и европейских университетов, лауреат Национальной литературной премии (1977), Иерусалимской премии (1977), испанской премии «Мигель де Сервантес» (1981), Нейштадтской премии университета Оклахома (1982), международной премии Альфонсо Рейеса (1986), премии Британской энциклопедии (1988), премии Алексиса де Токвиля (за гуманизм) (1989), Нобелевской премии по литературе (1990), других национальных и международных премий. В Мексике создан Фонд Октавио Паса, учреждена премия его имени за критику и эссеистику.

Сочинения

Стихи

  • Luna silvestre (1933)
  • ¡No pasarán! (1937)
  • Libertad bajo palabra (1949)
  • Piedra de sol (1957)
  • Salamandra (1962)
  • Ladera este (1969)
  • Pasado en claro (1975)
  • Árbol adentro (1987)
  • El fuego de cada día (1989, избранное автором)

Эссе и интервью

  • El laberinto de la soledad (1950)
  • El arco y la lira (1956)
  • Las peras del olmo (1957)
  • Cuadrivio (1965)
  • Puertas al campo (1966)
  • Corriente alterna (1967)
  • Traducción, literatura y literalidad (1971)
  • El signo y el garabato (1973)
  • El mono gramático (1974)
  • El ogro filantrópico (1979)
  • In/Mediaciones (1979)
  • Sor Juana o Las trampas de la fe (1983, монография о поэтессе мексиканского барокко)
  • Pasión crítica: Conversaciones con O.Paz (1983)
  • Hombres en su siglo (1984)
  • La otra voz: Poesía y fin del siglo (1990)
  • Convergencias (1991)
  • Itinerario(1993, автобиография)
  • La llama doble. Amor y erotismo (1993)
  • Vislumbres de la India(1995)
  • Estrella de tres puntos. André Breton y el surrealismo (1996)

Сводные издания

  • México en la obra de Octavio Paz. T.1-6. México : Fondo de Cultura Económica, 1990
  • Obras completas. T.1-15. México: Letras Mexicanas, 1994—2003.

Публикации на русском языке

  • Стихи// Поэты Мексики. М.: Художественная литература, 1975, с.236-250.
  • Стихи// Пернатые молнии. М.: Радуга, 1988
  • Стихи// Иностранная литература, 1991, № 1
  • Архипелаг — чернилами и желчью. Перевод Н.Богомоловой. / Иностранная литература. 1991, № 1. С. 220—224.
  • Четыре эссе о поэзии и обществе// Вопросы лит-ры, 1992, № 1, с.234-256.
  • Поэзия. Критика. Эротика. Эссе разных лет. М.: Русское феноменологическое общество, 1996.
  • Стихи// Поэты — лауреаты Нобелевской премии. Антология. М.: Панорама, 1997, с.492-512.
  • Солнечная система (эссе)// Иностранная литература, 1997, № 7
  • Замок чистоты (о Марселе Дюшане)// Художественный журнал, 1998, № 21, с.15-19
  • ДереВОвнутрь/ Пер. с испанского Павла Грушко. М.: Литературный салон «Классики XXI века», 1998. 32 с.
  • Транскрипции (стихи)// Арион, 2000, № 1
  • Освящение мига: Поэзия. Философская эссеистика/ Сост., предисл. В.Резник. СПб.: Симпозиум, 2000. 411 с.
  • Избранное. М.: Терра, 2001
  • Сыны праха (глава из книги). Пер. Т.Ильинской// Иностранная литература, 2003, № 5, с.167-178
  • Двойное пламя. Любовь и эротизм М.: Дон Кихот, 2004
  • Аналогия и ирония (эссе)// Мосты, Франкфурт на Майне, 2005, № 5, с.326-340.
  • Замах сказочного дровосека. Искусство и поиск себя (эссе)// [www.vavilon.ru/textonly/issue12/paz.html]

Напишите отзыв о статье "Пас, Октавио"

Литература о писателе

  • Céa C. Octavio Paz. Paris: P. Seghers, 1965.
  • Xirau R. Octavio Paz. El sentido de la palabra. México: J. Mortiz, 1970
  • The Perpetual Present: The Poetry and Prose of Octavio Paz/Ivar Ivask, ed. Norman: University of Oklahoma Press, 1973.
  • Phillips R. Las estaciones poéticas de Octavio Paz. Madrid: F.C.E. España, 1976
  • Homenaje a Octavio Paz/ Valencia Juan , Coughlin E., eds. Cincinnati, San Luis Potosí: U. of Cincinnati, U. Autónoma de San Luis Potosí, 1976.
  • Magis C.H. La poesia hermetica de Octavio Paz. México: El Colegio de México, 1978
  • Octavio Paz/ Roggiano Alfredo, ed. Madrid: Ed. Fundamentos, 1979.
  • Wilson J. Octavio Paz. A study of his poetics. Cambridge: Cambridge U. Press, 1979.
  • Cuadernos hispanoamericanos, 1979, № 343/345 (специальный выпуск журнала).
  • Gimferrer P. Lecturas de Octavio Paz. Barcelona: Anagrama, 1980
  • Fein J.M. Toward Octavio Paz: A Reading of His Major Poems, 1957—1976. Lexington: The University Press of Kentucky, 1986.
  • Chiles F. Octavio Paz, the mythic dimension. N.Y.: P. Lang, 1987.
  • Gonzalez J. El cuerpo y la letra: La cosmologia poética de Octavio Paz. México: Fondo de Cultura Económica , 1990
  • Kushigian J. Orientalism in the Hispanic Literary Tradition: In Dialogue with Borges, Paz and Sarduy. New Mexico: New Mexico Press, 1991
  • Running Th. The Critical poem: Borges, Paz, and Other Language-centered Poets in Latin America. Lewisburg a.o.: Bucknell University Press, 1996
  • Wawerla G. Die Lyrik von Octavio Paz. Frankfurt am Main a.o: Lang, 1999
  • Stavans I. Octavio Paz: a meditation. Tucson: University of Arizona Press, 2001
  • Octavio Paz/ Bloom Harold, ed. Philadelphia: Chelsea House Publishers, 2002.
  • Rodríguez Santibáñez M. Octavio Paz, una visión de la poesía de occidente: hermeneútica y horizonte simbólico. Santiago, Chile: Delirio Poético Ediciones, 2002.
  • Salgado D. Espiral de luz: tiempo y amor en Piedra de sol de Octavio Paz. México: Consejo Nacional para la Cultura y las Artes, 2003.
  • Grenier Y. Del arte a la política : Octavio Paz y la búsqueda de la libertad. México : Fondo de Cultura Económica, 2004
  • Callan R.J. The Philosophy of Yoga in Octavio Paz’s Poem Blanco. Lewiston: E. Mellen Press, 2005.
  • Дубин Б. Утопия и драма поэтического слова// Вопросы литературы, 1992, № 1, с.226-234.
  • Дубин Б. Слова как мосты. Памяти Октавио Паса //Итоги, 1998, № 18 (103), 12 мая, с. 80-82.
  • Кофман А. Октавио Пас// История литератур Латинской Америки. Кн. 5. Очерки творчества писателей XX века. М.: ИМЛИ РАН, 2005

Ссылки

  • [nobelprizes.com/nobel/literature/1990a.html Octavio Paz Winner of the 1990 Nobel Prize in Literature] (англ.)
  • [www.poets.org/poet.php/prmPID/645 Octavio Paz] (англ.)
  • [imdb.com/name/nm0668583/ Пас и кино] (англ.)
  • [www.recmusic.org/lieder/p/paz/ Музыка на стихи Октавио Паса]

Отрывок, характеризующий Пас, Октавио


В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».