Пате-журнал
| Пате-журнал | |
| Pathé-journal | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Страна | |
| Год |
1908 - 1926 |
Имеется статья Пате. «Пате-журнал» (фр. Pathé-journal, [патэ-журналь]) — регулярно снимавшиеся хроники и восстановленные события, смонтированные на основе документальных кадров, выпускавшиеся фирмой «Пате» с 1908 по 1926 гг. (их выпуск остановлен по причине низкой рентабельности), затем с 1929 г. по инициативе Бернара Натана (фр. Bernard Natan) уже со звуком. Хроники снимались в корреспондентских пунктах, организованных «Пате» во многих странах.
Филиалы
Фирма «Пате» имела сеть филиалов в различных городах России — в Петербурге, Киеве, Харькове, Варшаве, Одессе и Баку. В филиалы рассылались киносъёмочные аппараты для съёмки местных событий и пополнения хроник «Пате-журнала». Операторы, работавшие в филиалах Пате: Кюнс и Вериго-Доровский (Петербург), Доброжальский, придворный фотограф Ган-Ягельский (Царское Село)[1].
Одесский филиал возглавлял Лев Залкинд.
Интересные факты
- В Одессе эрудированного человека уважительно называли «Пате-журнал»[2].
- Жермен Дюлак одно время возглавляла «Пате-журнал».
Напишите отзыв о статье "Пате-журнал"
Примечания
Отрывок, характеризующий Пате-журнал
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
