Иов (патриарх Московский)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Патриарх Иов»)
Перейти к: навигация, поиск
Патриарх Иов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
1-й Святейший Патриарх царствующаго града Москвы и Великого Росийского царствия
23 января 1589 — июнь 1605
Церковь: Русская православная церковь
Предшественник: должность учреждена
Преемник: Патриарх Игнатий
Митрополит Московский и всея Руси
11 декабря 1586 — 23 января 1589
Предшественник: Дионисий
Преемник: введение патриаршества;
Иосиф (Волчанский)синодальном периоде)
Архиепископ Ростовский
9 января — 11 декабря 1586
Предшественник: Евфимий
Преемник: Варлаам
Епископ Коломенский
16 апреля 1581 — 9 января 1586
Предшественник: Давид
Преемник: Иосиф
 
Имя при рождении: Иван (Иоанн)
Рождение: ок. 1525 года
Старица
Смерть: 19 (29) июня 1607(1607-06-29)
Старица
Похоронен: Успенский собор

Патриарх И́ов (в миру Иван (Иоанн); ок. 1525 — 19 (29) июня 1607) — первый Патриарх Московский (1589—1605).

Канонизирован в лике святителей на Архиерейском соборе Русской православной церкви 9 октября 1989 года.





Жизнеописание

Родился около 1525 года в Старице в семье посадских людей. По сведениям Архива Старицкого Духовного правления матерью будущего патриарха была посадская жена, в иночестве Пелагея, урождённая Леняева[1].

Обучался в школе при Старицком Успенском монастыре, где в 1556 году под влиянием архимандрита Германа принял монашеский постриг с именем Иов[2][3] в честь Иова Многострадального[4]. В обители Иов был духовно «воспитан и грамоте, всему благочинию и страху Божию добре обучен»[5].

Впоследствии стал игуменом1566 по 1571 год) Старицкого Успенского монастыря[6]. Так как Старица была одним из центров опричнины, привлёк внимание Ивана Грозного, результатом чего стало избрание настоятелем монастыря в сане архимандрита[2]. В 1571 году его перевели в Москву на ту же должность в Симонов монастырь. В 1575 году стал архимандритом царского Новоспасского монастыря в Москве[2]. С 1581 года епископ Коломенский[3]. В Коломне был до 1586 года, когда был назначен архиепископом Ростовским[3].

С середины 1580-х годов близкий сподвижник Бориса Годунова; при его содействии собором епископов в 1586 году возведён в митрополиты Московские (1586 год) и 26 января (5 февраля) 1589 года поставлен находившимся в Москве константинопольским патриархом Иеремией II в первые Патриархи Московские. В дальнейшем поддерживал политику Бориса. Из важных церковных событий его патриаршества — канонизация Василия Блаженного и Иосифа Волоцкого, распространение христианства в Поволжье, покорённом при Иване Грозном, и в Сибири, присоединённой как раз в годы правления Бориса Годунова. Возросло печатание богослужебных книг; также по просьбе грузинского царя Александра Иовом в Грузию были направлены «для исправления православной веры учительные люди»[7].

Смерть Годунова в 1605 году и победа Лжедмитрия I означали и падение Иова. Иов отказался признать самозванца сыном Ивана Грозного и требовал от москвичей верности Фёдору Борисовичу, Лжедмитрий и его сторонники, «которые государю изменили, а тому вору и богоотступнику последуют и именуют его князем Дмитрием», были преданы патриархом анафеме. Так как секретарём Иова некоторое время был Григорий Отрепьев, то исследователи, отождествляющие этого персонажа с Лжедмитрием I, объясняют стремление последнего поскорее удалить Иова из Москвы нежеланием разоблачения. Сам патриарх Иов в своих грамотах называл Лжедмитрия «расстрига, ведомый вор, в мире звали его Юшком Богданов сын Отрепьев, жил у Романовых во дворе и заворовался. …да и у меня, Иова Патриарха, во дворе для книжного письма побыл во дьяконах же. А после того сбежал с Москвы в Литву»[8]. Иов был смещён с кафедры и заточён в монастырь в родной Старице ещё до прибытия самозванца в столицу, который направил указание «взять его там в приставы» и содержать «во озлоблении скорбнем». После убийства Фёдора Годунова Иова арестовали за богослужением в Успенском соборе Кремля, сорвали с него патриаршье облачение и как простого монаха отправили в изгнание. После изгнания Иова церковный собор избрал новым Московским Патриархом грека Игнатия, примкнувшего к сторонникам Лжедмитрия. Однако смена Патриархов не была законной: святитель Иов не был ни низложен, ни тем более лишён сана[9].

В Старице Иов прожил ещё два года и умер в 1607 году. Перед смертью реабилитированный при Василии Шуйском посетил Москву, но по здоровью (совершенно ослеп) отказался от возвращения на патриарший престол и вернулся в Старицу, где скончался 19 июня и был похоронен в Старицком Успенском монастыре[6].

По отзывам современников, был «прекрасен в пении и во чтении, яко труба дивна всех веселя и услаждая», наизусть читал Псалтирь, Апостол, Евангелие. Был традиционалистом и консерватором. После него остались написанные им «Завещание» и «Повесть о царе Фёдоре Иоанновиче» (панегирик, написанный после смерти царя, восхваляет его добродетели).

Канонизация и почитание

Впоследствии над могилой святителя была устроена часовня. В 1652 году при патриархе Иосифе (1642—1652) нетленные и благоуханные мощи святителя Иова были перенесены в Успенский собор Московского Кремля и положены около гробницы патриарха Иоасафа (1634—1640). От мощей святителя Иова происходили исцеления. Для всероссийского почитания патриарх Иов был канонизован в лике святителей на Архиерейском соборе Русской православной церкви в 1989 году.

В октябре 2012 года канонизирован Русской православной старообрядческой церковью на освященном соборе[10].

Напишите отзыв о статье "Иов (патриарх Московский)"

Примечания

  1. Крылов И. П. Старица и её достопримечательности.- Старица, 1915.- С.69.
  2. 1 2 3 Писарев Н. Иов // Православная богословская энциклопедия / Сост. под ред. Н. Н. Глубоковского. — СПб., 1906. — Т. VII. — С. 213.
  3. 1 2 3 Полный православный богословский энциклопедический словарь. — СПб.: Издательство П. П. Сойкина, 1912. — Т. I. — С. 1105.
  4. Боцяновский Б. Ф. Иов, патриарх всероссийский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  5. [www.pravenc.ru/text/578144.html Иов. Биография]
  6. 1 2 Арсений (игумен). [dlib.rsl.ru/viewer/01003553385 Историческое описание Старицкого Успенского монастыря]. — Тверь: Типография Губернского Правления, 1895. — 88 с.
  7. Полный православный богословский энциклопедический словарь. — СПб.: Издательство П. П. Сойкина, 1912. — Т. I. — С. 1106.
  8. [archive.is/20131129115644/ng.ru/history/2007-07-18/7_patriarch.html Патриарх Третьего Рима]
  9. [e-vestnik.ru/analytics/patriarh_smutnogo_vremeni_4663/ Патриарх Смутного времени/Аналитика/ЖМПиЦВ]
  10. [rpsc.ru/news/novosti-mitropolii/zavershil-rabotu-osvyashchnnij-sobor Завершил работу Освященный Собор]

Литература

Ссылки

  • [www.krotov.info/history/17/1/bogdanov_01.htm Андрей Петрович Богданов. Тайны первого патриарха]
  • [archive.is/20131129115644/ng.ru/history/2007-07-18/7_patriarch.html Дмитрий Урушев. Патриарх Третьего Рима] «НГ Религии» 18.07.2007
  • [www.youtube.com/watch?v=-PaFxyhiBR4&spfreload=1 Патриарх Иов. Передача из цикла «Час истины»] 365 дней ТВ

Отрывок, характеризующий Иов (патриарх Московский)

Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.