Райтсон, Патрисия

Патрисия Райтсон
англ. Patricia Wrightson
Дата рождения:	19 июня 1921(1921-06-19)
Место рождения:	Лисмор (Новый Южный Уэльс), Австралия
Дата смерти:	15 марта 2010(2010-03-15) (88 лет)
Место смерти:	Лисмор (Новый Южный Уэльс), Австралия
Гражданство:	Австралия
Род деятельности:	писатель
Годы творчества:	1955 - 2010
Жанр:	детская литература
Язык произведений:	английский
Дебют:	The Crooked Snake
Премии:	Премия имени Х. К. Андерсена и другие

Патрисия Райтсон (англ. Patricia Wrightson, 1921 −2010) — австралийская детская писательница.

Биография

Родилась в сельском городке Лисмор в Новом Южном Уэльсе, до поступления в школу в Квинсленде училась заочно. Во время второй мировой войны Патрисия работала на военном заводе в Сиднее. Писательская карьера П.Райтсон началась, когда она работала администратором больницы в одном из городков Нового Южного Уэльса. В 1955 году вышел её первый роман — «Изогнутая змея» (The Crooked Snake). В 1960 году Райтсон переехала в Сидней, где стала сначала помощником редактора, а затем редактором Школьного журнала — ежемесячной литературной антологии, которую государственный департамент образования бесплатно распространял по всем начальным школам в Новом Южном Уэльсе.

Раннее творчество Патрисии Райтсон критики характеризуют как реалистическое, но с начала 1970-х в её произведениях начинают преобладать мотивы, связанные с фольклором австралийских аборигенов. Поэтический язык произведений Райтсон наиболее полно раскрылся в её главном произведении — трилогии «Песнь о Вирруне», включающей книги «Надвигаются льды»; «Тёмный блеск воды» и «В спину ветру» («The Ice is Coming», «The Dark Bright Water», «Behind the Wind»). Трилогия посвящена жизни юноши-аборигена Вирруна, который стремится спасти страну от разрушения. Две более поздние книги Райтсон — «Темнолуние» и «Balyet» — описывают противостояние современного человека и австралийского буша с его мифологией. В «Темнолунии» речь идёт о грозящей экологической катастрофе, сдобренной своеобразным юмором; в «Balyet» преобладает печаль.

Творчество П.Райтсон получило широкое признание в Австралии и во всём мире, она была удостоена многих национальных и международных премий, её произведения переведены на 16 языков. Ещё при жизни писательницы, в 1999 году, а Австралии была учреждена литературная премия, названная в её честь.

Патрисия Райтсон умерла 15 марта 2010 года в госпитале в Новом Южном Уэльсе.

Награды

• Орден Британской империи (1977)
• Премия Дитмара (1982)
• Dromkeen Medal (1984)
• Премия имени Х. К. Андерсена (1986)
• Лучшая детская книга года Австралии (1956, 1974, 1978, 1984)

Библиография (избранное)

• The Crooked Snake (1955)
• The Bunyip Hole (1958)
• The Rocks of Honey (1960)
• The Feather Star (1962)
• Down to Earth (1965)
• A Racecourse for Andy (1968)
• I Own the Racecourse! (1968).
• Beneath the Sun: an Australian collection for children (1972)
• An Older Kind of Magic (1972)
• The Nargun and The Stars (1973)
• Emu Stew: an illustrated collection of stories and poems for children (1976)
• The Human Experience of Fantasy (1978)
• Night Outside (1979)
• Journey Behind the Wind (1981)
• A Little Fear (1983)
• The Haunted Rivers (1983)
• Moon-dark (1987)
• The Song of Wirrun (1987)
  • «The Ice is Coming» (1977)
  • «The Dark Bright Water» (1978)
  • «Behind the Wind» (1981)
• Manmorker (1989)
• Balyet (1989).
• The Old, Old Ngarang (1989)
• The Sugar-gum Tree (1991)
• Shadows of Time (1994)
• Rattler’s Place (1997) (в серии Aussie Bites)
• The Water Dragons (в серии Aussie Bites).

Ссылки

• [www.libfl.ru/about/dept/children_centre/portraits/display.php?file=wrightson.html Патриция Райтсон на сайте Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М. И. Рудомино]

Отрывок, характеризующий Райтсон, Патрисия

– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил: