Оружейный патрон

Патрон (унитарный патрон, лат. unitas — «единство») — боеприпас стрелкового оружия и артиллерийских орудий, которым оружие заряжается в один приём.

Унитарным патроном могут быть артиллерийский выстрел или патрон, в котором снаряд (пуля, картечь или заряд дроби), заряд пороха, воспламеняющий элемент (капсюль-воспламенитель) и, иногда, дополнительные элементы соединены в одно целое посредством гильзы.

Термин «унитарный патрон» появился в XIX веке — в конструкцию более ранних патронов не входил капсюль, заряжавшийся отдельно. В современном казнозарядном стрелковом оружии применяются исключительно унитарные патроны.

История

В ранних образцах огнестрельного оружия, заряжающегося с дула, отмеренный заряд пороха засыпался в ствол, где уплотнялся пыжом из кожи, войлока или пакли при помощи шомпола; затем в ствол вкатывалась свинцовая пуля сферической формы и фиксировалась ещё одним пыжом, который предотвращал её неконтролируемое движение в стволе до момента выстрела. После этого следовало насыпать затравку пороха из пороховницы на полку, в которой имелось запальное отверстие, сообщавшееся с казёнником — задней частью полости ствола, в которой находился пороховой заряд — и только тогда оружие было готово к выстрелу.

Чтобы произвести выстрел, необходимо было воспламенить порох затравки. В самых старых образцах стрелкового оружия и в старинных пушках это выполнялось с помощью фитиля, который разжигался перед боем и тлел в его продолжении. В более поздних образцах затравка воспламенялась за счёт искры, возникающей вследствие удара кремня по стальному кресалу при срабатывании спускового механизма.

Некоторого повышения скорострельности удалось добиться благодаря изобретению в XVII веке патрона — комплекта для производства выстрела. На пороховом заводе дозированные заряды пороха расфасовывались в бумажные пакетики, к которым прикреплялись и пули. При заряжании стрелок разрывал бумажную оболочку патрона, высыпал порох в ствол оружия, использовал бумагу в качестве пыжа и досылал сверху пулю. Регулярные русские воинские формирования — стрельцы — носили через плечо «берендейку» (прототип современного патронташа) — перевязь с висящими на шнурах деревянными пеналами, в которых хранились эти фасованные заряды и пули. Артиллерийские заряды также расфасовывались в бумажные или полотняные картузы (от фр. cartouche — «патрон»).

Появление патрона не освобождало стрелка от необходимости подсыпать затравку на полку, а затем поджигать её при производстве выстрела, что занимало значительную часть времени при заряжании. Поэтому, в частности, до изобретения унитарного патрона появление действительного скорострельного оружия было принципиально невозможно. Стрелок был избавлен от этой необходимости, когда в 1818 году англичанин Джозеф Эгг изобрел капсюль. Капсюль, представлявший собой медный колпачок с легковоспламеняющейся инициирующей смесью внутри, надевался отдельно на брандтрубку и при выстреле разбивался ударом курка. Применялись также бумажные пистоны.

Первым изобретателем унитарного патрона считается швейцарец Ж. С. Паули, который в 1812 году патентует фактически унитарный патрон центрального боя, опередив развитие стрелкового оружия на полвека, кроме того под данный патрон он создаёт казнозарядное ружьё; несмотря на преимущества данного патрона это изобретение осталось незамеченным и дальнейшее развитие унитарного патрона связана с именами фон Дрейзе, Лефоше (до этого работавших в мастерской Паули), Боксёра и Паттэ.

Патрон Дрейзе

В 1827 году Николай Дрейзе предложил патрон, в котором в одной бумажной гильзе объединялась пуля, порох и капсюль (точнее, пистон). Процесс изготовления предлагаемого Дрейзе патрона был следующим: в бумажную гильзу насыпали порох, затем вставляли сплошной, папковый цилиндр (шпигель), в нижнее основание которого впрессовывалась лепёшка ударного состава, а в верхнем делалось соответствующее форме пули углубление, и яйцевидную, свинцовую пулю. При спуске курка игла, составляющая часть замка, прокалывала заряд и лепёшку ударного состава, отчего последняя воспламенялась — происходил выстрел; при этом шпигель пороховыми газами вжимался в нарезы ствола и, обжимая пулю, заставлял её принимать участие в своём вращении по нарезам. После австро-прусской кампании 1866 г. произошёл повсеместный переход к унитарным патронам и ружьям, заряжающимся с казны.

Опыт скоро показал, что бумажные патроны портятся от сырости — лепёшки ударного состава отделяются от отсыревших доньев, что являлось причиной осечек, поэтому в России уже в 1869 г. было решено переделать 6-линейные винтовки по системе Крнка, приняв с целью лучшей обтюрации и упрощения устройства замка унитарный патрон с металлической гильзой.

Назначение унитарных металлических патронов состоит в достижении высокой скорострельности и устранении прорыва пороховых газов при выстреле. Металлическая гильза патрона должна, расширяясь, плотно прилегать к стенам патронника и переднему срезу затвора, чтобы устранить прорыв газов через затвор, а после выстрела — принять первоначальные размеры, чтобы её извлечение из ствола происходило без затруднения.

Эти требования выполняются двумя способами, почему и металлические патроны разделяются на две категории: патроны с цельнотянутыми гильзами, и с составными.

В цельнотянутых гильзах боковые стенки и дно составляют одно целое, получаются они из кружка листовой латуни последовательными вытяжками.

Составные гильзы свертываются из тонкой листовой латуни в один или несколько оборотов; отдельное дно прочно окрыляется с боковыми стенками. При выстреле гильза развертывается, и края её плотно прилегают к патроннику; после выстрела она легко извлекается, даже и при большом, в несколько точек, зазоре, тогда как цельнотянутые гильзы действуют исправно только при малом (не более ½ точки) зазоре. После придания гильзе надлежащей формы стенки её внутри покрываются лаком для предохранения металла от окисления, затем в дно гильзы вставляют капсюль.

По месту расположения ударного состава патроны подразделяются на патроны кольцевого воспламенения, когда ударный состав впрессовывается внутрь гильзы по окружности её дна, и центрального огня, когда ударный состав заключается в капсюль и устанавливается в центре дна; все составные патроны — центрального огня. В патроне кольцевого воспламенения гильзы могут часто разрываться, так как при воспламенении ударного состава дно гильзы, где металл ослаблен двойным перегибом, подвергается наибольшему давлению газов.

4,2-линейный патрон к винтовке Бердана (1868—1891 годы), по конструкции типичный для своего времени, состоял из:

1. латунной гильзы бутылочной формы с кольцевым выступом у основания — закраиной, вдавленным дном и выступающей из него наковальней, о которую разбивается ударный состав капсюля и от основания которой внутрь гильзы ведут три отверстия для сообщения огня заряду ;
2. внутренней латунной чашки, вжимаемой внутрь гильзы для усиления дна, ослабленного перегибами металла для образования закраины;
3. капсюля — чашечки с лепешкой ударного состава, прикрытого тонким оловянным кружком;
4. заряда ружейного пороха;
5. просальника — чашечки из льняной бумаги, наполненной стеарином или отжатым говяжьим салом, для смазки при выстреле канала ствола, отчего легче отстает нагар и не происходит свинцевание;
6. гладкой свинцовой пули, обернутой бумагой (белой — пехотные патроны, розовой — кавалерийские), 1 пульной оберткой и вставленной в обжатое дульце.

Патрон более ранних 6-линейных винтовок системы Крнка аналогичен вышеописанному — разница в том, что у гильзы дульце не обжато, а вся гильза сужается к переднему концу, пуля от пороха отделена бумажным кружком вместо просальника; в кольцевые желобки на боковой поверхности пули вкладывается воск.

К типу составных патронов относится патрон Боксера, употреблявшийся в Англии. Он состоит из гильзы, свернутой из листовой латуни в два оборота, задний конец гильзы загнут внутрь и вставлен в чашечку, которая вставляется в другую более прочную, латунную чашечку стенки с чашечками скрепляются с помощью папкового шпигля со сквозным центральным каналом, вжимаемого в чашечку; в канал шпигля изнутри вставляется открытый снизу латунный колпачок, прикрепляющий к дну чашечки железный кружок, за который захватывает экстрактор при выбрасывании гильзы; в открытый конец колпачка вставляется капсюль с наковальней, вырубленной из тонкой латунной пластинки; в гильзу насыпался порох, вставлялся просальник из воска; пуля свинцовая, штампованная с желобком близ дна, в который вдавливаются стенки гильзы; передняя часть гильзы обжимается вокруг пули.

Артиллерийский выстрел

В XIX веке унитарные патроны применялись в артиллерийских орудиях практически всех калибров до 6 дюймов включительно. Так, существовали унитарные патроны для 37, 47 и 57 мм капонирных и береговых пушек системы Норденфельдта и 6-дюймовой скорострельных пушек системы Кане для сухопутной и морской артиллерии; предполагалось принять унитарный патрон и для полевых орудий.

Унитарный патрон к 57-мм капонирной пушке состоит из

1. снаряда (гранаты или картечи),
2. боевого заряда,
3. войлочных прокладок между зарядом и снарядом,
4. латунной цельнотянутой гильзы с запальной трубкой и капсюлем.

Гильза унитарного патрона соединяет в одно целое снаряд, заряд, запальную трубку и капсюль и служит обтюратором. Дно гильзы с закраиной, обточенными по конусу, отвечающему конической выточке на передней стенке замочного отверстия; закраина ограничивает продвижение гильзы в патронник и служит для захватывания экстрактором при выбрасывании стреляной гильзы. Боковые стенки гильзы образуют конус, скат и дульце, в которое вставляется снаряд. В центре дна гильзы имеется канал с уширением для вставки запальной трубки: последняя — цилиндрическая с цилиндрической головкой, плотно входящей в уширение канала гильзы; в головке трубки имеется гнездо для вставки капсюля, состоящего из латунной чашки с томпаковым колпачком, в дне которого запрессован взрывчатый состав, прикрытый фольговым кружком. Между гранатой и боевым зарядом прокладывается 5 кружков войлока в ¼", а между картечью и зарядом — один. В патроне 57 мм береговой скорострельной пушки заряд заключен в картуз из шёлковой ткани и затем уже вставлен в гильзу; кроме обыкновенной чугунной гранаты и картечи имеется стальная граната и стальная диафрагменная шрапнель.

Обозначения патронов

В настоящее время в международной практике является более или менее общепринятой номенклатура обозначения патронов, разработанная C.I.P. (Commission Internationale Permanente pour l’Epreuve des Armes à Feu Portatives — Постоянная международная комиссия по испытанию ручного огнестрельного оружия).

Обозначение патрона по методике C.I.P. включает в себя измеренные в мм калибр и длину гильзы, а также тип закраины.

Запись 7,62×54 мм R обозначает патрон калибра 7,62-мм с гильзой длиной 54 мм с выступающей закраиной (Rimmed). Запись 6,35×15 мм SR обозначает патрон калибра 6,35-мм с гильзой длиной 15,5 мм с кольцевой проточкой и частично выступающей закраиной (Semi Rimmed).

Тем не менее, данные обозначения используются далеко не всегда. Например, в США, Великобритании и некоторых других странах калибры патронов измеряются в дюймах (обозначения до сотых долей дюйма — в США, до тысячных — в Великобритании). Десятичная дробь, выражающая значение калибра, записывается без нуля в отсутствующей целой части и вместо запятой используется точка. Так патрон «Кольт» калибра 0,45 дюйма имеет обозначение «.45» и «.450». В обиходе часто употребляют выражение «45 калибр», «450 калибр». Длина гильзы не указывается.

В США вышеупомянутые патроны калибра 7,62 мм и 6,35 мм обозначили бы как .30 Russian и .25 ACP соответственно. Сама C.I.P. часто использует в своих публикациях коммерческие обозначения патронов, например, .505 Mag. Gibbs вместо 12,8×80 мм. При этом надо помнить, что не всегда калибры, указанные в миллиметрах, точно переводятся в дюймы и наоборот, исходя из соотношения 1 дюйм = 25,4 мм. Патроны .38, выпущенные в США, могут обозначаться там как 9-мм патроны, но 0,38 дюйма равны не 9 мм, а 9,65 мм. В то же время патроны калибра 9 мм обозначают иногда как .357, но 9 мм равны не 0,357 дюйма, а 0,354 дюйма. Обозначение .357 производители боеприпасов используют как индивидуальное обозначение для особо мощного 9 мм патрона.

Маркировки патронов, пригодных для использования с оружием конкретного калибра, необходимо выяснять у производителя оружия.

Классификация патронов

1. По назначению
   1. Боевые
   2. Сигнальные (шумовые)
   3. Холостые
   4. Учебные
   5. Специальные (строительные)
2. По виду оружия:
   1. Винтовочно-пулемётные (в том числе крупнокалиберные)
   2. Промежуточные (в том числе малоимпульсные)
   3. Пистолетные
   4. Ружейные
   5. Револьверные
3. По типу снаряда:
   1. С обыкновенной пулей
   2. С пулей повышенной пробиваемости
   3. С уменьшенной скоростью пули
   4. С бронебойной пулей
   5. С трассирующей пулей
   6. С бронебойно-зажигательной пулей
   7. С бронебойно-зажигательной трассирующей пулей
   8. С зажигательной пулей мгновенного действия
   9. С пристрелочно-зажигательной пулей
   10. С экспансивной пулей
   11. С разрывной пулей
   12. Дробовые
   13. С химическим снарядом («газовые»)
   14. С травматическим снарядом (резиновой, пластиковой пулей или дробью, с солью и т. п.)
   15. Со специальным снарядом (строительным дюбелем и др.)
4. По способу воспламенения:
   1. Центрального воспламенения
   2. Кольцевого (бокового) воспламенения
   3. Шпилечные
   4. С электрическим воспламенением
5. По типу метательного заряда:
   1. Пороховые
   2. Пирожидкостные
6. По конструкции гильзы:
   1. Гильза с выступающей закраиной
   2. Гильза с невыступающей закраиной, образованной кольцевой проточкой
   3. Гильза с частично выступающей закраиной, образованной кольцевым выступом и проточкой
   4. Гильза без закраины
   5. Цельнометаллическая гильза
   6. Составная гильза
   7. Цельнотянутая гильза
   8. Комбинированная гильза (металло-пластмассовая или металло-бумажная)
   9. Безгильзовые

Современное казнозарядное оружие изготавливается под конкретный патрон, а не наоборот.

Типы патронов

Основная группа патронов. Предназначены для поражения живой силы и легко бронированной техники при стрельбе из винтовок, пулемётов, пистолетов, автоматов и другого оружия.

В основном это так называемые патроны центрального боя, то есть имеют капсюль-воспламенитель как самостоятельную единицу, расположенную по центру торца гильзы. В боевых патронах используются пули различного действия (обычные, бронебойные, зажигательные, трассирующие), но все они имеют оболочку из твердого металла и, как правило, твердый сердечник.

В оружии Российского производства наиболее распространены патроны калибров 5,45×39 мм, 7,62 мм для различных видов оружия, 9×18 мм; для гладкоствольного оружия — патроны 12-го калибра.

Пистолетные патроны

Пистолетные патроны используются в пистолетах, пистолетах-пулемётах, а также в некоторых револьверах. Эффективная дальность стрельбы — 100—300 метров (зависит от оружия и используемого патрона). В России наиболее распространён патрон 9×18 мм для пистолета Макарова, на Западе и в Европе — 9×19 мм Парабеллум с различными типами пули (бронебойной, трассирующей). В частных охранных структурах — патрон для служебного оружия 9×17 мм Курц (.380 Auto, 9 mm Browning Kurz). Самым маленьким из когда-либо созданных патронов центрального боя является 2,7-мм патрон, созданный для миниатюрного пистолета «Колибри». Все указанные патроны имеют гильзу с невыступающей закраиной, образованной кольцевой проточкой.

Револьверные патроны

Первые револьверы были дульнозарядными, то есть в каждую из камор заряжался порох и пуля. Обычно револьвер дополнялся рычагом, который позволял туго дослать пулю в камору. Замок был капсюльным.

Первый револьвер под унитарный патрон изобретён парижским мастером Казимиром Лефоше в 1853 г. Патроны в системе Лефоше применялись шпилечные. Капсюль-воспламенитель в таком патроне находится внутри гильзы, сбоку из гильзы выступает тонкая металлическая шпилька, которая передает удар курка на капсюль. Шпилечные патроны устанавливаются в каморы барабана в строго определенном положении — шпилькой наружу, и требуют очень осторожного обращения. В настоящее время не применяются.

Характерным признаком револьверных патронов (например 7,62×38 мм Наган) является выступающая закраина — кольцевой выступ у основания гильзы. Назначение закраины — удерживать патрон в каморе барабана. Выступающую закраину имеют и некоторые винтовочные патроны, например отечественный 7,62×54 мм R.

Промежуточные патроны

Промежуточный патрон — патрон для огнестрельного оружия, промежуточный по мощности между пистолетными и винтовочными патронами. Промежуточные патроны используются при стрельбе из автоматов (штурмовых винтовок), ручных пулемётов, карабинов. В России самый распространённый патрон 5,45×39 мм для автомата Калашникова, в странах НАТО — патрон 5,56×45 мм, перспективными считаются 6.8 mm Remington SPC (6,8×43 мм) и 6,5×39 мм Grendel (6,5×39 мм). Эффективная дальность стрельбы до 300—500 метров. Появление промежуточных патронов обусловлено тем, что к середине 40-х годов стало ясно, что пистолетные патроны при стрельбе из пистолетов-пулемётов имеют низкую поражающую способность на дальностях свыше 300 м, а винтовочные патроны обладают избыточной мощностью для стрельбы на ходу и в режиме автоматического огня.

Все указанные патроны имеют невыступающую закраину, образованную кольцевой проточкой. Выступающая закраина препятствует плотному расположению патронов в магазине и затрудняет снаряжение магазина, а также усложняет конструкцию механизма перезаряжания.

Винтовочные патроны

Поначалу унитарные металлические винтовочные патроны снаряжались дымным чёрным порохом, имели мушкетный калибр 14—16 мм и тупоконечную пулю с цилиндрической гильзой вроде 14×33 мм R Венцль (Винтовка Венцля), .577 Snider (Снайдер-Энфилд) и 15,24×40 мм R (Винтовка Крнка). Затем, ближе к концу века, был произведён переход на патроны 10—12 мм: такие, как 11×59 мм R Gras (Винтовка Гра), .577/450 Martini-Henry (Винтовка Пибоди-Мартини), 10,75×58 мм R (Винтовка Бердана), 11,15×58 мм R (Винтовка Верндля). Использовались они, в основном, в однозарядных винтовках. На рубеже 19 и 20 веков произошёл переход на винтовочные патроны уменьшенного калибра 6,5—8 мм на более мощном бездымном порохе, снаряжавшихся в магазинные винтовки и пулемёты.

В настоящее время, винтовочные патроны в основном используются для стрельбы из пулемётов и снайперских/марксманских винтовок. Несмотря на то, что снайперские/марксманские винтовки могут использовать пулемётные патроны того же калибра, стандартным боеприпасом для них являются специальные снайперские патроны, обладающие значительно лучшей кучностью. От промежуточных патронов винтовочные отличаются бо́льшей энергией: они способны сохранять убойное действие на всей дальности полёта. На начало XXI века, на вооружении армий мира в основном находятся четыре винтовочных патрона:

• 7,5×55 мм — швейцарский патрон, используется только швейцарскими войсками, вытесняется 7,62×51 мм НАТО;
• 7,5×54 мм — французский патрон, постепенно вытесняется натовским 7,62×51 мм НАТО;
• 7,62×51 мм — стандартный винтовочный боеприпас армий НАТО, обеих Америк, союзников США в Восточной Азии (Япония, Южная Корея и др.) и других стран;
• 7,62×54 мм R — российский патрон распространённый в армиях стран бывшего СССР, части союзников СССР в странах Азии и Африки.

Ещё в начале XX века практически каждая страна Европы имела свой эксклюзивный патрон, которые теперь выпускаются редкими предприятиями (вроде «Први партизан») как «спортивные».

Список винтовочных патронов стоявших на вооружении

Страна	Патрон
Австро-Венгрия	8×50 мм R Mannlicher
Австрия/Венгрия	8×56 мм R
Аргентина	7,65×53 мм Argentino
Великобритания	7,7×56 мм R
Германская империя/Третий рейх	7,92×57 мм
Греция	6,5×54 мм Манлихер-Шенауер
Дания	8×58 мм R
Италия	6,5×52 мм Манлихер-Каркано
Италия	7,35×51 мм Каркано
Италия	8×59 мм RB Breda
НАТО	7,62×51 мм
Нидерланды/Румыния	6,5×53 мм R
Португалия	6,5×58 мм Vergueiro
Российская империя/СССР	7,62×54 мм R
Сербия	7×57 мм
США	7,62×63 мм
Таиланд	8×52 мм R
Финляндия	7,62×53 мм R
Франция	8×50 мм R Лебель
Франция	7,5×54 мм
Швейцария	7,5×55 мм Шмидт-Рубин
Швеция/Норвегия	6,5×55 мм
Швеция	8×63 мм
Япония	6,5×50 мм Арисака
Япония	7,7×58 мм Арисака

Пулемётные патроны

В межвоенный период распространение получили специальные патроны для пулемётов, особенно в тех странах, где стандартные винтовочные патроны были слишком слабы для использования в автоматическом оружии. Некоторые страны решили это путём разработки специализированных пулемётных патронов. Первыми эту практику начали голландцы, используя специальный 7,92×57 мм R с 1908 года. В Японии в 1929 утвердили полуфланцевый 7,7×58 мм SR для пулемётов Тип 89 и Тип 99. Норвегия приняла 7,92×61 мм в 1929 году, Швеция утвердила 8×63 мм в 1932, а Италия 8×59 мм RB Breda в 1935.

Конец Второй мировой войны ознаменовал окончание активного использования этих патронов, хотя некоторые использовались ещё некоторое время. Постепенно их всех сменили 7,62×51 мм НАТО и 7,62×54 мм R.

Примером отечественного винтовочного патрона, специально предназначенного для применения в пулемётах, является 7,62×54 мм R для пулемёта ШКАС. Геометрически этот патрон соответствует винтовочному, но имеет гильзу с утолщением стенок, усиленное крепление капсюля и пули. В дополнение к номеру завода и году производства гильзы для ШКАСа клеймили буквой «Ш». Стрелять из ШКАС обычными винтовочными патронами запрещалось (они не выдерживали повышенных нагрузок в сверхскорострельном пулемёте), а патроны ШКАС подходили к винтовкам и обычным пулемётам.

В крупнокалиберных пулемётах используются особо мощные патроны с большим (как правило 12,7 мм или больше) калибром: 12,7 мм, 13,2 мм, 14,5 мм и 15 мм. Ныне доминирующее положение в мире заняли советские 12,7×108 мм, 14,5×114 мм и американский 12,7×99 мм патроны. Указанные патроны имеют невыступающую за основание гильзы закраину, образованную кольцевой проточкой.

Стандартные патроны НАТО

Спецификация патрона	Размер патрона, мм	Вес пули, г	Скорость пули, м/с	Энергия пули, Дж
7,62 мм НАТО (винтовочный)	7,62×51	9,33	838	3275
5,56 мм НАТО (промежуточный)	5,56×45	3,95—5,18	772—945	1700—1830
9×19 мм Парабеллум (пистолетный)	9×19	4,08—9,53	300—580	380—700

«Кувыркающиеся» пули

Все пули, независимо от положения их центров масс, в тканях цели под действием сопротивления среды начинают поворачиваться («кувыркаться»). Кувыркание малокалиберных пуль является следствием сложного комплекса причин, среди которых можно назвать определённое соотношение длины и калибра пули, взаимное расположение центра сопротивления и центра массы пули и т. д. И поэтому было бы ошибочным называть малокалиберные пули пулями со смещённым центром тяжести и выдвигать это в качестве единственного объяснения их неустойчивости, тем более, что смещение центра массы пули ближе к её хвостовой части является баллистически обоснованным и характерно не только для малокалиберных, но и для 7,62-мм пуль. Довольно часто пули калибра 7,62 мм теряют устойчивость при ранениях груди с повреждением ребер, а также после предварительного пробития защитных жилетов и шлемов.

Уникальность конструкции пули патрона 5,45x39 мм заключается в наличии полости в её головной части — она служит для смещения центра тяжести пули к основанию и, вероятно, способствует очень ранней потере устойчивости. В среднем 5,45-мм пуля начинает поворачиваться на глубине 7 см, но не разрушается, а пуля патрона М193 — на глубине 12 см. Однако, когда пуля патрона М193 начинает «рыскать», она разрушается, образуя продолговатые осколки вследствие излома по канавке на оболочке пули и последующего разрушения хвостовой части пули (у 5,45-мм патрона такой канавки нет). Это ведет к возникновению обширных ран, сообщения о которых стали появляться с началом применения винтовки М16 в войне во Вьетнаме.

В 1980 г. один из депутатов Бундестага ФРГ сделал запрос министру обороны ФРГ о излишнем убойном действии и негуманности 5,45-мм пуль к автомату АК-74. используемому в Афганистане. На это был дан ответ, что у министра обороны ФРГ нет претензий к советскому 5,45-мм патрону в этом плане. В 1981 г. в адрес Советского правительства поступил аналогичный запрос от Международного Красного Креста и ООН. По результатам широких сравнительных испытаний этим организациям были представлены данные, демонстрирующие, что по убойному действию 5,45-мм пули несколько уступают пулям 5,56-мм патрона М193. Не подтвердили обоснованности требований о запрещении 5,56-мм патрона М193 на основе его негуманности и многочисленные симпозиумы по вопросам повреждающего действия пуль стрелкового оружия.

Пули отечественных патронов, включая 7,62-мм винтовочный и автоматные калибра 5,45×39 мм и 7,62×39 мм, не разрушаются даже при стрельбе в упор на расстоянии 3 м. Иностранные пули 5,56-мм патрона М193, 5,56×45 мм патрона НАТО М109, 7,62×51 мм патрона НАТО производства ФРГ и Швеции разрушаются на осколки при стрельбе на дальности до 100 м и даже более, сильно повреждая ткани. Конечно, в отдельных случаях разрушение пуль возможно и при стрельбе 5,45-мм патронами при выстреле в упор или в случае попадания пули в кость. Но это уже неизбежная дань необходимой для боевого патрона мощности выстрела.

Следует иметь в виду, что аналогичное воздействие пуль калибра 7,62 мм существенно меньше, чем пуль калибра 5,45/5,56 мм: тяжесть ранения определяется не столько контактной скоростью пули, сколько величиной кинетической энергии, передаваемой тканям, и моментом максимальной передачи этой энергии на протяжении раневого канала.

Охотничьи патроны

Охотничьи патроны предназначены преимущественно для стрельбы из длинноствольного нарезного или гладкоствольного оружия. Лишь патрон .22LR может быть использован для стрельбы из малокалиберных пистолетов.

Охотничьи патроны к нарезному оружию (кроме .22LR)

Предназначены для охоты на зверя из винтовок и карабинов. Имеют гильзу с капсюлем центрального боя. Пуля состоит из твердой оболочки и мягкого свинцового сердечника. Использование термоупроченных стальных, бронебойных сердечников, а также пуль различного действия (разрывных, трассирующих) в охотничьих патронах не допускается законодательством.

Широко распространены патроны 7,62×54R (по армейской классификации 7,62×53), .308Win (7,62×51), 9×53R, 9,3×64, используются также и многие другие калибры.

Охотничьи патроны .22LR (.22 Long Rifle)

Маломощный патрон кольцевого воспламенения может быть использован для охоты на мелкого зверя типа сурка, белок и т. п., а также для спортивной стрельбы.

Пуля патрона полностью свинцовая, иногда бывают и другие виды пуль. Капсюля как самостоятельной единицы не существует — ударный состав запрессован прямо в дно гильзы. Боёк при стрельбе таким патроном бьёт не в центр, а в периферическую часть донца гильзы.

Патроны к гладкоствольному оружию

Имеют цилиндрическую гильзу из латуни, бумаги или пластмассы, капсюль центрального боя, в качестве поражающего элемента используют специальные пули, дробь или картечь. Как правило все эти элементы безоболочечные, изготовлены из свинца. Некоторые пули к гладкоствольному оружию способны стабилизироваться в полете. Дробь и картечь имеют низкую эффективную дальность стрельбы, как правило, не более 40-60 метров.

В патронах используются различные прокладки и пыжи для исключения попадания пороха в дробь или высыпания дроби из патрона. Материал прокладок и пыжей картон, бумага и т. п. Также в патронах используются обтюраторы из полиэтилена и картона для предотвращения прорыва пороховых газов и увеличения тем самым скорости полета снаряда. В современных патронах заводского изготовления в основном используются полиэтиленовые пыж-контейнеры, отлитые как единое целое и состоящие из обтюратора, амортизатора и контейнера, вмещающего дробь или картечь. Данный способ зарядки позволяет немного улучшить кучность выстрела дробью, также позволяет организовать снаряжение патронов на автоматической линии.

Авиационные патроны

Авиационные пулемёты, как правило, используют ту же номенклатуру боеприпасов, что и пехотные. При этом автоматические авиационные пушки и пулемёты обладают большей скорострельностью и патроны к ним имеют более прочную конструкцию (см. ШКАС). Единственным исключением среди авиационных патронов, которые не имеют аналогов среди сухопутных боеприпасов являются двупульные патроны 12,7×108 мм для пулемёта ЯкБ-12,7. Специальными можно считать и патроны для синхронизируемых авиационных пулемётов (которыми можно было стрелять через винт самолёта), к которым предъявлялись дополнительные требования к конструкции и которые проверялись по более жёсткой программе.

Патроны с трассирующей пулей

Патроны, пули в которых содержат специальный состав, загорающийся от пороховых газов, в результате пуля в полёте оставляет за собой светящийся след — «трассу». Используются для стрельбы в ночное время, целеуказания и корректировки огня. Недостатком этих патронов является сильное коррозионное действие (абляция) и перегрев ствола. Это особенно актуально для стволов снайперских винтовок. Маркировка: носик пули окрашен в зелёный цвет. По стандарту NATO цвет пули красный.

Патроны с зажигательной пулей

Этот тип патронов содержит зажигательный состав, который воспламеняется из-за деформации оболочки при попадании пули в преграду. Маркировка: носик пули окрашен в красный цвет. Стандарт NATO — носик синего цвета.

Патроны комбинированного действия

• Бронебойно-зажигательные пули (Б-32)

Сочетают действие бронебойных и зажигательных пуль. Таким образом повышается боевая эффективность. Маркировка: носик пули окрашен в чёрный цвет с красным пояском.

• Бронебойно-зажигательные трассирующие пули (БЗТ)

Аналогичны пулям БЗ, но имеют в донной части стаканчик с трассирующим составом. Маркировка: носик пули окрашен в фиолетовый цвет.

Холостые патроны

Холостые патроны не имеют поражающего элемента; дульце гильзы у них просто завальцовано (обжато звёздочкой) для предотвращения высыпания пороха, либо, в случае необходимости сохранения длины патрона для корректной работы автоматики, пуля заменена на габаритную модель из легкоразрушаемого материала (обычно пластмассы). Несмотря на отсутствие поражающего элемента, холостые патроны также могут быть крайне опасными при стрельбе в упор. Есть данные о травмах и смертельных случаях при стрельбе холостыми патронами .

Газовые патроны

Газовые патроны используются для самообороны при стрельбе из газовых пистолетов или револьверов.

Назначение газовых патронов — выброс при выстреле кристаллического активного вещества на расстояние до 3 м.

Газовые патроны снаряжаются кристаллическим порошком (кристаллическое активное вещество) хлорбензальмалондинитрила (CS) или хлорацетофенона (CN). Поэтому на дне гильз, помимо маркировочного обозначения калибра, указывается фирма-изготовитель (SM, HS, Geco, Wadie, Sax, RWS), а также применяемое активное вещество (CS) или (CN).

Дульца гильз газовых патронов заливаются парафином (.22 lang, 6мм); закатываются в виде «звездочки» (9 мм, .45 short); либо имеют пластмассовую заглушку (8 мм, 9мм РА, .35). При выстреле пластмассовые заглушки не вылетают вместе с активным веществом, а разделяются на 4 лепестка и остаются внутри дульца. Пластмассовые заглушки в газовых патронах имеют следующий цвет: жёлтый, если патрон снаряжен CS, и голубой, фиолетовый, белый (в зависимости от концентрации), если патрон снаряжен CN.

Травматические патроны

Это патроны, в качестве поражающего элемента в которых используется не обычная металлическая пуля, а травматическая, чаще всего резиновая пуля. Иногда используются резиновые пули со стальным сердечником для увеличения дальности полёта и усиления травматического эффекта. На данный момент в России существуют 2 системы травматических боеприпасов: с электровоспламенением и классическим ударным воспламенением. Патроны с электровоспламенением применяются в системах огнестрельного бесствольного оружия, обладают большей массой из-за стального сердечника. Патроны с классическим ударным воспламенением делятся на одно- и двупулевые. Пуля представляет из себя резиновый шар без сердечника, который обладает малым весом. Воздействие пуль травматического оружия зависит от их типа.

Безгильзовые патроны

Безгильзовый патрон — патрон, не имеющий металлической или твёрдой бумажной гильзы, подобной патрону охотничьего ружья, как компонента. Идея безгильзовых патронов появилась достаточно давно. Плюсами таких боеприпасов являются во-первых, упрощение работы автоматики за счет отсутствия необходимости экстракции стреляной гильзы, а во-вторых, существенное облегчение патрона, что позволяет увеличить носимый стрелком боезапас. Недостатками безгильзового заряжания являются опасность самовоспламенения заряда от контакта с разогретыми частями оружия при интенсивной стрельбе (в традиционном гильзовом заряжании во-первых гильза довольно успешно изолирует порох от горячих частей, а во-вторых при выбросе уносит значительную часть тепла, так что оружие разогревается медленнее), а также проблемы с обтюрацией, приводящие к прорыву пороховых газов в механизм — при традиционном заряжании раздуваемая пороховыми газами гильза достаточно успешно изолирует патронник от остальных частей конструкции.

Наиболее известной моделью ручного стрелкового оружия под безгильзовый боеприпас (DM11 4.7х33 мм) является штурмовая винтовка G11 немецкой фирмы Heckler & Koch. Разработки винтовки и, соответственно, патрона под неё были начаты ещё в конце 60-х годов. Разработка патрона DM11 завершилась к середине 80-х, при этом инженерами была решена основная проблема безгильзовых патронов — самовоспламенение патрона при интенсивной стрельбе. Для этого было разработано метательное вещество на основе нитрамина, имевшее высокую температуру воспламенения и позволявшее прессовать из него патронные блоки произвольной формы. Правда, платой за это стала чувствительность к температуре окружающей среды — при температуре ниже нуля по Цельсию начальная скорость пули значительно падала. Значительное снижение военных расходов с завершением Холодной Войны, не позволившее решить проблемы с обтюрацией, а также огромная сложность и дороговизна самой винтовки, привели к закрытию проекта в 1991 году.

Помимо DM11, некоторые компании также разрабатывали оружие под безгильзовые патроны. Наибольшего успеха в этой области добилась австрийская фирма Voere, выпустив охотничью винтовку Voere VEC-91 под безгильзовый патрон 5,7×27 мм UCC.

Кроме ручного стрелкового оружия, безгильзовые боеприпасы успешно используются в артиллерии, где в орудие отдельно заряжаются сначала снаряд, а затем картузы с порохом. Это называется «раздельно картузное заряжание».

Бесшумные патроны

Патроны с толстостенной гильзой и пробкой-пыжом, обеспечивающим отсечку пороховых газов. В момент выстрела пробка-пыж под действием пороховых газов движется вперед, выталкивает пулю, после чего упирается в сужение и не выходит из гильзы, запирая в ней пороховые газы и обеспечивая бесшумность. Пуля в таких патронах — дозвуковая, что обеспечивает отсутствие баллистического хлопка.

Один из подходов к комплексному решению проблемы бесшумности предполагает, что только патрон с дозвуковой скоростью пули позволяет радикально уменьшить звук выстрела, так как при выстреле со сверхзвуковой скоростью полёта пули даже при идеальном глушении звука выстрела остаётся звук, образуемый ударной волной.

Патроны к пороховому инструменту

Патроны к пороховому инструменту используются как источник энергии для выполнения какой-либо работы. Наибольшее распространение получили строительно-монтажные пистолеты, используемые для забивания стальных дюбель-гвоздей в сталь, бетон, кирпич при креплении к ним металлических конструкций. В России и мире самые распространенные калибры монтажных патронов 6,8/11 и 6,8/18.

Монтажные патроны 6,8/11 и 6,8/18 являются патронами кольцевого воспламенения, состоят из гильзы с запрессованным ударным составом, в гильзу насыпан порох, а дульце гильзы обжато звездочкой подобно холостым патронам. Строго говоря, монтажный патрон можно отнести к холостым, но заряд пороха в монтажных патронах пропорционален предполагаемой работе, в отличие от холостых зарядов. Следует знать, что в монтажных патронах применяется быстрогорящий порох.

Патроны выпускаются нескольких уровней мощностей, самые мощные чёрные (или фиолетовые), затем идут красные, синие, зеленые, желтые и белые.

Требования, предъявляемые к патронам

Основными требованиями, предъявляемыми к патронам, являются безопасность в обращении, для боевых патронов — также и высокая надежность функционирования.

Для обеспечения безопасности и стандартизации оружия и патронов была создана Постоянная Международная Комиссия, заседающая в Брюсселе, к которой присоединилась и Россия. Требования комиссии распространяются на всё гражданское оружие и законодательно закреплены в Российской Федерации. Большинство боевого оружия также де-факто соответствует этим требованиям. Так называемые таблицы ПМК (или C.I.P.) содержат требования к максимальным размерам патронов и минимальным размерам патронников для каждого типа патрона, а также предельные давления пороховых газов и методику их измерения. Потребительские качества не регламентируются.

Кроме этого, патроны должны удовлетворять следующим требованиям:

• Для самозарядного оружия минимальное значение наибольшего давления пороховых газов должно быть не ниже уровня, достаточного для работы механизма перезаряжания.

• Кучность, то есть рассеивание при стрельбе из жёстко закрепленного оружия, в серии выстрелов не должна превышать определенного радиуса.

• Точность массы навески пороха. Разброс массовых и физико-химических характеристик порохового заряда вызывает колебания максимального давления пороховых газов от выстрела к выстрелу, что увеличивает рассеивание пуль, а также может привести к отказам оружия при стрельбе.

• Разброс характеристик воспламеняющих устройств также приводит к колебаниям максимального давления пороховых газов, а иногда и к осечкам.

• Бронепробиваемость (только для боевых патронов). Определяется стрельбой по бронеплите определенной толщины, закрепленной на определённой дистанции, иногда под углом. Из серии выстрелов 80 или 90 % сердечников должны оставлять сквозные отверстия.

Боевые качества оружия — прежде всего его эффективность и, в значительной степени, маневренность — определяются баллистическими характеристиками выбранного патрона. Устройство патрона оказывает существенное влияние и на надёжность оружия. Увеличение жёсткости пули отрицательно сказывается на живучести ствола.

Точность изготовления элементов патрона влияет на эффективность и надёжность оружия. Как правило, допуска на размеры патронов или пуль задаются с точностью до 0,01 мм. Контрольный инструмент имеет точность 0,001 мм. От точности изготовления гильзы и её прочности во многом зависят функциональная надёжность запирающих механизмов оружия, ударных механизмов и безопасность обращения с боеприпасами.

См. также

• Список патронов для нарезного оружия
• en:Munition

Литература

• Патрон, боеприпас // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Лови А. От энергии? От калибра? От патрона! (рус.) // Оружие : журнал. — 2010. — № 01. — С. 60-66. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1728-9203&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1728-9203].

Ссылки

• [www.world.guns.ru/ammunition-r.html Боеприпасы стрелкового оружия] // world.guns.ru
• [www.wired.com/design/2013/07/incredible-cross-sections-of-real-ammunition/#slideid-153725 Патроны в разрезе]

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Оружейный патрон

Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.