Патти, Бадж

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Бадж Патти
Место проживания Лозанна, Швейцария[1]
Рост 185 см
Начало карьеры 1940
Завершение карьеры 1960
Рабочая рука правая
Одиночный разряд
Наивысшая позиция 1 (1950)
Турниры серии Большого шлема
Франция победа (1950)
Уимблдон победа (1950)
США 1/4 финала (1951, 1953, 1957)
Парный разряд
Турниры серии Большого шлема
Уимблдон победа (1957)
США финал (1957)
Завершил выступления

Джон Эдвард (Бадж) Патти (англ. John Edward 'Budge' Patty; род. 11 февраля 1924, Форт-Смит, Арканзас) — американский теннисист, первая ракетка мира среди любителей в 1950 году. Патти, победитель чемпионата Франции и Уимблдонского турнира 1950 года в одиночном разряде, был также чемпионом Франции 1946 года в миксте и Уимблдона 1957 года в мужских парах. Член Международного зала теннисной славы с 1977 года.





Биография

Джон Эдвард Патти родился в Арканзасе и вырос в Лос-Анджелесе. Прозвище «Бадж» он получил в эти годы от брата, который говорил, что он настолько ленив, что даже с места не сдвинется (англ. budge)[2].

Патти начал играть в теннис в Лос-Анджелесе и уже до вступления США во Вторую мировую войну принял участие в своём первом чемпионате США. Однако война прервала его спортивную карьеру, он участвовал в боевых действиях в Европе и по окончании войны решил там остаться[2]. Формально оставаясь американским гражданином, он в дальнейшем чаще участвовал в европейских теннисных турнирах, чем в американских, сыграв 15 раз в чемпионате Франции, 14 — в Уимблдонском турнире и только восемь — в чемпионате США[3].

Уже в первом послевоенном розыгрыше чемпионата Франции Патти завоевал свой первый титул в турнирах Большого шлема, победив с Полин Бетц в соревновании смешанных пар. Обладая великолепным ударом открытой ракеткой и уверенно играя у сетки, он демонстрировал отличный потенциал, но ему не хватало упорства. Как в дальнейшем вспоминал сам Патти, часто он получил в матче преимущество и ослаблял натиск, давая сопернику отыграться и потом пытаясь выиграть решающий сет[1] (наиболее полным выражением нехватки воли к победе станет позже матч чемпионата Франции 1958 года, в котором Бадж, выигрывая 5-0 по геймам и 40-0 на своей подаче в решающем сете, сумел проиграть его Роберу Хайе[4]). Тем не менее ему удалось в 1947 году дойти до полуфинала на Уимблдоне, а через год — на чемпионате Франции. В 1949 году в Париже он стал финалистом, проиграв Фрэнку Паркеру.

После этого Патти решил, что пришла пора выигрывать, и в начале 1950 года бросил курить и начал ежедневные пробежки. В середине года он выиграл и чемпионат Франции, где в финале в пятисетовом поединке одолел Ярослава Дробного, и Уимблдонский турнир, победив сначала вторую ракетку турнира Билла Талберта, а затем посеянного первым Фрэнка Седжмена[2]. Несмотря на поражение в первом круге чемпионата США, Патти по итогам сезона был признан лучшим теннисистом мира среди любителей. На следующий год постоянно проживавший в Европе Патти в первый и последний раз сыграл за сборную США, принеся ей в матче Кубка Дэвиса по очку в одиночном и парном разрядах[3].

В дальнейшем Патти не удавалось больше повторить успеха, достигнутого в 1950 году, хотя он ещё несколько раз играл в полуфинале и на Уимблдоне, и на чемпионате Франции. В 1953 году в полуфинале чемпионата Франции он уступил Дробному в матче из 93 геймов, длившемся 4 часа 20 минут чистого времени и бывшем самым долгим в истории из игравшихся в один день (ещё более длинный матч Чарли Пасарелл-Панчо Гонсалес в 1969 году растянулся на два игровых дня). По воспоминаниям Патти, в пятом сете при счёте 10-10 он уже не мог ничего разглядеть и проиграл два решающих гейма. В следующие два года он проигрывал в полуфинале будущим чемпионам — всё тому же Дробному, а затем Тони Траберту[1]. В то же время ему неоднократно удавалось выиграть лишь чуть менее престижные турниры, став чемпионом Италии и чемпионом Швеции 1954 года и дважды подряд победив на международном чемпионате Германии. Всего за 15 лет игровой карьеры Патти выиграл 76 турниров в одиночном разряде и семь раз включался в десятку сильнейших теннисистов мира[4].

В 1957 году в 33 года, объединив усилия с 43-летним Гарднаром Маллоем, Патти завоевал ещё один титул на турнирах Большого шлема, выиграв Уимблдонский турнир. Победив в финале посеянных первыми Лью Хоуда и Нила Фрейзера (которым на тот момент было соответственно 22 и 23 года), они стали самой старой парой, выигрывавшей Уимблдон после Первой мировой войны. Позже, на чемпионате США, они снова дошли до финала, став самыми старыми финалистами в истории турнира, но проиграли Фрейзеру и Эшли Куперу[4].

Обладавший царственной осанкой и одетый с иголочки Патти всегда выделялся среди прочих теннисистов, заработав у газетчиков репутацию плейбоя. Законодатель теннисной моды Джон Барретт назвал его «самым изысканным из теннисистов», тренер австралийской сборной Гарри Хопман — «теннисным Красавчиком Браммелом»[1]. В отличие от многих ведущих теннисистов своего времени Патти так и не присоединился к профессиональному теннисному туру, завершив в 1960 году теннисную карьеру в ранге любителя. В 1977 году его имя было включено в списки Международного зала теннисной славы.

Участие в финалах турниров Большого шлема за карьеру

Одиночный разряд (2-1)

Результат Год Турнир Покрытие Соперник в финале Счёт в финале
Поражение 1949 Чемпионат Франции Грунт Фрэнк Паркер 3-6, 6-1, 1-6, 4-6
Победа 1950 Чемпионат Франции Грунт Ярослав Дробный 6-1, 6-2, 3-6, 5-7, 7-5
Победа 1950 Уимблдонский турнир Трава Фрэнк Седжмен 6-1, 8-10, 6-2, 6-3

Мужской парный разряд (1-1)

Результат Год Турнир Покрытие Партнёр Соперники в финале Счёт в финале
Победа 1957 Уимблдонский турнир Трава Гарднар Маллой Нил Фрейзер
Лью Хоуд
8-10, 6-4, 6-4, 6-4
Поражение 1957 Чемпионат США Трава Гарднар Маллой Эшли Купер
Нил Фрейзер
6-4, 3-6, 7-9, 3-6

Смешанный парный разряд (1-0)

Результат Год Турнир Покрытие Партнёрша Соперники в финале Счёт в финале
Победа 1946 Чемпионат Франции Грунт Полин Бетц Дороти Банди
Том Браун
7-5, 9-7

Напишите отзыв о статье "Патти, Бадж"

Примечания

Внешние видеофайлы
Финал Уимблдонского турнира 1950 года
(в архиве компании British Pathé)
[www.britishpathe.com/video/budge-patty-champion Бадж Патти против Фрэнка Седжмена]
  1. 1 2 3 4 Steven Lynch. [www.telegraph.co.uk/sport/4753660/The-day-a-playboy-courted-success.html The day a 'playboy' courted success]. The Telegraph (26 June 2000). Проверено 12 марта 2015.
  2. 1 2 3 Collins & Hollander, 1997, p. 487.
  3. 1 2 Grasso, 2011.
  4. 1 2 3 Collins & Hollander, 1997, p. 488.

Литература

  • Budge Patty // Bud Collins' Tennis Encyclopedia / Bud Collins, Zander Hollander (Eds.). — Detroit, MI: Visible Ink Press, 1997. — P. 487—488. — ISBN 1-57859-000-0.
  • Patty, John Edward "Budge" // [books.google.ca/books?id=W39oSS7c2xAC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Historical Dictionary of Tennis] / John Grasso (Ed.). — Plymouth: Scarecrow Press, 2011. — P. 220. — ISBN 978-0-8108-7490-9.

Ссылки

  • [www.tennisfame.com/hall-of-famers/john-patty Джон Эдвард «Бадж» Патти] на сайте Международного зала теннисной славы  (англ.)
  • [www.tennisarchives.com/player.php?playerid=2349 Результаты в одиночном разряде] в базе данных Tennis Archives  (англ.)
  • [www.daviscup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Дэвиса] (англ.)

Отрывок, характеризующий Патти, Бадж

Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.