Паулин Йоркский

Паулин Йоркский (англ. Paulinus of York; умер 10 октября 644) — первый епископ Йоркский (627—633) в англо-саксонскую эпоху и епископ Рочестера (633—644), миссионер и католический святой.

Биография

Христианство впервые распространилось в регионе английского Йорка ещё в те времена, когда Британией владела Римская империя. Однако с уходом римлян и завоеванием Британии англо-саксами в Йорке (Эбораке) христианская община прекратила своё существование. Город вошёл в состав королевства Нортумбрия.

Паулин (или Паулинус) был монахом монастыря св. Андрея в Риме и избран папой Римским Григорием I для сопровождения миссионерской группы Меллита в Англию. Там они должны были помочь архиепископу Кентерберийскому Августину в распространении в Британии христианства и создании там местной церковной организации. До 625 года Паулин находился в королевстве Кент. В этом же году он был посвящён архиепископом Юстом Кентерберийским в сан епископа будущего епископства Нортумбрии. Оба христианских проповедника рассчитывали при этом убедить короля Нортумбрии Эдвина принять крещение. Паулина в его путешествии на север, в Нортумбрию, сопровождала христианка Этельберга, сестра короля Кента Эдбальда, невеста Эдвина. В 627 году Эдвин, вместе со всей своей свитой и народом, был окрещён, что создало предпосылки для создания отдельного епископства в его королевстве. На обряд крещения собрались толпы язычников, и Паулину вместе с его помощниками понадобились 36 дней для обрядов в Йолинге, чтобы всех их окрестить. Обращение Эдвина подробно описано в Бедой Достопочтенным в его «Церковной истории народа англов» и представлено как примерный акт крещения языческих монархов. Так, христианство принимает не только король, но и знать страны, с которой этот акт веры был предварительно обговорен — с тем, чтобы в государстве не наступило время политических смут и недовольства.

В 633 году распространённому Паулином в Нортумбрии христианству был нанесён тяжёлый удар, так как король-христианин Эдвин был разбит в битве при Мейкене войсками короля Мерсии Пендой. В стране началась «языческая контрреформация», в результате которой Паулин, королева и её дети вынуждены были бежать в Кент. Здесь миссионер провёл остаток жизни, будучи епископом Рочестерским. Хотя Паулин и оставил одного своего дьякона в Нортумбрии с тем, чтобы по возможности поддерживать там католическое учение, повторная христианизация Нортумбрии пришла с севера Британии, с шотландского острова Айона в форме, принятой шотландо-ирландской церковью, имевшей с Римом спорные вопросы о божественной литургии.

День памяти святого Паулина — 10 октября. С конца XI века его мощи, помещённые в серебряную раку, хранятся в Рочестерском соборе.

Литература

• Henry Mayr-Harting. The Coming of Christianity to Anglo-Saxon England, 1972

Отрывок, характеризующий Паулин Йоркский

Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.