Брайтнер, Пауль

Пауль Брайтнер
Общая информация
Родился	5 сентября 1951(1951-09-05) (72 года) Кольбермор, Бавария, ФРГ
Гражданство	Германия
Рост	176 см
Позиция	защитник полузащитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1957—1961	1867 (Кольбермор)
1961—1970	Фрайлассинг
Клубная карьера*
1970—1974	Бавария	109 (17)
1974—1977	Реал Мадрид	84 (10)
1977—1978	Айнтрахт (Брауншвейг)	30 (10)
1978—1983	Бавария	146 (66)
1970—1983	Всего за карьеру	369 (103)
Национальная сборная**
1968—1970	ФРГ (юн.)	16 (1)
1971	ФРГ (до 23)	1 (0)
1971—1982	ФРГ	48 (10)
Международные медали
Чемпионаты мира
Золото	ФРГ 1974
Серебро	Испания 1982
Чемпионаты Европы
Золото	Бельгия 1972
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Па́уль Бра́йтнер (нем. Paul Breitner; род. 5 сентября 1951, Кольбермор, ФРГ) — немецкий футболист, выступавший за сборную ФРГ. Один из лучших защитников в истории мирового футбола. Чемпион мира 1974 года, чемпион Европы 1972 года.

В настоящий момент работает спортивным журналистом на немецком телевидении.

С 1970 по 1974 играл за мюнхенскую «Баварию» в Бундеслиге. После чемпионата 1974 года он сменил клуб и стал играть за «Реал Мадрид». В 1977 году вернулся в Бундеслигу, играл один сезон за «Айнтрахт Брауншвайг», и с 1978 года снова выступал за «Баварию». В 1983 году завершил свою карьеру как игрок. Он играл на позиции атакующего защитника (ранние 70-е годы) и полузащитника (позже).

Всего в Бундеслиге — 285 игр, 93 гола.

В сборной Германии быстро сделал успешную карьеру. Опытный коллега по сборной Берти Фогтс говорил о 20-летнем Брайтнере после Чемпионата Европы 1972: «Пауль уже сегодня лучше меня».

Достижения

Клуб

Бавария

• Чемпион ФРГ: 1972, 1973, 1974, 1980, 1981
• Обладатель Кубка ФРГ: 1971, 1982
• Победитель Кубка чемпионов: 1974
• Финалист Кубка чемпионов: 1982

Реал Мадрид

• Чемпион Испании: 1975, 1976
• Обладатель Кубка Испании: 1975

Сборная Германии

• Чемпион Европы: 1972
• Чемпион мира: 1974
• Вице-чемпион мира: 1982

Личные

• Лучший футболист ФРГ: 1981
• Один из совладельцев уникального достижения: забивал в 2-х финалах чемпионатов мира — в 1974 и 1982 гг.
• В 2004 году был включён Пеле в список «ФИФА 100», куда вошли 125 великих живущих футболистов.

Статистика выступлений

Клубная карьера

Клуб	Сезон	Лига		Кубки		Еврокубки		Итого
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Бавария	1969/70	0	0	1	0	0	0	1	0
	1970/71	21	2	5	0	4	0	30	2
	1971/72	30	4	6	0	8	1	44	5
	1972/73	32	4	6	1	5	0	43	5
	1973/74	26	7	4	1	7	1	37	9
	Итого	109	17	22	2	24	2	155	21
Реал Мадрид	1974/75	29	3	0	0	6	0	35	3
	1975/76	25	6	0	0	7	0	32	6
	1976/77	30	1	0	0	3	0	33	1
	Итого	84	10	0	0	16	0	100	10
Айнтрахт (Брауншвейг)	1977/78	30	10	4	4	5	1	39	15
	Итого	30	10	4	4	5	1	39	15
Бавария	1978/79	33	12	2	1	0	0	35	13
	1979/80	32	10	3	2	10	4	45	16
	1980/81	30	17	2	0	8	1	40	18
	1981/82	29	18	6	5	7	5	42	28
	1982/83	22	9	2	1	6	3	30	13
	Итого	146	66	15	9	31	13	192	88
Всего за «Баварию»		255	83	37	11	55	15	347	109
Всего за карьеру		369	103	41	15	76	16	486	134

Ссылки

• www.fussballdaten.de/spieler/breitnerpaul/
• german.imdb.com/name/nm0107000/

Отрывок, характеризующий Брайтнер, Пауль

– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.