Пауман, Конрад

Конрад Пауман Conrad Paumann
Литография 1876 года, автор Г.Уинтер
Основная информация
Дата рождения	1415(1415)
Место рождения	Нюрнберг
Дата смерти	24 января 1473(1473-01-24)
Годы активности	1447—1473
Страна	Священная Римская империя
Профессии	композитор, органист, педагог
Инструменты	орга́н
Жанры	ранний ренессанс

Конрад Пауман (нем. Konrad Paumann; 1415, Нюрнберг — 24 января 1473, Мюнхен) — известный нюрнбергский органист, один из наиболее значительных музыкантов XV века и основоположник немецкой органной музыки.

Жизнь и творчество

Конрад Пауман родился в Нюрнберге в 1415 году, был слеп от рождения. Как предполагается, в детстве обучался игре на музыкальных инструментах у знакомых лютнистов и органистов. С 1446 года был органистом в одной из Нюрнбергских церквей, а уже в 1450 году был органистом в Мюнхене при герцогском дворе. Является автором великолепного произведения «Fundamentum organisandi» («Основы органного искусства», 1452) а также интересного и сложного произведения «Бухсхаймская органная книга» («Buxheimer Orgelbuch»). Скончался 24 января 1473 года в Мюнхене.

Музыка Паумана — в основном инструментальная, причём некоторые произведения считаются виртуозными и сложными для исполнения даже на современных инструментах. Единственно дошедшее до нас вокальное сочинение состоит из трёх теноровых партий и стилистически очень напоминает произведения композиторов нидерландской школы. Этот факт говорит о том, что Пауман был знаком со многими направлениями, существовавшими в европейской музыке XV века.

Бухсхаймская органная книга

Эта «органная книга» представляла собой сборник пьес для органа, в основном застольных и танцевальных. Некоторые из них: «Преамбула супер-С», «Жизнь птицы — вся в заботах», «Храброе сердце» и др. Всего более 250 страниц, но только несколько произведений, вошедших в сборник, написал сам Пауман, остальные были созданы его современниками.

Уникальность книги в том, что она была, фактически, первым рукописным изданием органных произведений.

Влияние на музыку

Будучи слепым, Пауман никогда сам не записывал свои сочинения, и, возможно, что главным его умением было виртуозное владение импровизацией. Ему также приписывается изобретение табулатурной системы записи для лютни, но это достоверно не подтверждено.

Ссылки

• [musicplanet.ru/belov/html/11_Raznoe/facts/slepye.htm Знаменитые слепые музыканты]
• [muzlitra.ru/ru/katalog-statey/moi-veschi/index.php?option=com_content&task=view&id=835&Itemid=216&limit=1&limitstart=1 Т. Ливанова Музыка для органа]
• Пауман, Конрад: ноты произведений на International Music Score Library Project

Отрывок, характеризующий Пауман, Конрад

– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.