Пауэлл, Уильям
Уильям Пауэлл | |
William Powell | |
Место рождения: | |
---|---|
Место смерти: | |
Профессия: | |
Карьера: |
1920—1954 |
Уильям Пауэлл (англ. William Powell; 29 июля 1892, Питтсбург — 5 марта 1984, Палм-Спрингс) — американский театральный и киноактёр, звёзда фильмов компании Metro-Goldwyn-Mayer, снимавшийся в 1920-е — первой половине 1950-х годов.
Содержание
Биография
Родился в Питтсбурге, в 1907 году вместе с семьёй переехал в Канзас-сити. Окончив в 1910 году школу, уехал в Нью-Йорк, чтобы учиться в Американской академии драматического искусства, которую закончил в 1912 году и почти сразу же дебютировал на Бродвее. Затем некоторое время работал в мелких сборных театральных и эстрадных труппах[1], но в 1920 году сыграл главную отрицательную роль в бродвейской пьесе «Испанская любовь», а в 1922 году — роль профессора Мориарти в немом фильме «Шерлок Холмс». Самой известной его ролью считается роль Ника Чарльза в фильме «Тонкий человек» по роману Дэшила Хэммета.
Прекратил сниматься в 1954 году, в том числе из-за состояния здоровья, умер через 30 лет после этого.
Фильмография
- 1928 — Последний приказ — Лев Андреев
- 1932 — Высокое давление (англ. High Pressure) — Гар Иванс
- 1934 — Тонкий человек / The Thin Man — Ник Чарльз
- 1936 — Мой слуга Годфри / My Man Godfrey — Годфри
- 1936 — Великий Зигфелд / The Great Ziegfeld — Флоренз Зигфелд
- 1936 — Конец миссис Чейни / The Last of Mrs. Cheyney — Чарльз
- 1942 — Перекрёсток — Давид Тальбо / Жан Пеллетье
- 1955 — Мистер Робертс / Mister Roberts — Док
Библиография
- Bryant, Roger, William Powell: The Life and Films, Jefferson, NC: McFarland & Co., 2006. ISBN 0-7864-2602-0
- Francisco, Charles, Gentleman: The William Powell Story , New York: St Martins Press, 1985. ISBN 0-312-32103-1
Напишите отзыв о статье "Пауэлл, Уильям"
Примечания
- ↑ [www.williampowell.org/bio.html William Powell Biography]
Ссылки
- [www.britannica.com/EBchecked/topic/473273/William-Powell Статья в Encyclopedia Britannica.]
также снялся в фильме «Жизнь с отцом» 1947 г.
Отрывок, характеризующий Пауэлл, Уильям
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.