Пахари (языки)

К:Википедия:Страницы на КУЛ (тип: не указан) К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Пахари
Самоназвание:	पहाड़ी
Страны:	Индия, Непал, Пакистан, Китай
Регионы:	(Уттаракханд, Химачал-Прадеш, Пенджаб, Джамму и Кашмир, Сикким, Западная Бенгалия), Непал Непал, Пакистан Пакистан, Тибет
Общее число говорящих:	64 000 (2000)
Классификация
Категория:	Языки Евразии
Индо-европейскиая семья Индоарийская подсемья Центральная подгруппа
Письменность:	деванагари
См. также: Проект:Лингвистика

Язык Пахари (самоназвание: पहाड़ी) — географическая группа индоарийских языков, используемых в нижних Гималаях, от Непала до Уттаракханда, Химачал-Прадеша и Джамму и Кашмира на западе.

Классификация

Пахари делится на три группы:

• Восточная, содержащая различные диалекты Непали, также известная как Горкхали, Гуркхали, Кхаскура, или Парбатья.
• Центральная, распространена в Уттаракханде, Кумаоне и Гархвале.
• Западная, распространена в Химачал-Прадеше и в Джамму в Джамму и Кашмире.

Хотя традиционно считаются пахари, и часто Хинди или Пенджаби, они ближе один к другому, чем к остальным индийским языкам. В Химачал-Прадеше, Джамму, и части окружающих территорий, это то же самое что и догри. Оба слова, пахари и догри используются как синонимы. Восточный и западный пахари сливаются с северной зоной индийского, с западным пахари в северо-западной зоне вместе с пенджби и смежными языками. Различия в пахари связны с различиями в культуре, религии и народе. Около 17-20 процентов Джамму и Кашмира говорят на пахари, похожем на пенджаби и хинди. Это считается диалектами пенджаби или доминирующих языков региона, но это не истинный пахари один из крупнейших языков в истории субконтинента.

Истоки и распространение языка Пахари связано с древнеиндийскими индуистскими государствами Джамму и Кашмира. Когда возник буддизм и распространился в регионе, буддийские проповедники встретили в горах людей, которые общались между собой не на санскрите, и буддийские проповедники стали учить его. Так буддисты достигли успехов в изучении пахари, который тогда был единым языком единого государства. Это был золотой век пахари как единого языка (иногда время его распада проводят по 400 до н. э.). Буддисты приспособили язык для проповедей и составили религиозные тексты на нём. Пахари рос и развивался вместе с буддийским царством Кашмира. Когда Ашока покорил Кашмир, он также способствовал развитию языка, подарив ему новый шрифт.

Это была кульминация Пахари как языка. Но вскоре в Индии началось возрождение индуизма, и вместе с падением царств пахари потерял тех, кому он служил. Вскоре пахари утратил письменность и литературу, остался языком местных жителей, на котором они общались между собой. Без литературной традиции пахари стал много заимствовать из языков других народов, особенно завоевателей — мусульман и сикхов. В пакистанском Кашмире, где проживало большинство носителей пахари, собралась команда исследователей для решения вопроса о том, является ли пахари отдельным языком или его можно считать диалектом, как например пенджаби. В 1969 году команда исследователей после долгих исследований пришла к выводу, что пахари — это отдельный язык.

В Непале язык непали — родной для индо-арийского населения «холмов» севернее хребта Махабхарат и до зоны конца произрастания риса на 2500 метров. Родной язык большинства «холмовых народов» высокогорий — тибето-бирманский. Непали отличается от центрального пахари, хотя смешался с ним, и грамматика и словарь, от тибето-бирманмских идиом. Носители центрального и западного пахари не испытали близкого контакта с тибето-бирманскими, поэтому они чисто индо-арийские. Даже народ Бихари заимствовал части этого языка. У этого языка нет единого названия, сами носители называют его Бхарата Кхаскура или как-то ещё. Англоговорящие обычно называют его Непали или Непальский (Nepalese), то есть язык Непала. Кхаскура также называется Горкхали или Гуркхали, язык гуркхов, и Парбатья — язык гор. Палпа — язык близкий к Кхаскура, некоторые выделяют его в отдельный язык.

Язык	Группа	Примечание
Гархвали	Центральный пахари	носиттели в регионе Гархвал
Кумаони или Кумауни	Центральный пахари	носители в Кумаоне и в Махакали в Непали
Непали	Восточный пахари
Догри-кангри (языки)	Западный пахари	Догри имеет официальный статус

История

См. также: Кхасы

Термин «Кхаскура», «разговор кхас», возникшей в западном Непале, где он выделялся из индоарийского «кхас» — наречья рисоводов, живущих вдоль рек. В высокогорьях рис не рос, и горные узлы отделяли бассен Карнали-Бхери от бассейна Гандаки, комплекс тибето-бирманских диалектов, называемых Кхамкура—кхам по-прежнему преобладают среди этнической группы Кхам Магар. Так термин Кхаскура видимо происходит из пары Кхаскура/Кхамкура.

Хотя 500 лет назад первопроходцы кхас двигались на восток, они не стали заселять высокогорья Кама и переселились в бассейн Гандаки. Одна отдельная кхаская семья поселилась в маленьком гуркхском княжестве и правила им поколениями. Из этого рада и происходят Шахи — объединители Непала, так Кхаскура стали зваться горкхали.

Притхви Нараян Шах завоевал богатую и урбанизированную долину Катманду, затем называемую Непал, только до бассейна Гандаки на востоке. Непал стал новой столицей Притхви Нараяна и его наследников, которые продолжили завоёвывать мелкие гималайские княжества одно за другим. Вскоре Непалом стали называть всё государство шахов, а не только долину Катманду. Кхаскура/Горкхали стал новым Лингва-франка, и сам стал называться непали.

Хотя язык Кхасов исчез, этот народ был одним из важнейших арийских племён Гималаев, и он передал своё имя новому наречию,, которое теперь называется «Кхас-кура.» Описанным же способом язык земли Пахари стал формой раджастани, выказывающего следы тоже языка Кхаса/ Кхас которого он поглотил, и также в Непали Тибето-Бирманске форма речи, которая окружала его. (Подробнее в статье Раджастхани и другим по индо-арийским языкам; Пракрит) Кхас-кура показывает больше следов тибето-бирманского влияния. Род существительных только мужской или женский, и, хотя косвенный падеж получен из Раджастани, он часто смешивается с именительным, что в единственном числе также может быть использовано для других. Оба случая — тибето-бирманское влияние, но не-арийские идиомы более известны в глаголах. Неопределённое время отсылается к настоящему, прошедшее или будущие время строится, смотря по контексту, формируется суффиксами субстантивированного глагола к корню основного глагола, что сходно с соседними тибето-бирманскими языками. Также полная безличность почтительных спряжений, что сильно напоминает тибетский, и, в разговорной речи, как и в том языке, субъект любого времени переходного глагола, стоит не только в том же времени что и причастие прошедшего времени, но ставится в агентивный падеж (близок именительному).

Сравнение языков

	Кхас-кура		Кумани		Кашмири
	Мужск	Женск	Мужск	Женск	Мужск	Женск
Я	chu	chu	chic	chu	thus	ches
Ты	chas	ches	chai	chi	chukh	chekh
Он	cha	che	ch	chi	chuh	cheh

В восточном и центральном пахари субстантивный глагол формируется корнем ach, как в раджастани и кашмири. В раджастани настоящее время, происходит из санскритского настоящего rcchami, «я иду», не меняет пол. Но в пахари и кашмири это получается из редкой санскритской частице *rcchitas, «ушедший», для этих языков форма времени причастия зависит от пола субъекта. Таким образом, в единственном числе мы имеим: — здесь имеет место реликт старого языка кхаса, который, как было сказано, кажется, был связан с кашмири. Другие реликты кхаса, снова связаны с северо-западной Индией, имеют тенденцию к сокращению долгих гласных, практика эпентезы, или изменения гласных на тот, который следует в следующем слоге, и частое возникновение дисаспирации. Таким образом кхаское сикну, кумаунийское сикно, но хиндийское сикхна, учиться; кумаунийское yeso, множественное число yasa, такого рода.

О западном пахари нет полных данных. Носители не вступали в контакт с тибето-бирманцами, и следовательно нет тибето-бирманских следов. Зато есть заки влияния северо-западных языков, как и следовало ожидать. В некоторых диалектах (Чурахи) эпентеза выражена кхата, поедать, папоротник, khaiti. Очень интересно смешанное происхождение предлогов в различных падежах. Таким образом, хотя генетив и раджастанийский, датив строго указывает на запад. Иногда в синдхийском khë. В то же время это jo, где локатив на базе синджхийского генетивного послелога jo. Во всех индоарийских языках, дативный послелог по происхождению локативный и иногда генетивный. В словаре чувствительно влияние северо-западных языковых групп.

Горные диалекты

Различные диалекты пахари распространены в горах на севере Пакистана, между Кашмиром и Афганистаном, хотя они находятся под большим влиянием урду и пенджаби.

• Кхас-Кура, это самоназвание, известен под различными именами. В английском языке его чаще называют непали или найпали, что неверно, поскольку он не является самой распространённой формой речи в стране. Более того, непальцы используют слова «непали» для обозначения тибето-бирманского невари, который и является официальным языком страны. Кхас-кура также называют горкхали, то есть язык Горкхали или Гуркхали, язык гуркхов, и Парбатья — язык гор. Число носителей в Британской Индии было 143 721 по переписи 1901, большинство из них были солдаты, служившие в гуркхских полках британской армии. В настоящее время Кхас-кура или непали лингва-франка Непала и его часто знают те, кому он не родной.
• Центральный пахари, включает три диалекта — гархвали, в Гархвале и деревнях вокруг горной станции Муссури; джаунсари, в Джаунсаре по пути к Дехра Дан; и кумаони, в Кумауне, включает деревни вокруг горной станции Найни Тал. В 1901 число говорящих было 1 270 931.
• Западный пахари, включает большое число диалектов. В горной станции Шимла их насчитывается 22, самые важные сирмаури и кеонтхали (то есть собственно диалекты Шимлы), были зафиксированы последней переписью. К этому можно добавить чамбиали и чурахи в Чамба, мандели в Манди, химачали в Чамбе и Кангре, кулухи в Куллу и другие. В 1901 общее число говорящих было 1 710 029.

Нужно заметить, что диалекты всё время меняются, поскольку, несмотря на горы, нет полной изоляции от соседей, поэтому восточные испытывают больше тибетсоке влияние, хотя пахари индоевропейский, а это разные семьи.

В Пакистане носители языка живут в Хайбер-Пахтунхве (например в Абботтабаде), в северной части пакистанского пенджаба — а также через Азад Кашмир.

В Уттаракханде этот язык в разговорной речи называют маври твари (мой и твой).

Стоит отметить, что в Индии многие люди рассматривали вопрос о том является ли западный пахари в Химачал-Прадеше варриантом пенджаби, также было в Пакистане, пахари иногда называют 'дханни или джелуми и в некоторых местах мирпури, и носители пахари и пенджаби понимают друг друга взаимно.

См. также

• Пахари (народ)
• Рисунки пахари

Примечания

• Эта статья (раздел) содержит текст, взятый (переведённый) из одиннадцатого издания энциклопедии «Британника», перешедшего в общественное достояние.

Отрывок, характеризующий Пахари (языки)

– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?