Пахольчик, Елена Ивановна

Елена Пахольчик
Личная информация
Пол	женский
Полное имя	Елена Ивановна Пахольчик
Оригинальное имя	укр. Олена Іванівна Пахольчик
Гражданство	Украина Украина
Специализация	Парусный спорт
Тренер	Коваленко, Виктор Владимирович
Рост	180 см
Вес	67 кг
Награды и медали Парусный спорт (женщины) Олимпийские игры Бронза Атланта 1996 470 Бронза Сидней 2000 470 Чемпионат мира в классе 470 Серебро Брисбен 1991 470 Серебро Торонто 1995 470 Золото Тель-Авив 1997 470 Золото Мальорка 1998 470 Золото Мельбурн 1999 470 Правительственные награды

Елена Ивановна Пахольчик (укр. Олена Іванівна Пахольчик; 2 ноября 1964, Майкаин, Павлодарская область, Казахстан) — украинская яхтсменка, двукратная призёр Олимпийских игр.

В 1991 году получила звание Заслуженного мастера спорта СССР по парусному спорту.

На олимпиадах в Атланте и Сиднее Елена становилась бронзовым призёром в классе яхт «470» в паре с Р. А. Таран.

Тренер — Цалик Дмитрий Александрович.

Статистика

470

До 1992 рулевой — Москаленко, Лариса Витальевна

С 1995 рулевой — Таран, Руслана Алексеевна

Соревнование/Год	1991	1992	1995	1996	1997	1998	1999	2000
Летние Олимпийские игры	-	4	-	3	-	-	-	3
Чемпионат мира в классе 470	2	-	2	-	1	1	1	-

Государственные награды, премии и стипендии

• Почётный знак отличия Президента Украины (07.08.1996)
• Орден «За заслуги» ІІ степени (21.08.1999)
• Орден княгини Ольги III-й степени (06.10.2000)
• Почётная грамота Кабинета Министров Украины (27.11.2002)
• Государственная стипендия призёрам Олимпийский и Параолимпийских игр, чемпионам и призёрам Дефлимпийских игр (25.12.2003)
• Стипендия Президента Украины для знаменитых спортсменов и тренерам Украины с олимпийских видов спорта в размере 4 000 гривен (совместно с тренером Цаликом Д.А.) (18.01.2007)

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/pa/olena-pakholchyk-1.html Елена Пахольчик] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

</noinclude>

Отрывок, характеризующий Пахольчик, Елена Ивановна

– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]