Пацифизм

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Пацифист»)
Перейти к: навигация, поиск

Пацифи́зм (от лат. pacificus — миротворческий, от pax — мир и facio — делаю) — идеология сопротивления насилию ради его исчезновения. Пацифистское движение, движение за мир — антивоенное общественное движение, противодействующее военным методам решения политических конфликтов[1], в частности осуждением аморальности таких методов. Часто смыкается с антимилитаристским и антивоенным движением.

Пацифисты осуждают всякую войну, отрицая саму возможность войн быть правомерными, освободительными, священными и т. п.





История

Христианский пацифизм

Пацифисты встречались среди первых христиан. Хотя в Новом Завете прямо не осуждается воинское служение, что видно на примере благочестивого сотника, воинов, приходивших креститься к Иоанну Предтече, сотника Корнилия и других, часть христиан могла избегать военной службы по причине нравственной распущенности, царившей в римской армии, а также из-за нежелания участвовать в языческих ритуалах, сопровождавших военную жизнь. При этом некоторые раннехристианские писатели придерживались пацифистской позиции. Так Иустин Мученик писал: «И мы, которые прежде один другого убивали, не только не враждуем с врагами, но, чтобы не солгать и не обмануть делающих допросы, с радостью исповедуем Христа и умираем». Наиболее ярким выражением пацифизма является трактат Тертуллиана "О венце воина", написанный им по переходе в секту монтанистов. При этом пацифизм не являлся преобладающим направлением в жизни раннехристианской церкви. Примечательно, что нет ни одного известного источника какой-либо христианской церкви об отлучении или епитимьи, наложенной на конкретного члена церкви за то, что он был воином. С течением времени всё больше христиан избирало воинское служение. При Марке Аврелии они уже вошли в состав одного из великих легионов Римской армии,  XII Молниеносного легиона, при Диоклетиане состояли в личной охране императора. После обретения христианами государственной власти при Константине Великом пацифизм почти исчез из сферы церковной мысли и практики.[2]

Однако пацифизм не умер с принятием большинством христиан идеи оправданности «справедливого» насилия. На рубеже первого и второго тысячелетий нашей эры в монастыре Клюни во Франции началось движение за утверждение «Божьего мира». От крестьян до короля все давали клятву не развязывать военных действий первыми, избегать любого рода насилия над безоружными.

Последовательно пацифизм отстаивали критики официальной церкви — катары, вальденсы, францисканцы-терциарии, а также гуситы — сторонник Петра Хельчицкого. Против войн выступал и известный христианский гуманист Эразм Роттердамский.

Реформация привела к кровопролитным религиозным войнам. Против них выступило мирное крыло анабаптистов, которые отвергали участие христианина не только в войне, но и в политике. Также последовательными пацифистами были квакеры, возникшие в середине XVII века. Благодаря Александру Маку, организовавшему в 1708 году Братскую церковь, пацифизм стал неотъемлемой частью пиетизма.[2]

Первые пацифистские организации на Западе возникли в Великобритании и США после наполеоновских войн. К концу 1880-х — началу 1890-х годов движение получило широкое распространение. Международные конгрессы пацифистов неоднократно выступали с предложениями запретить войны, осуществить всеобщее разоружение, а споры, возникающие между государствами, разрешать в международных третейских судах. Распространение пацифизма в России во многом связано с деятельностью Льва Толстого (смотри также статью Толстовство).

Пацифизм в СССР

Официальный курс СССР на мир и разоружение был основан на готовности граждан СССР к выполнению долга по защите Родины, в связи с чем те пацифисты и их движения, которые выражали негативное отношение к армии и военной службе вообще, подвергались преследованиям как антисовесткие элементы. Прежде всего, это были представители диссидентского движения, (например Андрей Дмитриевич Сахаров), а также представители молодёжных субкультур, в частности хиппи. И хотя в уголовном кодексе РСФСР не было статьи за пропаганду или призыв к пацифизму, пацифистов сажали по другим "подходящим" статьям: "тунеядство", "уклонение от призыва на срочную службу в вооруженные силы", "злостное хулиганство", "антисоветская агитация и пропаганда", "клевета на государственный и общественный строй". При этом, следует отметить, что пацифизм советских диссидентов также был противоречив и непоследователен: так, тем же А.Д. Сахаровым в 1953 году был предложен античеловеческий план по уничтожению американских городов с помощью искусственных цунами; многие диссиденты своей деятельностью фактически тормозили процесс разоружения, агитируя не доверять СССР.

См.также Группа за установление доверия между СССР и США

Современность

Деятельность пацифистов привела к тому, что в законодательстве многих стран, где имеется воинская обязанность, была предусмотрена возможность её замены альтернативной гражданской службой.

Пацифисты используют различные формы протеста против войны и насилия, в том числе такие необычные, как «Die-in» (имитация смерти).

Критика

Роберт Ауман, лауреат Нобелевской премии по экономике 2005 года, объясняет: «Когда агрессор видит, что его методы работают, он продолжает им следовать и выдвигает все новые и новые требования. Если агрессор встречает решительное сопротивление, он пересматривает свой подход. Пацифизм ведет к войне, так как страна, где он становится идеологией, начинает играть по правилам агрессора»[3].

Протестантский теолог и философ Райнхольд Нибур писал, что «примитивное христианское морализирование бессмысленно и ведет к путанице», что «нельзя считать, будто мы можем действовать в истории, лишь будучи невиновными», что «зло тирании иногда можно устранить только путём войны, а сентиментальные иллюзии ведут к капитуляции перед тиранией», что «представления пацифистов о человеческой природе целиком строятся на иллюзиях, что христиане должны защищать твердыни цивилизации», и что «пацифизм не понимает трагизма истории»[4].

См. также

Напишите отзыв о статье "Пацифизм"

Примечания

  1. Политология. Словарь. — М: РГУ. В.Н. Коновалов. 2010.
  2. 1 2 [works.bepress.com/cgi/viewcontent.cgi?article=1006&context=david_kopel Christian Pacifism before Constantine by David B. Kopel]
  3. [www.liveinternet.ru/users/rinarozen/post195652664/ О миротворчестве. «Момент истины» Профессор Ауман]
  4. [nkozlov.ru/print/library/s45/d4168/?resultpage=14 Пацифизм]

Литература

Основные тексты

  • А. Швейцер [community.livejournal.com/pacificum/7491.html о Мо-Цзы и Лао-Цзы] — из статьи «Христианство и мировые религии»
  • Н. Н. Гусев [community.livejournal.com/pacificum/7791.html «Отношение первых христиан к войне»]
  • П. Брок [www.nekij.info/Links/Library/Sborniki/Books/Nenasilie%20kak%20mirovozrenie%20i%20obraz%20zhizni/Brok.html «Отношение к ненасилию в пацифистских сектах в средние века и раннее новое время»] // «Ненасилие как мировоззрение и образ жизни», М., ИВИ РАН, 2000.
  • Эразм Роттердамский [www.krotov.info/library/26_ae/aera/zm_01.htm «Жалоба мира» (1517 г.)]
  • Б. ф. Зуттнер [az.lib.ru/z/zuttner_b_f/ «Долой оружие!» (1889 г.)]
  • Л. Н. Толстой [az.lib.ru/editors/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_1260.shtml «Царство божие внутри вас…» (1890-93 гг.)]
  • Л. Н. Толстой [az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_1230.shtml «Закон насилия и закон любви» (1908 г.)]
  • М. А. Поповский [www.belousenko.com/wr_Popovsky.htm «Русские мужики рассказывают. Последователи Л. Н. Толстого в Советском Союзе 1918—1977»]. L., 1983
  • П. В. Веригин «Декларация братской жизни» (1898 г.)
  • П. И. Бирюков [az.lib.ru/t/tolstoj_lew_nikolaewich/text_1570.shtml «Гонение на христиан в России в 1895 г.»] — о духоборах
  • Н. Н. Молчанов [www.nekij.info/Links/Library/Raznoe/Books/Vojna%20vojne.html «Война войне»] — фрагмент из книги «Жан Жорес» (ЖЗЛ), М., 1986
  • [www.nekij.info/Links/Library/Kvakery/Books/Nobelevskaja_premija_mira.html «Нобелевская премия мира 1947 года»] — о квакерах
  • [community.livejournal.com/pacificum/36017.html «Почему Свидетели Иеговы не участвуют в войнах?»] // «Сторожевая Башня», 1 июля 2008.
  • Д. Хайнц [www.nekij.info/Links/Library/Sborniki/Books/Nenasilie%20kak%20mirovozrenie%20i%20obraz%20zhizni/Heinz.html «Адвентисты седьмого дня и отказ от участия в военных действиях: историческая перспектива»] // «Ненасилие как мировоззрение и образ жизни», М., ИВИ РАН, 2000.
  • У. Саватский [krotov.info/library/05_d/ol/giy_4.htm «Протестанты-пацифисты в Советской России в межвоенный период»] // «Долгий путь российского пацифизма», М., ИВИ РАН, 1997.
  • Архимандрит Спиридон (Кисляков) [www.krotov.info/library/11_k/is/lyakov.htm «Исповедь священника перед церковью» (1916 г.)]
  • М. и Л. Цвик [www.krotov.info/history/19/1890_10_2/1887dey.htm «Дороти Дей, пророк пацифизма в Католической Церкви»]
  • [www.krotov.info/spravki/persons/20person/1988gaff.htm «Биография»] Хана Абдул Гаффар-хана — ненасилие и ислам.
  • Б. Рассел [www.krotov.info/lib_sec/17_r/ras/rass_14.htm#2 «Автобиография»] // «Иностранная литература», 2000, № 12
  • Т. И. Телюкова [community.livejournal.com/pacificum/21297.html «Московская группа „Доверие“»] — см. Группа за установление доверия между СССР и США

Исследования

  • Ф. Дайсон [krotov.info/lib_sec/05_d/day/son.htm «Оружие и надежда»], М., «Прогресс», 1990 — главы из книги.
  • [www.nekij.info/Links/Library/Sborniki/Books/Pacifism%20v%20istorii/Pazifism%20v%20istorii.html «Пацифизм в истории»]. М.: ИВИ РАН, 1997
  • [www.krotov.info/library/05_d/ol/giy_0.htm «Долгий путь российского пацифизма»]. М.: ИВИ РАН, 1997.
  • Д. Сдвижков [www.krotov.info/library/18_s/dv/izhkov_0.htm «Против „железа и крови“. Пацифизм в Германской империи»], М., ИВИ РАН, 1999
  • Г. Пейдж [krotov.info/library/16_p/pey/dz_0.htm «Общество без убийства: возможно ли это?»], СПб.: Изд-во СПБУ, 2005 — см. Неприятие убийства
  • «Трактаты о вечном мире». М., Соцэкгиз, 1963
  • Н. Карапетян [www.zvezdaspb.ru/index.php?page=8&nput=71 «НОВЫЙ» НАРЯД ПАЦИФИЗМА]
  • И. Гордеева [www.znanie-sila.su/?issue=projects/issue_132.html&rr=&razd=1&r=1 Радикально-пацифистское движение в России — ХХ век]
  • К. В. Стволыгин «Отказы от военной службы вследствие убеждений в Российской империи». Минск, РИВШ, 2010
  • А. Д. Эпштейн [ocw.openu.ac.il/russian/42305/volume2/article18.html От пацифизма — к политическому протесту: израильское антивоенное движение в период от основания государства и до Первой ливанской войны]
  • [www.prato.linux.it/~lmasetti/antiwarsongs/?lang=en Песни против войны] (англ.)

Критика

  • [www.ug.ru/ug/?action=topic&toid=927&i_id=11 Игнат ДАНИЛЕНКО, Ольга ГУСЕВА.Потушим ли факел Герострата? Толстой и Драгомиров: спор продолжается]
  • А. Альмог [www.newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=1513 «Шалом ахшав» против мира]

Ссылки

В Викисловаре есть статья «пацифизм»
  • [www.krotov.info/spravki/essays/13_m/mirotvr.html Раздел «Миротворчество» в библиотеке Я. Г. Кротова]
  • [christianpacifism.org Сайт «Христианский пацифизм»]

Отрывок, характеризующий Пацифизм

– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.
«Но это не мог быть он, один посреди этого пустого поля», подумал Ростов. В это время Александр повернул голову, и Ростов увидал так живо врезавшиеся в его памяти любимые черты. Государь был бледен, щеки его впали и глаза ввалились; но тем больше прелести, кротости было в его чертах. Ростов был счастлив, убедившись в том, что слух о ране государя был несправедлив. Он был счастлив, что видел его. Он знал, что мог, даже должен был прямо обратиться к нему и передать то, что приказано было ему передать от Долгорукова.
Но как влюбленный юноша дрожит и млеет, не смея сказать того, о чем он мечтает ночи, и испуганно оглядывается, ища помощи или возможности отсрочки и бегства, когда наступила желанная минута, и он стоит наедине с ней, так и Ростов теперь, достигнув того, чего он желал больше всего на свете, не знал, как подступить к государю, и ему представлялись тысячи соображений, почему это было неудобно, неприлично и невозможно.
«Как! Я как будто рад случаю воспользоваться тем, что он один и в унынии. Ему неприятно и тяжело может показаться неизвестное лицо в эту минуту печали; потом, что я могу сказать ему теперь, когда при одном взгляде на него у меня замирает сердце и пересыхает во рту?» Ни одна из тех бесчисленных речей, которые он, обращая к государю, слагал в своем воображении, не приходила ему теперь в голову. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою.
«Потом, что же я буду спрашивать государя об его приказаниях на правый фланг, когда уже теперь 4 й час вечера, и сражение проиграно? Нет, решительно я не должен подъезжать к нему. Не должен нарушать его задумчивость. Лучше умереть тысячу раз, чем получить от него дурной взгляд, дурное мнение», решил Ростов и с грустью и с отчаянием в сердце поехал прочь, беспрестанно оглядываясь на всё еще стоявшего в том же положении нерешительности государя.
В то время как Ростов делал эти соображения и печально отъезжал от государя, капитан фон Толь случайно наехал на то же место и, увидав государя, прямо подъехал к нему, предложил ему свои услуги и помог перейти пешком через канаву. Государь, желая отдохнуть и чувствуя себя нездоровым, сел под яблочное дерево, и Толь остановился подле него. Ростов издалека с завистью и раскаянием видел, как фон Толь что то долго и с жаром говорил государю, как государь, видимо, заплакав, закрыл глаза рукой и пожал руку Толю.
«И это я мог бы быть на его месте?» подумал про себя Ростов и, едва удерживая слезы сожаления об участи государя, в совершенном отчаянии поехал дальше, не зная, куда и зачем он теперь едет.
Его отчаяние было тем сильнее, что он чувствовал, что его собственная слабость была причиной его горя.
Он мог бы… не только мог бы, но он должен был подъехать к государю. И это был единственный случай показать государю свою преданность. И он не воспользовался им… «Что я наделал?» подумал он. И он повернул лошадь и поскакал назад к тому месту, где видел императора; но никого уже не было за канавой. Только ехали повозки и экипажи. От одного фурмана Ростов узнал, что Кутузовский штаб находится неподалеку в деревне, куда шли обозы. Ростов поехал за ними.
Впереди его шел берейтор Кутузова, ведя лошадей в попонах. За берейтором ехала повозка, и за повозкой шел старик дворовый, в картузе, полушубке и с кривыми ногами.
– Тит, а Тит! – сказал берейтор.
– Чего? – рассеянно отвечал старик.
– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.