Пачеко, Франсиско
| Франсиско Пачеко | |
| исп. Francisco Pacheco del Río | |
 «Страшный Суд» кисти Пачеко | |
| Имя при рождении: |
Франсиско Пачеко дель Рио |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: |
живопись, графика |
| Стиль: | |
| Покровители: |
Филипп IV (король Испании), граф Оливарес |
| Влияние: | |
| Влияние на: | |
 Работы на Викискладе | |
Франси́ско Паче́ко дель Ри́о (исп. Francisco Pacheco del Río, крещён 3 ноября 1564 г. Санлукар-де-Баррамеда — 27 ноября 1644, Севилья) — испанский художник, теоретик искусства и поэт, учитель таких мастеров кисти, как Диего Веласкес и Алонсо Кано, оказавший серьёзное влияние на развитие живописи в Испании в XVII столетии.
Жизнь и творчество
Франсиско Пачеко родился в семье Хуана Переса и его супруги, Леонор дель Рио. Ещё в юности, после ранней смерти отца, он приезжает в Севилью к своему дяде, который устраивает Пачеко учеником художника Луиса Фернандеса; у Фернандеса Пачеко занимался преимущественно копированием полотен итальянских мастеров. В Севилье он женится на девушке из семьи де Миранда. В этом браке у художника родилась дочь Хуана (1602—1660). В 1611 году Пачеко приезжает в Мадрид и в Толедо, здесь он знакомится с Эль Греко и изучает его живопись. После этого художник возвращается обратно в Севилью и открывает свою школу рисования («Academia Sevillana»).
Школа живописи Франсиско Пачеко отражала академический, официальный взгляд на изложение религиозных сюжетов и образов. Не последнюю роль в этом сыграло то обстоятельство, что художник занимал также должность цензора при святейшей инквизиции в Севилье. Его глубокая религиозность нашла своё отражение в таких произведениях, как «Страшный суд» и «Мученики Гранады».
Диего Веласкес был, начиная с 1611 года, в течение 6 лет учеником Ф.Пачеко. В 1618 году он женится на дочери своего учителя, Хуане. В ранних работах Веласкеса ощутимо творческое влияние его тестя. В 1623—1625 годах Франческо Пачеко — придворный художник испанского короля Филиппа IV в Мадриде. Затем, вернувшись в Севилью, посвящает много времени написанию книги по теории искусства.
В 1649 году в свет выходит теоретическая работа Франсиско Пачеко под названием «Искусство рисования („Arte de la pintura, su antiquedad y grandeza“)». В ней, кроме материалов по технике рисунка, наложению красок и иконографии, автор много внимания уделяет творчеству и биографиям испанских живописцев XVII века — в связи с чем получил среди испанских историков искусства прозвище «севильский Вазари». Франсиско Пачеко был одним из основателей испанской натуралистической школы в живописи и сыграл важную роль в переходе испанского искусства от маньеризма к барокко.
Галерея
- Francisco Pacheco-Lo Judici Final.jpg
Страшный суд
- Francisco Pacheco (1564-1644) - De droom van Sint Jozef - Madrid Bellas Artes 19-03-2010 10-55-03.jpg
Сон св. Иосифа
- FranciscoPacheco.jpg
Мистическое причащение св. Инес
- Retrato de Benito Arias Montano.jpg
Портрет Бенито Ариаса Монтано
- Una dama y un caballero jóvenes 001.jpg
Портрет дамы с молодым кабальеро
Напишите отзыв о статье "Пачеко, Франсиско"
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Франсиско Пачеко
- [slovari.yandex.ru/франсиско%20пачеко/Европейское%20искусство/Пачеко,%20Франсиско/ Франсиско Пачеко. Европейское искусство: Живопись. Скульптура. Графика: Энциклопедия: В 3 т. — М.: Белый город, 2006.](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2872 дня))
Отрывок, характеризующий Пачеко, Франсиско
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
