Пашаева, Нина Михайловна
Поделись знанием:
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.
25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
| Нина | |
| Нина Магометхановна Пашаева | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
Нина Михайловна Пашаева (20 июля 1926, Москва — 1 декабря 2013, Москва) — российский историк, библиограф и поэт. Доктор исторических наук, в 1950—2013 гг. — сотрудник Государственной публичной исторической библиотеки России. Автор трёх монографий и ряда научных библиографий. Заслуженный работник культуры Российской Федерации.[1]
Содержание
Биография
Дочь поэтессы С. С. Кононович, правнучка астронома профессора А. К. Кононовича. Происходит из рода Дитерихс.[2]
Была крещена в православной Никольской церкви «у Знаменской решётки». С 1944 года является прихожанкой храма во имя Илии Пророка, известного старожилам Москвы как церковь Ильи Обыденного.
За религиозные убеждения чуть было не была исключена в студенческие годы из университета.[3] Закончив исторический факультет МГУ, по распределению поступила в 1950 году в Государственную публичную историческую библиотеку.
Защитила кандидатскую и докторскую диссертации по славистике, а с 1975 года занялась историей Москвы.
Написала также несколько злободневных работ по истории Галиции.
В июле 2001 года была удостоена почётной благодарности за высокие достижения в конкурсе работ, представленных на Макариевскую премию.[1]
3 ноября 2009 года выступила на «Лемковском вечере» в московском Доме Русского Зарубежья имени А. И. Солженицына, где поделилась своим видением лемковской проблематики.[4]
Некоторые сочинения
- Пашаева Н. М. Русские ученые и публицисты о национальном возрождении в Галиции // Развитие капитализма и национальные движения в славянских странах. — М.: Наука, 1970. — С. 310—321.
- Пашаева Н. М., Климкова Л. Н. [www.ukrstor.com/ukrstor/pasaeva-galrusmatiza.html Галицко-русская Матица во Львове и её издательская деятельность] // Книга. Исследования и материалы. — М.: Книга, 1977. — Т. 34. — С. 61—77.
- Пашаева Н. М. Москва в зеркале столетий. Очерки сохранившихся памятников 1147—1917 / Гос. публ. ист. б-ка России. — М., 1997. — 180 с., ил. ISBN 5-85209-044-1
- Пашаева Н. М. Русское движение в Галичине XIX—XX вв. // Славянский альманах. — 1998. — М., 1999. — С. 117—132.
- Пашаева Н. М. [www.ukrstor.com/ukrstor/paszaeva_oczerk.html Очерки истории русского движения в Галичине XIX—XX вв.] / Гос. публ. ист. б-ка России. — М., 2001. — 201 с. ISBN 5-85209-100-6
- Пашаева Н. М. [www.krotov.info/history/19/56/1826naumovich.html И. Г. Наумович как общественный, политический и религиозный деятель Галичины второй половины XIX века] // Исторический вестник. — 2001. — № 1(12).
- Пашаева Н. [his.1september.ru/article.php?ID=200101904 А была ли битва на Куликовом поле?] // История. — 2001. — № 19.
- Пашаева Н. М. [mnib.malorus.org/kniga/278/ Немного об унии в Галичине]. Глазами светского историка. — М.: Компания Спутник+, 2003. — 40 с. ISBN 5-93406-572-6
- Пашаева Н. [vestnik-jzr.org.ua/vestnik20061-pasaeva.html И. Г. Наумович как общественный, политический и религиозный деятель Галичины второй половины XIX века] // Вестник Юго-Западной Руси. — 2006. — № 1. — С. 80—91.
- Пашаева Н. М. Очерки истории русского движения в Галичине XIX—XX вв. — Изд-е 2-е, испр. и доп. — М.: Имперская традиция, 2007. — 192 с. ISBN 5-85209-100-6
- Пашаева Н. Русская Галиция: мифы и реальность // Наше Дело. — [www.gazeta-nd.com.ua/rubrics/dela_davno_minuvshih_dney/187.php 12], [www.gazeta-nd.com.ua/rubrics/dela_davno_minuvshih_dney/195.php 21 февраля] 2007.
Напишите отзыв о статье "Пашаева, Нина Михайловна"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.jmp.ru/jmp/01/08-01/06.htm Новые лауреаты Макариевской премии] // Журнал Московской Патриархии. — 2001. — № 8.
- ↑ [a-pesni.org/romans/borisov/snilsasad.php Снился мне сад (или Звезды на небе, с нотами)]
- ↑ [www.sp-g.ru/gazeta/05/4.htm Села. Подумала. Пришла к выводу…] // Семейная православная газета. — 2005. — № 5.
- ↑ [www.bfrz.ru/cgi-bin/news.cgi?id=1-11-2009&news=112009 (недоступная ссылка с 27-05-2015 (3249 дней)) Лемковский вечер]
Ссылки
- [www.ukrstor.com/paszaewa.html Пашаева, Н. М.]
- [www.znamenie-hovrino.ru/node/199 «Ты полководец в душе и поэт»] // Лампада. — 2006. — № 2(47). — С. 8.
- [znamenie-hovrino.ru/node/310 Вспоминая Иерусалим] // Лампада. — 2007. — № 2(53). — С. 9—10.
Отрывок, характеризующий Пашаева, Нина Михайловна
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.
25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
