Певцов, Николай Николаевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Певцов Николай Николаевич»)
Перейти к: навигация, поиск
Николай Николаевич Певцов
Дата рождения:

18 декабря 1909(1909-12-18)

Место рождения:

Москва

Гражданство:

СССР СССР

Дата смерти:

2 февраля 1972(1972-02-02) (62 года)

Награды и премии:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Николай Николаевич Певцов (18.12.1909, Москва — 02.02.1972) — помощник участкового ревизора по безопасности движения поездов Московско-Донбасской железной дороги.



Биография

Родился 18 декабря 1909 года в городе Москве в семье служащего-железнодорожника. Жил в городе Елец, где на станции работал его отец. В 15 лет остался сиротой, окончил 9 классов.

Трудовую деятельность начал счетоводом Союза кружевниц, там же вскоре стал бухгалтером. В 1930 году поступил в Елецкий техникум путей сообщения, производственную практику проходил на Елецкой дистанции пути, был ремонтным рабочим, дорожным мастером.

В 1935 году, по окончанию учёбы, направлен в Восточный Казахстан, где начал работать прорабом на строительстве линии Рубцовск — Риддер. В 1937—1939 годах — начальник ремонтно-путевой колонны дистанции пути станции Валуйки Московско-Донбасской железной дороги. В конце 1939 года назначен участковым ревизором службы пути станции Касторное-Новое. В этой должности встретил начало Великой Отечественной войны.

Осенью 1941 года дорога, на которой работал Певцов, стал прифронтовой. Работа ревизора по безопасности движения в военное время была не из легких, но Певцов самоотверженным трудом добился безаварийно работы своих участков — Старооскольской и Касторненкосй линий. В период временной оккупации своего участка ушел последним и возвратился с передовыми войсками. Лично участвовал в работах по восстановлению станции узла Касторное и соседних, которые приходилось вести зачастую под вражескими бомбами. Линия Касторное — Курск была основной магистралью снабжающей войска Центрального фронта, Певцов неослабно следил за линией, держал под контролем её исправность. В октябре 1943 года был переведен помощником дорожного в Каширу.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1943 года «за особые заслуги в обеспечении перевозок для фронта и народного хозяйства и выдающиеся достижения в восстановлении железнодорожного хозяйства в трудных условиях военного времени» Певцову Николаю Николаевичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».

До конца войны он ведал безопасностью движения по путевому хозяйству Московско-Донбасской дороги. В мае 1945 года директор-подполковник тяги Н. Н. Певцов поступил на инженерные курсы в Московский институт инженеров транспорта.

После окончания курсов с 1947 года трудился заместителем начальника службы пути Московско-Рязанской железной дороги. В 1958 году, после объединения Московской и Калининской дистанций пути, назначен начальником Московской укрупненной механизированной дистанции пути и сооружений. В зоне его внимания был участок от Москвы до Калинина. С 1963 года — начальник отдела пути и строительства Московского отделения Октябрьской дороги. В эти годы на дороге началась реконструкция путевого хозяйства, переход на бесстыковой путь с железобетонным основанием, готовилась дорога для скоростных экспрессов ЭР2000. В 1966 году был выполнен большой объём работ. В декабре 1966 года по состоянию здоровья освобожден от занимаемой должности.

Жил в городе-герое Москве. Скончался 2 февраля 1975 года.

Награждён орденом Ленина, медалями; знаком «Почётный железнодорожник».

Напишите отзыв о статье "Певцов, Николай Николаевич"

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=13146 Николай Николаевич Певцов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 1 сентября 2014.

Литература

  • Герои стальных магистралей. Кн. 1. М. 2000
  • Герои труда военных лет 19411945. М. 2001

Отрывок, характеризующий Певцов, Николай Николаевич

В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.