Певцы (район Чернигова)

Историческая местность Чернигова Певцы укр. Півці Страна УкраинаУкраина Область ЧерниговскаяЧерниговская область Район Черниговский горсовет Район Деснянский Координаты 51°32′19″ с. ш. 31°18′07″ в. д.51.53861° с. ш. 31.30194° в. д. / 51.53861; 31.30194    Часовой пояс UTC+2, летом UTC+3 Автомобильный код CB, IВ / 25 Показать/скрыть карты

Певцы (укр. Півці) — историческая местность (район) Чернигова, расположенная на территории Деснянского административного района.

История

В 1999 году Певцы, наряду с другим селом Черниговского района Александровкой, были включены в состав Деснянского района Черниговского горсовета, Постановлением Верховного Совета Украины Про изменение границ города Чернигов Черниговской области (Про зміну меж міста Чернігів Чернігівської області) от 8 июля 1999 года № 872-14.

Территория

Район Певцы расположен в северной части Черниговаː севернее улицы Академика Рыбакова. Восточнее примыкает историческая местность Александровка, севернее расположен аэродром, западнее — территория гаражного кооператива № 27 (Певцы). Застройка Певцов представлена индивидуальной (частной) застройкой.

На территории района нет предприятий. Здесь расположено местное кладбище.

Улицы

Основные улицы — Академика Рыбакова (Иоаникия Галятовского) и Черниговская. Улица Академика Рыбакова соединяет Певцы с улицей Кольцевая и остальной частью Чернигова, Черниговская — с запада на восток, разделяя район на две части (северную и южную).

Социальная сфера

Нет школ и детских садов.

Транспорт

По улице Академика Рыбакова проходят маршруты автобусов № 24, 24А. Нет троллейбусных маршрутов.

Ссылки

• Карта Чернигова. ГНПП Картография. 2005 год.
• [wikimapia.org/#lang=en&lat=51.539315&lon=31.303267&z=15&m=b Район на wikimapia]

Отрывок, характеризующий Певцы (район Чернигова)

Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.