Пеганов, Николай Леонидович

Пеганов Николай Леонидович
Дата рождения:	30 декабря 1948(1948-12-30)
Место рождения:	г. Москва
Дата смерти:	30 июня 2006(2006-06-30) (57 лет)
Место смерти:	г. Москва
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Жанр:	пейзаж, натюрморт, портрет
Учёба:	Московский государственный художественный институт им. В.И. Сурикова
Звания:	Заслуженный художник РБ (1997)

Пеганов Николай Леонидович (1 января 1948 года — 30 июня 2006 года) — живописец. Заслуженный художник РБ (1997). Член Союза художников (1980).

Биография

Пеганов Николай Леонидович родился 30 декабря 1948 года в г. Москве. В 1952 году семья Пегановых переехала в Уфу.

В 1977 году Николай Леонидович окончил факультет живописи Московского государственного художественного института им. В. И. Сурикова (мастерская В. Г. Цыплакова).

После окончания института в 1977—1983 годах и в 1991—2000 годах работал преподавателем живописи и композиции на факультете живописи (ныне факультет изобразительных искусств) Уфимского государственного института искусств (ныне Уфимская государственная академия искусств им. 3. Исмагилова), с 1997 года — доцент академии.

В 1983—1987, 1991—1997 годах — был членом правления Союза художников РБ, возглавляя секцию живописи.

С 2000 года жил и работал в Москве. Скончался 30 июня 2006 года в Москве.

Работы находятся в коллекции Башкирского государственного художественного музея имени М. В. Нестерова, в частных собраниях в России и за рубежом.

Выставки

Пеганов Николай Леонидович с 1971 года участвовал в республиканских, зональных, региональных, всероссийских и групповых выставках.

Персональные выставки: в 1983 году — в Уфе, в Малом выставочном зале СХ БАССР, в 1993 — в Уфе, в БГХМ им. М. В. Нестерова (совместно с Н. А. Калинушкиным), в 1994 — в Москве, в выставочном зале СХ РФ (совместно с Н. А. Калинушкиным), в 1999 — в БГХМ им. М. В. Нестерова, посвященная 50-летию художника.

В 2009 году состоялась посмертная персональная выставка в БГХМ им. М. В. Нестерова, посвященная 60-летию со дня рождения художника.

Основные работы

«Город юности» (1979), «Жатва в Баймакском районе» (1980).

Пейзажи «Сумерки» (1982), «Малое Осоргино», «Вечер на Дёме», «Осенний свет» (1986), «Вечер» (1987), «Июнь-остров» (1982), «С утра до вечера» (1983), «На реке Сим (Урал)» (1987), «Диалог» (1987), «Зима. Пугало» (1998)

Натюрморты «Дедушкины вещи», «Интерьер с яблоней». «Натюрморт с чесноком» (1984), «Утренний натюрморт» (1988), «Бессмертники» (1992), «Чай в деревне» (1999)

Полиптих «Провинциальные города. Все были ещё живы», «Довоенное лето», «Отличник»

«Пароход». Групповой портрет «Вифлеемская звезда» (1996). «Ушедшая страна» (1999).

Литература

Журнал Бельские просторы № 9, 2009 г.

Ссылки

wiki02.ru/encyclopedia/Peganov_Nikolay_Leonidovich/t/10682

www.shrb.ru/painting/peganov.htm

hallart.ru/ourartists/happiness-in-memory-nikolai-leonidovich-peganova

art.ufanet.ru/2010-07-08-10-30-14.html?func=detail&id=340

Отрывок, характеризующий Пеганов, Николай Леонидович

Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.